– Вот это я тебе, капитан, сказать не могу, – с сожалением молвил участковый.
– Ну, а, может, у нее враги были? Или она задолжала кому? Она ж ведь на рынке торговала…
– Да какие там у нее деньги! Торговать-то она торговала… Но гроши там были невеликие. Когда полтинник в день… Когда стольник… Ну, два… За это не замачивают… Хотя…
– Что?
– Ладно. – Андрей подобрался. – Расскажу. В субботу, седьмого то есть, я задержал Леонида Плешакова, 1978 года рождения. Сын подполковника Плешакова. Студент Ростовского пединститута. Подрабатывает спекуляцией. Бизнесом то есть. Пьян был, как свинья, у Дома офицеров шатался с девками, «Мурку» горланил. Доставил я его в отделение… протокол оформлять не стал… отец… сами понимаете… Вытрезвил на скорую руку – из ведра окатил… Так этот Ленька, пока в обезьяннике сидел, пьяный в сосиску, много всякой ерунды кричал. И одну странную вещь ляпнул. Я никому не говорил пока. Он сказал: «Заказали нашу Кольцову. За большие долги заказали».
Петренко сделал в блокноте пометку: «Плешаков».
– А что ты, капитан, думаешь – как эту Марину убили? Что, в самом деле с самолета сбрасывали?
– Без понятия. Я уже себе мозги сломал.
– Ты подписку о неразглашении давал?
– Давал.
– Ну, так вот: именно об этом – в каком виде ты труп обнаружил – молчи! Даже жене ни гугу…
– Могила! – лживым голосом воскликнул участковый.
– …Но только тебе, Пивоваров, я могу рассказать, в чем дело, – продолжил Петренко, понизив голос.
Участковый – весь внимание – подался вперед.
– На одном из наших военных складов похищен яд, который оказывает подобное действие. Руки-ноги размягчаются, кости словно испаряются… Яд действует мгновенно… И у нас есть основания думать, что этот яд каким-то образом оказался дома у Кольцовых… Понял? Даже лица ее никто не мог узнать.
Участковый кивнул. Глаза его горели.
– Но об этом – никому ни слова. Информация – совершенно секретная, особой важности. Понял?
Участковый снова кивнул.
Петренко не сомневался, что рано или поздно тот проболтается. Расскажет в приливе чувств жене или выболтает друзьям по пьянке.
На то и было рассчитано.
Петренко вспомнил, как учил его дядя Володя – полковник Савицкий, когда он только поступил полгода назад на службу в Комиссию: «Расследовать событие – это только полдела. Даже треть дела. Самое главное – обеспечить легендирование. Чтобы ни у кого даже тени подозрения не возникло. Чтобы все как один из числа тех, кто с событием сталкивался (а таких людей обычно бывает больше, чем ты даже можешь представить!), считали: ничего странного не случилось. Все в пределах здравого смысла. И привычной логики… Пусть люди спят спокойно».
***Квартиру Кольцовых Петренко осматривать пока не стал.
Старлей-особист (Жуков?.. Дубов?.. Черт их поймет – в общем, Грибочек…) уже сговорился для него о встрече с подругой погибшей.
Она проживала в том же подъезде. Именно она всполошилась из-за отсутствия Кольцовой, а после позвонила в милицию и вместе с участковым обнаружила труп.
Соседка, Анастасия Журавлева, 1965 года рождения, к визиту особиста из Москвы подготовилась.
– Прошу в залу! – несколько игриво пригласила она.
«Залой» здесь именовали гостиную со стандартным набором мебели из стенки, горки и телевизора. В углу комнаты громоздились баллоны с закатанными помидорами, кабачками, салатиками, а также черешневым, малиновым, грушевым вареньем. Закатанных банок насчитывалось никак не меньше ста.
Подле дивана был сервирован столик в стиле «а-ля фуршет». Настя разложила в художественном беспорядке персики, яблоки, сливы и бутерброды-канапе, насаженные на шпажки.
– Чай? Кофе? – Настя постаралась задать вопрос с интонацией профессиональной официантки. – Чего покрепче не предлагаю, вы ведь при исполнении, но если хотите – есть водка, коньяк, херес…
– А квас имеется? – чуть иронически поинтересовался Петренко. Его слегка забавляла эта провинциальная комедия.
