Значит, было все-таки в жизни этого тихони, большого любителя путешествий, нечто такое, что мешало кому-то жить. Или узнал чего лишнее, или переписывался с кем-то, кто не хотел, чтобы об этом знали… Поди сейчас догадайся, что было у него в голове, когда он собирал свой рюкзачок в дорогу…
Выяснить, где, в какой туристической фирме он заказывал билет до Ниццы, пока не удалось, но это было вопросом времени. Но, учитывая информацию, полученную от людей, которые были знакомы с Сыровым, можно было предположить, что Ницца должна была стать еще одним пунктом его одиночных странствий по свету. Не самый плохой пункт, надо сказать.
Левин бродил по квартире, в которой, несмотря на то что сестрица успела все прибрать и вымыть, стоял сладковато-ядовитый запашок смерти.
Спартанская обстановка, все строго, чисто, аккуратно. Он был педант, этот Саша Сыров.
На стенах купленные явно с рук, на Крымском Валу, милые акварели — пейзажи, натюрморты. И лишь над письменным столом карандашный портрет-зарисовка самого Саши, выполненный человеком явно талантливым.
Левин снял застекленный портрет, внимательно изучил. Маленькая подпись в правом нижнем углу работы — «Н. Трепова».
Что ж, это уже кое-что. Конечно, это могла быть просто девушка-художница с Арбата, а может, знакомая.
На столе среди кипы разного рода принтерных распечаток — от туристических маршрутов до специальных профессиональных текстов, связанных с программированием, — одна обратила на себя особое внимание Левина.
«Торговая компания «Синий лев» приглашает на работу художника-иллюстратора.
Требования:
Мужчина/женщина, гражданство РФ.
Опыт работы в области создания иллюстраций, мультперсонажей.
Отличный рисунок от руки — обязательно.
Умение работать в графических программах, желательно владение программами по работе с трехмерными изображениями.
Наличие портфолио обязательно!»
Он тотчас набрал номер Кати Сыровой.
— Скажите, Катя, ваш брат умел рисовать?
— Нет, не умел. А что?
— Может, он подыскивал место работы какому-нибудь своему знакомому или знакомой? Вам ничего об этом не известно?
— К сожалению, нет.
— А вот портрет, который висит над его столом… Вы не знаете, кто и при каких обстоятельствах его нарисовал?
— Кажется, кто-то на улице, какой-то художник.
— Или художница? Здесь написано «Н. Трепова».
— Нет, не знаю, я никогда не слышала эту фамилию.
Закончив осмотр квартиры, Левин вышел, запер ее, снова опечатал и позвонил в соседнюю дверь. Женщина в фартуке, явно готовящая ужин, поскольку из глубины квартиры доносились запахи жареной рыбы, узнав, кто он и чем занимается, пригласила его войти.
— Хотите холодного компоту?
В жаркой, душной кухне ему было приятно разглядывать тарелочки на стенах, коллекцию хохломской деревянной посуды, бросать голодные взгляды на сковородку с шипящими в ней большими кусками рыбы. Холодный клубничный компот приятно утолил жажду.
Женщина сама принялась рассказывать о своем соседе. В сущности, ее рассказ мало чем отличался от всего того, что Левин уже знал о Сырове. Тихий, спокойный, работящий молодой мужчина.
Безо всякой надежды Левин задал вопрос о его личной жизни, и тут, к его радости, женщина сказала:
— Ну да, была у него одна девушка… Правда, бывала она здесь редко, я, во всяком случае, видела ее всего лишь два-три раза. Простая, очень скромно одетая и какая-то зачуханная, понимаете? Вот есть такие девушки, которым даже если дать денег, они не смогут прилично одеться. Вот и она из таких. Видно, что красавица от природы, но волосы немытые, брюки какие-то не по размеру… Жуть! Думаю, что она приходила к нему по делам. В руках — какие-то папки с документами или рисунками…
— Может, она художница?
— Может, и художница. Странная какая-то… Точно художница. И знаете почему? Потому что у нее пальцы были черные и оранжевые… словно не отмылись. Я еще подумала тогда, и чего это она с грязными руками ходит. И вот теперь вы сказали, что она, может быть, художница, и я подумала, точно!
— Когда они приходили, в квартире было тихо?
— В смысле?
— Они не ругались, не кричали?
— Нет-нет, что вы! Трудно себе вообще представить, чтобы Саша на кого-то кричал! Он был тихий человек, мирный. Не то что мой муж. Вот мой муж постоянно на меня кричит… На меня, на детей! Нервный очень. Что вы хотите — каменщик! У него работа тяжелая, нервная. Но я на него не обижаюсь. Он все равно хороший… А вот Саша был не такой. Я еще думала, повезет же какой-нибудь девушке, которая выйдет за него замуж.
