Отличительной чертой людей, кто продает свою жизнь за деньги, но не за идею, во все времена было их нежелание умирать в самые ответственные моменты. Наемник всегда останется наемником, сколько бы ему ни платили, и потому не было ничего удивительного в том, что рука второго охранника застыла на полпути, так и не дотянувшись до кобуры. Глумиться над беззащитной жертвой и вступать в смертельную схватку с разъяренным противником, которому абсолютно нечего терять, — суть не одно и то же…
Все описанное выше заняло едва ли десять—пятнадцать секунд.
Охранник поднял руки в тот момент, когда в свободной руке Беат оказался сорванный с верстака лабораторный штатив.
— Твой пропуск, живо! — выкрикнула она, все еще пребывая в аффекте короткой схватки.
Подручный Шнайдера безропотно протянул ей пластиковую карточку с магнитным кодом.
— Где внутренний космопорт?
— Там, — охранник махнул рукой в сторону видневшегося через приоткрытую дверь коридора.
Беат оглянулась. Шнайдер лежал на полу, не подавая никаких признаков жизни. Крови не было, но она очень надеялась, что убила его, вложив всю свою душу в один удар. Разбираться подробнее было некогда.
— Отойди! — приказала она, отбросив штатив и быстрым движением вырвав из кобуры охранника тяжелый «мирол», стреляющий пулями с микроскопическими ядерными зарядами.
Тот послушно отшатнулся, и она рванулась в освободившийся проход, по пути саданув незадачливого наемника в висок. Тот крякнул и без сознания упал на пол рядом со своим мертвым напарником.
От вида крови Беат стало дурно. Если секунду назад она действовала абсолютно машинально, то сейчас разум постепенно отходил от шока, и она сильно пожалела, что прибила этого парня. Впрочем, те, кто довольствовался деньгами такого мерзавца, как Шнайдер, не заслуживали особого сожаления…
Захлопнув за собой дверь, она выскочила в ярко освещенный радиальный коридор.
Указатели на стенах были четкими и понятными. Сдавшийся охранник дал ей верное направление.
Внезапно за ее спиной раздался чей-то грубый окрик. Беат развернулась, прижимая к груди процессор Райвена, и «мирол» в ее руке дважды плюнул огнем, разнеся вдребезги осветительную секцию потолка. Свет в коридоре погас, и впотьмах ярко заискрили перебитые провода. Указатели на стенах оказались фосфоресцирующими. Сзади раздались разъяренные ругательства. По коридору пополз едкий дым от горящей изоляции силовых кабелей, и почти тотчас же сдавленно взвыли сигналы тревоги.
Никто ничего не понимал. На палубах корабля началась паника, а Беат именно этого и добивалась. Развернувшись, она бегом бросилась в сторону стартовых шлюзов.
* * *
Внутренний космодром «Виктории» был как две капли воды похож на сотни подобных отсеков на других космических кораблях. За одним существенным исключением: на его стартовых плитах, перед огромными, плотно сомкнутыми створами, не было запарковано ни одного малого космического аппарата. Не было вообще ничего — только пустые плиты да сиротливые фермы обслуживания вокруг них.
Беат в изнеможении прислонилась к стене.
«Ну вот и все…» — отрешенно подумала она, инстинктивно прижимая к себе расколотый процессор Райвена. Путь к бегству оказался отрезан.
Откуда ей было знать, что на борту «Виктории» есть еще один, тщательно замаскированный среди палуб стартовый отсек. Командовавший кораблем Шнайдер серьезно готовился к проникновению в запретную зону вокруг Деметры. Он не любил Людей Сферы, он мог их даже ненавидеть, но недооценивать как противников не мог. Поэтому, на тот случай, если «Викторию» обнаружат в запретной зоне, он собирался пустить на борт инспекторов и просто развести руками — заблудились-де мы, неопытные астронавты, вот взгляните, даже планетарной техники у нас нет…
Впрочем, для вжавшейся в переборку женщины это уже не имело никакого значения. Ее шансы остаться в живых стремительно падали к нулевой отметке.
Однако сдаваться она не собиралась.
Наглухо заблокировав вход в отсек, она для верности перебила выстрелом питающую замки проводку и огляделась в поисках чего-либо, что могло ей помочь выпутаться из создавшейся ситуации.
В первую очередь ее интересовали скафандры. Она прекрасно понимала: как только преследователи вычислят ее местоположение, этот отсек будет вскрыт, причем о сохранности ее жизни беспокойства не будет проявлено вообще, людей на борту интересовал исключительно процессор Райвена, а не ее здоровье. Вряд ли теперь ее станут рассматривать в качестве ценного агента…
Пошарив глазами по стенам внушительного зала, она с некоторым облегчением заметила подсвеченную изнутри секцию со скафандрами. Это уже был огромный плюс в ее незавидном положении.
Беат бегом бросилась к встроенным шкафам. За ее спиной на поверхности двери отсека внезапно появилось крохотное темно-вишневое пятно.
Оглянувшись, она заметила его.
Времени оставалось в обрез — только надеть скафандр.
Добежав до освещенной секции, она подергала ручку, но безрезультатно. Створки были закрыты на кодовый замок.
Беат почувствовала, что начинает психовать. Напрочь забыв про отобранный у охранника пропуск, она зажмурилась и саданула увесистой рукояткой «мирола» по тонкой, чисто символической преграде. Во все стороны брызнули осколки пластика.
Бережно положив процессор Райвена на пол, она еще раз оглянулась на дверь и, схватив подходящий по размеру скафандр, принялась спешно натягивать его на себя.