Наконец появился отец и сразу увел Рыбакова к себе. Оставшись одна, Юля отругала себя за глупый порыв. Почему ее вдруг потянуло к немолодому мужчине? Не влюбилась же она в него… Так, мимолетное желание, каприз.
Засиделась она в девках, вот что! Нужно срочно обзаводиться мужем.
Уходя, Рыбаков пожелал с ней проститься. Отец вызвал Юлю в холл, и Филипп Владимирович церемонно поклонился:
– Вы подарили мне прекрасный вечер, Юля! Вы познакомили меня со своим увлечением, теперь я хочу познакомить вас со своим. Приглашаю вашу семью в воскресенье осмотреть наши конюшни.
…– Ух ты, у вас свои конюшни есть? – восхищенно перебила Машка.
– Да, есть, – ответила Юля твердо («А чьи это угодья, кот?» – «Маркиза, маркиза, маркиза Карабаса!»).
Чертовы конюшни сыграли в ее судьбе роковую роль.
– Здорово! – Машка энергично запустила руки себе в волосы, отчего ее прическа, и так ужасная, пришла в полную негодность. – Пригласишь как-нибудь лошадок посмотреть? Сенька придет в восторг.
– Конечно.
Чайник закипел, и Юля наполнила чашки. Машка тут же бросила в свою три куска сахара и, размешивая, жадно спросила:
– Ну?
– Ну и ну. Мы приехали, родители сели пить кофе на веранде, а мы пошли смотреть коней. Сначала Филипп красовался передо мной, брал барьеры, а потом посадил меня на лошадь… Так здорово, но страшно. Оказываешься гораздо выше, чем думала, будто на втором этаже. Мама увидела, раскричалась, пришлось ему меня снимать. – Юля мечтательно улыбнулась. Сейчас она говорила правду. Почти правду. – Я, как пишут в старинных романах, соскользнула в его объятия, и тут мы оба почувствовали… Я даже не знаю, что мы почувствовали. Одна минута совершенства мира, только так я могу это описать. Через полчаса он сделал мне предложение.
– И ты приняла?
– Нет, конечно! Сказала, что подумаю.
Юля не собиралась выходить за Рыбакова. Волнение, которое она испытывала рядом с ним, скорее пугало ее, чем притягивало к нему. Ему сорок два года, он всего лишь директор завода, и она совсем не влюблена – достаточно оснований, чтобы отвергнуть жениха. Она думала, что родители тоже не прельстятся его кандидатурой и сами откажут Рыбакову, избавив ее от объяснений.
К ее огромному удивлению, родители обрадовались.
– Выходи за него, – сказала мама. – Тебе уже двадцать пять, а у тебя даже нет постоянного бойфренда. Время работает против тебя, Юлечка.
– У меня нет бойфренда только потому, что я сама этого не хочу!
– Конечно, Юля, конечно. Увы, наше общественное положение играет с тобой злую шутку. Ты обеспечена, успешна, к тому же очень красива. Честные мужчины понимают, что ты слишком хороша для них, а охотников за деньгами ты сама насквозь видишь. Откровенно говоря, люди нашего круга просто опасаются связываться с твоим отцом, ты же знаешь, как он бывает крут. Они понимают, каким он будет требовательным тестем. А Филипп Владимирович, видишь, оказался смелым человеком.
– Угу. Или он плохо разбирается в людях, – буркнула Юля. – Мама, но я же не люблю его!
– Поверь, любовь – самое последнее, ради чего стоит выходить замуж.
Юля фыркнула. У нее было все, кроме любви, и она не собиралась от нее отказываться.
– Ты мечтаешь о любви, – продолжала мама, – но кто знает, в кого тебя угораздит влюбиться? Вдруг в какого-нибудь подонка? Вот что я скажу тебе, моя дорогая: знаешь, как ведут бизнес? Одну часть денег помещают в надежные бумаги с гарантией, другую – в акции, а третью – в рискованные предприятия, где заявлен высокий процент дохода. Так вот, любовь – это когда тебе застит мозги этот высокий процент, а о самом предприятии ты знать ничего не знаешь. А ты у себя одна, разделиться не можешь, поэтому придется выбирать. Я бы выбрала надежность.
Юля пожимала плечами.
– Хорошо, откинем эмоции. Но даже на холодную голову он всего лишь директор завода. Разве это наш уровень?
– Всего лишь директор! Ха-ха-ха! – патетически восклицал отец. – Да он состоятельнее меня! Я вкладываю деньги в бизнес, а он – в кармашек, государство-то финансирует! Одни кухни чего стоят, а он еще бытовую технику какую-то клепает в своих цехах. Пардон, не в своих, в государственных. Знаю я этих управленцев: все вокруг колхозное, все вокруг мое.
– Женя, вдруг ты ошибаешься? – возразила мама. – Филипп Владимирович произвел на меня впечатление порядочного человека. Уж будто все руководители крадут?
