Упав на жесткую откидную койку, она лежала не шелохнувшись. Предсмертные слова Райвена напрочь перечеркнули в ее душе всякие возможные компромиссы с этим ублюдком полковником. В душе Беат росла не злоба, чувство, которое не позволило ей тихо сойти с ума от всех выпавших на ее долю тяжких потрясений, было намного глубже и сильнее. Она лежала в полной тишине, совершенно обессиленная и подавленная. У нее не было сил даже на то, чтобы чисто по-женски разреветься и тем самым хоть немного облегчить жгучую внутреннюю боль.
В этот момент она и услышала приглушенные голоса. Они были самыми разными, и у Беат сложилось ощущение, что где-то рядом расположена кают-компания или комната отдыха экипажа.
Найдя в себе капельку сил, она подняла голову, обведя взглядом тесное помещение. Ее внимание привлекла расположенная у низкого потолка серая решетка.
О том, что этот невзрачный вентиляционный канал может стать источником столь необходимых ей сведений, Беат в тот момент не думала, ей было настолько плохо, что она с трудом смогла просто принять к сведению тот факт, что слышит доносящиеся из вентиляции приглушенные обрывки фраз…
Потом она забылась тяжким, кошмарным сном…
* * *
Придя в себя спустя какое-то время, она вспомнила о слышанных накануне голосах.
Мысли о Райвене и своем тягостном положении изматывали ее. Чем больше она думала, тем более тупиковой казалась ей сложившаяся ситуация… Чтобы как-то отвлечься, Беат, приведя себя в относительный порядок, насколько это позволила раковина, плевок жидкого мыла и дешевое разовое полотенце, присела возле вентиляционного отверстия.
Разговоры, которые велись по ту сторону стены, оказались обыденными и ничего не значащими. Два механика беседовали о неисправности какой-то системы, солдат рассказывал своему товарищу о подружке… Все это тянулось как бесконечный сериал, смотреть которые Беат терпеть не могла с самого детства.
Ценность времяпровождения у отверстия она осознала в тот момент, когда на пятый или шестой день полета она услышала из-за решетки знакомый голос полковника Шнайдера…
— …говорю тебе, он знает, что делает. — Обрывок фразы долетел до Беатриче, заставив ее насторожиться и прильнуть к зарешеченному отверстию. Со времен развала Конфедерации прошло уже четыреста лет, и до сих пор эта историческая ошибка дает о себе знать!
— Ну да, а как же быть с независимостью Окраин? — возразил полковнику вкрадчивый, елейный голос, хозяина которого Беат почему-то мысленно представила себе эдаким инквизитором из древних исторических хроник. Ей показалось, что она видит, как по ту сторону стены маленький, тщедушный старичок, закутанный в темную рясу с капюшоном, сидит в кресле напротив Шнайдера. — Разве мы не потомки тех, кто получил полную экономическую и политическую свободу в результате падения Конфедерации?
В разговоре наступила непродолжительная пауза. Очевидно, полковник обдумывал ответ. А может быть, они просто наполняли бокалы.
— Конфедерацию нельзя было уничтожать, — прозвучал наконец ответ Шнайдера на заданный ему минуту назад вопрос. — Ее нужно было ассимилировать, переварить, с тем чтобы в Галактике сохранилась сильная централизованная власть! Стоит вспомнить, что случилось двести лет назад, когда правительства планет оказались поставлены перед фактом существования Сферы Дайсона! Это же абсурд — люди колонизировали ее, установили контакт с нечеловеческим разумом и открыто заявили — вот, дескать, мы, вот наша территория в пространстве, и никому не лезть!
— Прекрасно понимаю вас, полковник. Но согласитесь, Люди Сферы — это довольно любопытная формация. Спокойные, уверенные в себе пацифисты.
— Ага, которые по своей воле закрывают от нас целые планеты и имеют свой космический флот! Хороши пацифисты, ничего не скажешь! — вспылил Шнайдер. — А чего стоит Великое Переселение инсектов, когда целых три планеты были просто отданы им, этим деградировавшим кузнечикам! Нате, братья, живите и размножайтесь! Это в то время, как Центральные миры начинают страдать от перенаселения, как страдала когда-то Земля!
— Вы так ненавидите Сферу, полковник, и все, с ней связанное, что я начинаю серьезно подозревать, не готовится ли попытка вторжения в ее пределы? Для этого вам понадобились новые технологии?
В соседнем помещении опять наступила тишина.
— Увы… — наконец изрек Шнайдер. — Может быть, мне и хотелось бы дожить до такого дня, но увы, — повторил он. — Я реалист, и предел возможностей нашей организации пока что хорошо известен. Мы ставим себе целью возрождение Конфедерации, объединение всех планет Галактики в единый экономический и военный союз. А для этого, как вы понимаете, за нами должна стоять сила. Люди тянутся к сильным и отворачиваются от слабых — это проверено опытом и историей. Конечно, нам потребуется демонстрация этой самой силы, к тому же необходимо будет сформировать ядро, первичный союз, вокруг которого смогут объединиться остальные миры…
— Объединиться или быть объединенными? — ехидно спросил второй голос. Это, мой дорогой полковник, как говорится, две большие разницы.
— Время покажет… — попробовал не то отмахнуться, не то отшутиться Шнайдер.
— Ну, хорошо… Оставим на потом обсуждение глобальных проблем человечества. Сейчас меня интересует то конкретное дело, ради которого мы, собственно, и летим… Как вы предполагаете достать необходимый образец? Неужели этот пойманный вами человек такой безумец?
Шнайдер отвратительно хохотнул.