- В комнате лорда Райта? - неверяще протянул Монрат, опуская арбалет.
- Лорд Эртрайт ближайшие пару месяцев проведет в гостях у своих тетушек, и его обязанности будет исполнять секретарь, - сердито буркнул Райт и шлепнулся на место, жестом показывая Дорду на свободное место рядом с ним, - Проходи, Кайд.
- Спасибо, милорд, - с едва заметным ехидством процедил герцог и занял указанное кресло, на котором раньше не имел права сидеть никто, кроме его кузена.
- Спасибо что я имя запомнил, иначе… - ворчливо пробурчал Райт, с ненавистью поглядывая на молочную пшеничную кашу, которую по традиции варили на завтрак для герцога.
- Можно и мне такой кашки?! - ситуация понемногу начинала раздражать герцога все больше и он все чаще бросал возмущенные взгляды на Гизелиуса, самозабвенно уничтожавшего любимый омлет.
Если это называется - все предусмотрено, тогда что в понимании магистра - спонтанные действия?
- Не побрезгуешь моей? - в темно-серых глазах лже герцога, даже не прикоснувшегося к ненавистной каше, мелькнула такая горячая надежда, что Дорд внезапно почувствовал, как у него невольно начинает улучшаться настроение.
Как ни крути, а Райту еще труднее, чем ему. Ведь свежеиспеченный секретарь начинает жизнь с чистого листа и может выбирать себе привычки и пристрастия, а Райту никуда не деться от ненавистной каши и нелюбимых им телячьих бифштексов.
- Ваша светлость очень добры, - склонил Кайд голову, чтоб скрыть мелькнувшую на губах усмешку и решительно забрал у друга тарелку с традиционным завтраком.
А Райт, облегченно вздохнув, торопливо пододвинул к себе блюдо с фаршированными рулетиками из бледно-розовой ветчины. Это было самое любимое кушанье лже герцога, впервые отведанное им много лет назад. Именно за неумеренное пристрастие к незнакомому деликатесу мальчик и получил в тот день несколько хлестких пощечин от одного старшего брата, и верную дружбу другого.
Лже герцог слукавил, ворча на Дорда, что еле запомнил выбранное им имя, кузена, воспитывающего его в духе "гордой бедности", звали Кайдинир. Давно прощенный Райтом "воспитатель" несколько лет назад погиб на дуэли, и причиной тому была именно гордость и бедность. Гордость не позволила отказаться от дуэли с наглым купеческим отпрыском, а бедность, не позволившая в свое время нанять хорошего учителя - подвела в бою.
Гизелиус перевел дух и незаметно опустил в карман крошечный пузырек, из которого он собирался слегка "надушить" воздух в столовой. Занятия алхимией, к которой у магистра был истинный талант, давно доказали ему, что в большинстве случаев человек вполне может обойтись и без магии, одними зельями. Ну а про зелья, сваренные с применением магии, и говорить нечего, их давно придумано по несколько штук на все случаи жизни.
На улице тем временем разгулялась непогода, и ехать в Подгорье, куда еще вчера отправился обоз, решили в экипаже.
Карета, сработанная лучшими мастерами королевства для дальних путешествий, была не столь изящна, как её сестры, предназначенные для парадных выездов и коротких прогулок, зато необычайно комфортна и уютна.
Даже для пары лакеев, обязанных сидеть на запятках, было устроено нечто вроде маленькой кабинки, чтоб них не попадала ни грязь, ни дождь. Хотя сами лакеи, успешно совмещающих это звание с обязанностями охранников, бурчали, что так много неудобнее следить за придорожными кустами и значительно дольше соскакивать в случае нападения, да кто их слушает?!
А вот господам, с которыми ехал и Монрат, наоборот, карета очень понравилась. Мягкие диваны, которые на ночь можно было сдвинуть и получить просторное ложе, откидные столики и множество ящичков и карманов для необходимых в долгом путешествии мелочей очень скрашивали дорожные неудобства.
Например, там можно было хранить расчески и зеркала, игральные кости и книги, установить кружку с напитком или туесок с ягодами.
Впрочем, сейчас друзей интересовала только возможность немного поспать, и потому вскоре новый секретарь чутко спал, привычно положив руку на рукоять пристегнутого под плащ кинжала, а молодой человек, одетый в герцогский камзол, сладко посапывал засунув под щеку маленькую подушечку.
Монрат, сидевший, на переднем сидении рядом с магистром, некоторое время с недоумением разглядывал необычную картину, и хмурил в задумчивости лоб. А когда наползавшая на лоб секретаря шляпа полностью прикрыла его лицо, изумленно выдохнул и повернувшись к магистру уставился на того с оскорбленным возмущением.
