– Не реже двух раз в неделю я напоминаю ему о наших родственных узах, но ему по фигу… Отделаться от него возможным тоже не представляется. Хотя, если честно, не хочется разбивать нашу веселую компанию, не так много радостей в моей жизни.
– Парадокс в том, что вы идеально подходите друг другу, – отпирая дверь, вздохнула Агата. – Димка охламон, ты – редкая раздолбайка…
– Нет такого слова…
– Не перечь сестре. И смотритесь так, что хоть сейчас на обложку журнала.
– И к чему все эти речи? – первой входя в прихожую, задала я вопрос.
– Просто стенания по поводу несправедливости судьбы. Ты его не любишь, да?
– У тебя есть сомнения?
– Нет, к сожалению. Влюбись ты в него, и, глядишь, на свете стало бы на двух счастливых людей больше.
– А мама с папой? – удивилась я.
– Ради счастья дочери иногда можно и напрячься…
– Мама напрягаться не любит. Роман с собственным пасынком – это даже по моим меркам слишком. Какого лешего ты завела этот разговор? – всерьез разозлилась я. К тому моменту я успела оказаться в кухне и включить чайник.
– Беспокойство у меня, – плюхнувшись на стул, заявила сестрица. – Жизнь вопреки ожиданиям не становится ни проще, ни лучше. Все еще надеешься, что Стас…
– Отвали, – ласково попросила я.
Агатка кивнула, точно соглашаясь, и сменила тему.
– А куда Берсеньев подевался? Димка ему раза три звонил, но он не ответил…
– Понятия не имею, где его носит, – проворчала я и подумала: «Неужто к своей былой любви подался? Нет. Он дал слово, а такие, как Сергей Львович, слово не нарушают».
– Ну, если и ты не знаешь…
– Я что, его секретарь?
– Нет. Ты человек, которым он по‑настоящему дорожит. Не Димкой и не мной, как это ни прискорбно, а тобой.
– Мама дорогая, женихи штабелями укладываются, а у меня постельный пост который месяц…
– Любовь, дурища, бывает разной, – разливая чай, с умным видом заявила Агатка.
– Ага… я люблю моченые яблоки, книжки про котов и раннюю осень.
– Точно. А Берсеньев любит тебя.
– Как моченые яблоки?
– Подозреваю, куда больше. Димка не ревнует?
– Есть немного.
– Ну и горазда же ты, сестрица, усложнять себе жизнь, – хихикнула Агатка и стала пить чай, ненадолго заткнувшись. А я подумала: «Старшенькая, как всегда, права: с легкостью бытия у нас явные проблемы».
Спать мы легли поздно, но больше не дискутировали, а тихо‑мирно смотрели телевизор.
Утром объявилась мама и потребовала сопроводить ее в торговый центр, ей нужны туфли, а к ним неплохо бы сумку. Агатка, как всегда, переложила дочерний долг на меня, и я полдня болталась с мамой по магазинам. Серьезное испытание. В общем, я очень порадовалась, когда выходные, наконец, закончились.
Понедельник не обещал ничего особенного, солнце по‑прежнему пряталось, я, как всегда, не выспалась, зевала во весь рот, вызывая перешептывания немногочисленных сотрудников (мы сидели в общей комнате, своего кабинета мне не полагалось).