— Когда вы последний раз видели эту девушку?
— Несколько дней тому назад… Может, неделю. Не помню.
— Понимаете, нам сейчас все важно знать — с кем Сыров встречался, какие были у него знакомые… Пока что нам о нем не известно вообще ничего. Поэтому у меня к вам, Татьяна, просьба. Вот моя визитка. Если вдруг вы увидите ту девушку, постарайтесь ее остановить, разговориться с ней, выяснить, как ее зовут. Спросите, не художница ли она… Если она не знает, что Саша погиб, сообщите ей об этом осторожно и посмотрите на ее реакцию. Думаю, вы поймете, кем ей приходился Саша — простым ли знакомым или возлюбленным…
— Хорошо-хорошо, я все поняла! Если увижу — сделаю все так, как вы сказали.
— Спасибо за компот. Очень вкусный, главное, холодный!
— А может, рыбки? Это зеркальный карп… У меня много!
— Нет-нет, спасибо большое.
И Левин, мысленно съев всю рыбу из сковородки, покинул гостеприимный дом.
7
Денис вышел из машины на Цветном бульваре, как раз напротив булочной, от которой исходил запах свежесмолотого кофе. Этот аромат напомнил ему Ниццу, завтраки на открытых террасах ресторанов, улыбку Юли… Нет, все-таки не зря он ее тогда встретил, и вообще, все, что происходит в жизни, — не случайность. Вот только бы разобраться теперь, зачем судьба подкинула ему эту загадку со странной девушкой, которая оказалась похожа и на его подружку с Ибицы, и на уборщицу Трепову?!
Он сказал водителю, чтобы тот подождал его в машине. Он не хотел, чтобы кто-то еще, помимо его секретарши, знал, зачем он приехал сюда.
* * *Снаружи эти старые дома выглядели довольно прилично, внутри же, со двора, он знал это еще со школьных времен, когда навещал здесь свою старую учительницу, они представляли собой темную, дурно пахнущую изнанку городской архитектуры — мрачноватые дворики, образованные грязно-желтыми или оранжевыми стенами домов, мусорные баки с жирными крысами, бомжи на лавках…
Он довольно быстро нашел нужный ему дом, вошел в прохладный, гулкий подъезд, спугнув маленького рыжего котенка на лестнице, поднялся на третий этаж и остановился перед высокой массивной дверью, обитой выкрашенным коричневой краской дерматином. Конечно, вот они, так и не ставшие еще антикварными таблички-кнопочки с едва просвечивающими через мутный пластик буквами-фамилиями жильцов: «Поляковы», «Б. Штейман», «Игонина В.» и т. д. Коммунальная квартира, замечательно! Это здесь проживает пропитанная солнцем Ибицы или ароматом кофе ресторана «Негреско» Габриэль-Пилар-Филомена-Трепова? Вскруживший ему голову призрак, настоящая Фата Моргана!
Он нажал на первую попавшуюся кнопку, даже не взглянув на фамилию. Раздался довольно громкий и какой-то тревожный звонок. Потом наступила тишина. Он позвонил еще раз. Послышались какие-то голоса, шаги, дверь открылась, и он увидел невысокого, в майке, вспотевшего мужчину лет шестидесяти. Розовую лысину его прикрывали желтоватые, явно крашеные волосы. На курносом носу, являющемся центром его недовольного лица, держались маленькие очки в черной тонкой оправе. Тонкие малиновые губы блестели от жира. Его явно отвлекли от трапезы.
— Здравствуйте. Здесь живет Надежда Трепова?
— Да, здесь. Проходите, — и он довольно вежливо, слегка склоняясь своим маленьким упитанным телом, пропустил Дениса в просторную захламленную переднюю. — Третья дверь направо. Думаю, что она ждет вас. Вы ведь из издательства?
Только теперь Денис понял, что в квартире пахнет жареной курицей с чесноком.
— Вы извините за беспокойство, — проговорил он и решительно двинулся вдоль коридора к указанной двери. Остановился, постучал.
— Входите! — услышал он женский голос и взялся за ручку двери. Открыл.
Большая комната была залита золотым полуденным солнцем. Старый продавленный диван, древнее, покрытое малиновым плюшем кресло, большой круглый стол, заваленный бумагой, рисунками, коробками с красками, мелками, баночками с водой и кистями… Запах мыла, духов и скипидара. Так пахнет в мастерской художника, куда заглянула молоденькая, пахнущая как цветок девушка…
Возле распахнутого окна с развевающимися прозрачными занавесками на венском стуле сидела девушка и красила ногти на ногах. Это была Габриэль собственной персоной — за плечами не хватало разве что цветной картинки с видами Ибицы.
