Ночью лекарь снова летал. Тем более, как оказалось — в бесплотном состоянии спать ему не надо — тело‑то ведь отдыхает, а чего отдыхать душе? Душа всегда бодрствует. Есть ей не надо, пить не надо, спать не надо.
Вообще‑то Жересару даже понравилось быть бесплотным духом — летишь, куда хочешь чистый разум, свободный от страстей и боли. Ничего не хочешь, ничего не отягощает. Вот если бы только не был привязан к старому, избитому и поломанному телу, если бы мог существовать без него. Полетел бы тогда в столицу, и…
Картины, одна ярче другой проплывали в воздухе — вот он убивает трех членов Совета, предателей, убивших своего короля и королеву, вот добирается до Великого Атрока — и она ничего не может с ним поделать.
Впрочем — может она ни причем в убийстве его детей? Имар ведь дрался как раз с ее врагом, бывшим любовником этой страшной женщины. Страшной — когда‑то. Теперь она ему не страшна. И кстати — можно было бы решить проблему Неда — угробить ее раньше, чем она доберется до паренька.
Нед, Нед… он был Жересару как сын! Лекарь всегда хотел иметь такого сына! Умный, порядочный, сильный… нельзя оставить его без помощи. Жаль Санду — Нед будет горевать, сильно горевать. Но он молодой, найдет себе женщину… а вот он, Жересар — как он сможет вернуть таких сыновей? Шальных, немного беспутных, но дорогих, дороже жизни…
Жересара накрыла волна горя и он загнал его поглубже — горе мешало логично думать, принимать взвешенные решения. А решение нужно было принять, и быстро.
«Итак — что я имею? Способность проникать сквозь стены в бестелесном виде. Но воздействовать на объекты могу. Кто я — демон? По всем признакам — да! То есть — сейчас я как‑то управляю демоном, впитавшим мою душу. Стоп! А если не так? Если я впитал демона, а не он меня? Тьфу! Что так, что эдак — какая мне разница? Главное — демон мне подвластен. И встает вопрос другой — как выйти из темницы? Попробую рассуждать логично.
Итак, чтобы выйти из темницы, надо ее открыть, и выйти. Чеканные выводы! Звенящие, как сталь! И глупые. Без моего живого мозга, похоже, думается плохо.
Ладно — идем дальше. Открыть дверь могут только стражники. Значит — нужно как‑то заставить стражников выпустить его наружу. Как? А вот как он, «демон», управляет своим телом? Если попробовать заставить стражника открыть темницу? Ну — могу же я управлять своим телом? А его телом? Почему и нет? В любом случае — пока не попробую, не узнаю. Так. Хорошо. Открыл, вышел — дальше что? Без денег — как жить? Воровать на базаре? Впрочем — в грузчики можно пойти, сила пока есть.
И какого демона я сейчас решаю, что будет ПОСЛЕ, пока это ПОСЛЕ не наступило? Действовать надо, а не строить планы! Сказано древними — «Если не знаешь, что делать, делай шаг вперед!»
Жересар мгновенно переместился туда, где в караульной сидели пятеро стражников ночной стражи. Они сидели за дощатым столом, катали игральные кости и вяло переругивались, вспоминая какие‑то служебные дела и дружно, все вместе, ругая сержанта, который несправедливо вычел из их жалованья по целому золотому за какие‑то прегрешения.
С кого начать? У кого ключи, кто здесь главный? Минут десять Жересар пытался решить, кто тут командир, но так и не понял. Знаков различия не было. Ключи висели на стене — вязанка здоровенных ключей от всех пяти камер.
В этой темнице было пять камер, и на каждой висело два здоровенных замка, запирающих стальные засовы. Лекарь сразу сделал вывод — если взять ключи, незаметно для остальных стражников дверь не откроешь, лязгу и грохота будет на всю округу.
Итак, с кого начать? Вероятно — с самого большого и сильного, чтобы мог сопротивляться остальным. Кто из них?
Осмотрел всех — нет, мужчины, выделяющегося особой статью не имеется — все какие‑то усредненные, плюгавые, как будто их недостаточно кормили. Удивился — какого демона такую мелкоту берут в стражники? Недомерки! Потом решил — а зачем тут, в тюремщиках, особо сильные люди? Замок запереть много силы не надо. А если перевозить заключенных — так все равно им не доверят, пришлют кого‑то поосновательнее. Ну — наверное так. Жересар в тюремщиках не разбирался, потому мог лишь строить предположения.
Тогда — кто попадется, тот и будет жертвой!
Стоп! Слетать, посмотреть — что с телом! Метнулся, завис над собой — все в порядке. Камера спит, храпит и пускает газы. Можно заняться делом.