- А никто и не обещал, что будет легко, - пробурчал тихо Гизелиус, и красноречиво развел руками.
Одновременно пообещав себе, что после поездки на воды возьмет, наконец, отпуск, в котором не был уже четверть века.
Глава 3
- Он мухлюет, - разочарованно пробурчал Райт и сделал обиженное лицо, - так не бывает, чтоб семь раз подряд выпала шестерка!
Дорд посмотрел на состроенную кузеном гримасу и безнадежно вздохнул. Нет никакого толку повторять другу, что такого беззащитно-детского выражения на лице герцога никто не видел уже больше двадцати лет. Он все равно забудет через пять минут. Ну, и как он будет изображать Дорданда, если никак не может научиться скрывать свои эмоции?!
- Лорд Кайдинир, если вы при гостях будете смотреть на своего господина так возмущенно, дамы могут заподозрить… да всё, что угодно, в зависимости от испорченности, - подгребая к себе кучку монет, менторским тоном сообщил магистр.
Карета подпрыгнула на особо глубоком ухабе, зашатались стоящие на столике бокалы, покатились монеты… подпрыгнул кубик слоновой кости с агатовыми глазками и… встал шестеркой кверху.
- Ты видел?! - обличающе наставил на него палец лже герцог, - нет, ты это видел?! Я же говорил, что он мухлюет!
- Подтвердите, лорд Кайд, что я и пальцем кубика не коснулся, - парировал Гизелиус, - а вам, милорд… Дорданд, можно бы и не возмущаться так громко. Вам сейчас можно проигрывать сколько угодно, все равно не из собственного кармана, так перестаньте волноваться и получайте удовольствие!
Эртрайт, гордившийся своей неподкупностью и честностью, так возмущенно уставился на Гизелиуса, что любой другой человек на месте магистра покраснел от стыда, но алхимик и бровью не повел. Он специально всячески провоцировал сейчас ученика, чтоб к моменту приезда на воды тот как следует обозлился и перестал смущать охрану и слуг несвойственной герцогу улыбчивостью.
Монрат, не желающий наблюдать за творившимся "безобразием", ехал в обозе, присоединившемся к карете в Подгорье. И нужно сказать, неплохо устроился в кухонной повозке повара Берна, своего старого приятеля. Да и господам его "измена" пошла на пользу, Монрат сумел убедить товарища, что герцог, винивший себя в ссоре с неразлучным другом, теперь специально, в наказание, кушает только то, что любил Райт.
Погода между тем понемногу испортилась окончательно, в карету и повозки пришлось дополнительно припрячь сменных лошадей, и все равно по раскисшей дороге они еле двигались. Люди герцога, кроме верховой охраны, прятались по повозкам и от скуки играли в кости да отсыпались, пить в дороге вино и даже пиво Дорд запрещал категорически. Впрочем, все и сами понимали, тут, почти на восточной границе с дикими степями, даже маленькое расслабление могло стоить жизни.
В результате до Архина, стоящего на берегу Желтой реки, отделяющей королевство от объединенных кагалов, доехали на пол-суток позже запланированного, и хотя капитан барки, уведомленный нарочным, покорно ждал важных пассажиров, отплывать, глядя на ночь, не решились. Потому и остановились в доме местного градоправителя.
- У меня в голове все качается, - сообщил Райт, жалобно поглядывая на магистра, - может, не пойдем на ужин? Перекусим слегка да на боковую?! А то еще неизвестно, вдруг на барке выспаться не удастся… морская болезнь, или еще что…
- Не трусь, ученик! Да и некрасиво отступать, раз ты уже дал обещание, - раскладывая по груди жабо красивыми складками, беспрекословно объявил магистр, им с лже герцогом досталась одна гостиная, из которой вели двери в разные спальни, - считай, что у тебя сегодня генеральная репетиция.
- Какая еще репетиция? - насторожился Эртрайт.
- Генеральная. Ты же не забыл, что у его превосходительства три дочки на выданье?!
- Но они же знают, что мы на рассвете уезжаем - не поверил в опасность лже герцог, - вряд ли даже внимание на нас обратят, какая там репетиция.
- Я тебя предупредил, - пожал плечами магистр, - дальше твое дело. Но не пойти нельзя, обидишь градоначальника ты, а расхлебывать ему.
Он красноречиво кивнул в сторону двери, намекая на Дорда, которому на эту ночь досталась маленькая комнатушка на мансарде, рядом с комнатами прислуги. И даже лестница туда вела отдельная, по имгантской моде.
Райт тяжело вздохнул и начал одеваться, уныло бурча себе под нос нескончаемый жалобный монолог.