– А то кладут! – отрезал отец. – Он порядочный, иначе я бы Юлю за него не выдавал. Но есть правила игры. Не играешь – не выживаешь. Короче, без куска хлеба не останешься, дочка, будь спокойна.
* * *– Нас так тянуло друг к другу, что мы не могли долго ждать, – самозабвенно врала Юля. – Ну, на свадьбе вы с Петей были… Кстати, я так и не спросила, понравилось ли тебе.
– Не то слово! Петька, как увидел тебя в свадебном платье, просто остолбенел, и я его понимаю.
Пришлось отпить глоточек, чтобы скрыть самодовольную улыбку.
– Ты сразила наповал всех гостей мужского пола, а жених, кажется, никого не видел, кроме тебя. Впрочем, он и сам был очень хорош. Вас можно было на обложку глянцевого журнала помещать – как самую красивую пару года.
Юля улыбнулась. Сама Маша выходила замуж без всякой помпы. У нее не было даже свадебного платья, пришлось Юле срочно тащить ее в магазин и покупать наряд. Машка при этом отбивалась, норовила выбрать подешевле, но Юля экипировала ее, как любящая мать. Главным при этом были не чувства, которые она питала к подруге, а обида на Петю. Пусть видит, насколько он ей безразличен!
– Из-за спешки мы не поехали в свадебное путешествие, решили, наверстаем потом. Сняли на уик-энд люкс в «Белых ночах», и все.
– Ну, это все фигня, – заявила ветеран семейной жизни Машка. – Спишь-то с человеком, а не с номером для новобрачных. У нас, помнишь, где первая ночь была? Петька только квартиру получил, голые стены. Матрасик в углу, и все. Так на этом матрасике, я тебе скажу…
– Да, я помню ваше брачное ложе. Вы диван-то, кажется, только через год купили.
– Угу. Сенька тогда уже родился, а до этого все в углу на коврике. Помнишь, нас еще напольными миллионерами дразнили? Так что если счастлив, счастлив хоть где угодно.
– Это правда.
«Ровно наполовину», – мысленно добавила Юля.
* * *…Смятая постель. Темно. Она, разочарованная и потерянная, в чужих стенах, с чужим человеком. Филипп склоняется к ней, а Юля прячет лицо в подушку, чтобы он не почувствовал, как на глазах закипают слезы.
– Прости, солнышко, прости меня.
– Все хорошо, Филипп.
– Правда? Я не обидел тебя?
– Ну что ты.
– Нужно было сказать. Я был бы осторожнее.
– Для меня это само собой разумелось. Ты же знал, что я не была замужем, – замечает она не без яда.
– Солнышко, я об этом даже мечтать не смел.
Теплая сухая рука осторожно проводит по ее бедру, Юля чувствует твердую мозоль на ладони. Тело, к которому больше не хочется прижаться, которое не таит больше прекрасных загадок, вытягивается рядом с ней.
Мягкие губы целуют ее возле уха и шепчут со странной тоской:
– Я никогда не был так счастлив, как сейчас с тобой, никогда.
– Филипп – просто чудо, – сказала Юля.
– Значит, у вас все хорошо?
– Лучше быть не может.
– Я так рада за тебя! Честно говоря, когда ты так внезапно пригласила меня на свадьбу и я увидела, что жених настолько старше, то испугалась. Даже подумала, что тебя родители насильно выдают…
– Маша, нельзя быть такой романтичной. Тем более я никогда не думала про нашу разницу в возрасте. Филипп молод телом и душой, а я, наоборот, рано перестала чувствовать себя ребенком. Лет с десяти, когда спортом стала серьезно заниматься.
– Но он, наверное, относится к тебе как к девочке? Балует страшно?
Юля всплеснула руками и мечтательно закатила глаза:
– Не то слово, Маша, не то слово! Любой мой каприз для него закон. Правда, – поспешно добавила она, – с замужеством я охладела к тряпкам и сама часто отговариваю его тратиться на меня.
Испугалась, что Маша попросит показать подарки Филиппа.
Став женой Рыбакова, Юля сделала гигантский шаг вниз по социальной лестнице. Из представительницы элиты она превратилась в обычную российскую домохозяйку.
Она была не готова к таким резким переменам, ведь родители сулили ей не только прочный, но и выгодный брак.
Первым делом оказалось, что сумма, оставленная ею в супермаркете, была выдана на две недели. Филипп Владимирович вздохнул и стал финансировать ее дробно, раз в три дня.
Освоение дешевого универсама рядом с домом шло трудно – Юлю раздражали толстые тетки с плохо крашенными волосами и унылыми лицами, цепко роющиеся в ящиках с фруктами. Взять яблоко после их рук представлялось совершенно невозможным. Мясо казалось тухлым и заветренным, сыр и мыло почти не отличались друг от друга по виду и вкусу, а с марками йогуртов и шампуней, продающихся в этом магазине, Юля просто не была знакома.