Назад, в караулку.
Повис над одним, шустрым человечком виртуозно матерящимся, когда кости ложились не так, как ему надо.
Рывком — в голову! Ну! И?!
Стражник вздрогнул, схватился за голову и замер, покраснев, как вареный краб.
Жересар не ожидал такого ожесточенного сопротивления — душа стражника сопротивлялась со всем отчаянием человека, борющегося за свою жизнь. Жересара выталкивало наружу, как пробку из бутылки с игристым вином, и он со всей силы сопротивлялся, пока его все‑таки не выкинуло наружу — стражник оказался человеком с железной волей.
— Что? Что с тобой? — забеспокоились сослуживцы стражника, но лекарь не дал совей жертве возможности ответить. С яростью, достойной демона, он снова бросился на приступ чужого мозга.
Рывок, сопротивление, и… хлоп! В нос ударил запах дешевого вина, пота, оружейного масла и железа. Где‑то в глубине мозга копошился червячок сознания стражника, загнанный в свою норку, но тело уже было под контролем лекаря.
— Все в порядке — хрипло сказал стражник — Жересар и взяв со стула тряпку, протер лоб, вытирая выступивший пот — поиграйте пока без меня. Я пойду воздухом подышу.
— Ты чего? Ты же знаешь — нам нельзя покидать пост! У тебя чего с головой?! Узнают — вылетишь со службы, как птица!
— Да, да… знаю — буркнул Жересар и встал — ноги разомну. Без меня играйте.
Стражники пожали плечами — мол, как хочешь. Жересар отошел к стене за спинами своих коллег и огляделся в стражницкой, потягиваясь и проверяя, как работают руки и ноги.
Странно было ощущать себя в другом теле — каком‑то мелким и слабосильном по сравнению с собственным. А еще — нарастало что‑то вроде зуда, как будто организм старался исторгнуть из себя чуждый разум. Похоже — нужно торопиться.
Постояв минуты три, Жересар взял в руки короткую деревянную дубинку с петлей на конце, просунул руку в петлю, прикинул оружие на вес. Дубинка была увесистой, окованной стальными кольцами для крепости, и махать ей не так просто. Серьезное оружие, особенно против невооруженных заключенных и стражников, сидящих без шлемов спиной к нападавшему.
Бам! Бам! Бам! — дубинка со стуком врезалась в черепа стражников, и они повалились на пол, как деревянные чурки — только загрохотало надетое на них железо.
— Ты что?! Аааа! Ты что?! — четвертый стражник, сидевший лицом к лекарю, вскочил на ноги, и отпрыгнув к стене, потянул из ножен меч, ухватив за рукоять трясущейся рукой.
Спасло положение то, что рукоять, сквозь которую был протянут кожаный ремешок, стражник привязал к ножнам, видимо для того, чтобы не выпал клинок, когда меч снят с пояса — дома, например. И чтобы вытащить меч, надо дернуть за кончик завязки, распустить узел. А догадаться развязать узел, после того, как увидел бессмысленное, безумное нападение своего товарища, которого знал много лет — стражник просто не смог. Мозг впал в ступор от страха и нереальности происходящего. И получив удар тяжелой дубинкой — отключился.
Жересар хотел присесть на скамью — ноги противно дрожали и накатывала слабость. Нападение на стражников забрало у него силы, а кроме того — пришлось удерживать непокорное тело в подчинении. Оно тряслось, дергалось и грозило чем дальше, тем больше выйти из под контроля. Нужно торопиться.
Лекарь мог убить всех стражников, легко и просто — как сделал это с преступниками. Но то были преступники, а это… это все‑таки солдаты, несущие свою службу. И они ему ничего не сделали. Даже сейчас Жересар не мог пойти проторенным путем, остатки прежнего Жересара не давали ему это сделать. Так что пришлось использовать дубинку — глушить, рискуя провалить операцию. Впрочем — чем он рисковал? В случае провала, он все равно мог вернуться к первому варианту — всех убить.
Сорвав со стены вязанку ключей, стражник — Жересар побрел по длинному, тускло освещенному коридору туда, где над дверью камеры мерцал масляный фонарь. Подойдя к двери, долго возился, отыскивая нужные ключи, пробовал, пока не подобрал, и через десять минут оба замка были вынуты из петель. Аккуратно, чтобы не зашуметь, один за другим положил замки на пол, с трудом отодвинул тяжелые полосы засовов, и сосредоточившись, погрузился в организм стражника, выскочив из его мозга. Подумал секунду — как свалить этого человека, и не нашел ничего лучшего, как пережать сосуд на шее. Жересар знал, что если на некоторое время перекрыть этот сосуд, человек вырубается на несколько минут — что и требовалось.