– Есть минералка, – смутилась женщина.
– Не откажусь.
Дамочка слетала на кухню и принесла запотевшую бутылку.
– Компотик, извините, не сварила. У нас тут такие события… Ну да что я вам рассказываю…
Петренко залпом осушил стакан ледяной воды с явным привкусом сероводорода и взял крошечный бутерброд с заплывшим от жары сыром:
– Ну, у вас прямо как в ресторане.
Женщина польщенно улыбнулась.
Петренко через силу проглотил бутерброд и сказал:
– Давайте знакомиться. Я – следователь главной военной прокуратуры, меня зовут…
– Бонд! Джеймс Бонд! – перебила его Настя, расхохотавшись, и откинулась на спинку дивана.
Сверкали загорелые коленки. Грудь так и рвалась наружу из легкого халатика.
Похоже, молодуха явно напрашивалась, чтобы столичный Джеймс Бонд тут же, на этом самом диване, кинулся на нее в совершенно джеймс-бондовском стиле. Петренко глянул на смуглые полные коленки гражданки Журавлевой и поймал себя на предательской мысли, что ему тоже этого хочется. «И грудь у нее знатная…» – помимо воли подумалось ему.
Капитан смутился и постарался отогнать наваждение.
– Сергей Петренко, – сухо представился он. – Сергей Иванович.
«А Настя на удивление в хорошей форме, – подумал он. – Всего-то через день после смерти лучшей подруги. Будто даже радуется, что в городке произошло событие. Да еще какое!»
– Джеймс Бонд, он же Сергей Петренко… – игриво вздохнула хозяйка.
– А вы, стало быть, Анастасия…
– Можно просто Настя, – поспешно добавила женщина.
Петренко решил не спешить с разговором по делу. Подумалось: «Какую же ей дать «внутреннюю» кличку? Такую, чтобы эта Настя Журавлева и через месяц вспомнилась?» Но что-то ничего не приходило в голову. Потом в мозгу вдруг безо всякой логики вспыхнуло: Золотые Шары. «А ведь и правда, – подумал Петренко. – Непонятно почему, но кличка явно подходит. Из-за грудей, что ли? Или из-за коленок?.. Ну, неважно. Подходит – и все. Пусть она будет Золотые Шары».
Он вздохнул и пересел поближе к распахнутому окну и подальше от ее блестевших коленок. Сказал:
– Ну и жара тут у вас! До моря сколько ехать?
– Часов семь – если без гаишников.
– Часто выбираетесь?
– Раньше почти каждые выходные ездили. А сейчас… – Настя только рукой махнула. – Скоро вообще придется машину продавать. Муж с мая ничего не получал.
– Он у вас тоже военный?
– Да здесь все военные. Только летчики на земле сидят: керосина нет, А завод стоит: заказов нет…
– А вы чем занимаетесь?
– О-о, у меня редкая и почетная профессия – я библиотекарь… Вы читали «Парфюмера»? Или что у вас там сейчас все читают в Москве?..
– Можно еще минералки? – не поддержал светскую беседу Петренко.
– О, конечно, конечно! Извините, что я за вами так плохо ухаживаю, но мы, вы же видите, живем в глуши, не то что вы, москвичи…
Петренко выпил второй стакан холодной сероводородной воды и решил, что пора переходить к делу, а не то Золотые Шары свернут куда-нибудь на московские премьеры, Петренко же в театре, равно как и в кино, был не силен.
– А вы давно знакомы с Кольцовыми?
– Да с тех пор, как они сюда переехали… Года четыре…
– Вы дружили? Были близко знакомы?
– Как – «близко»?.. В городке все друг друга знают. А мы все ж таки соседи…
– Чем они занимались?
– Я у них под дверью не подслушивала.
Хозяйка поджала губы, и Петренко понял, что не слишком корректно поставил вопрос.
– Я имею в виду: как зарабатывали?
– Ну, Ваньке повезло больше, чем моему. Он купил раздолбайку, калымил каждый день.
– А Марина?
– Торгашка. Купи-продай-надуй! Косметикой торговала – все наши у нее затаривались. Лифчики продавала. Купальники.
– Кстати, вы в тот день с ней собирались на рынок?..
– Она сама позвала. Говорит, буду закупать купальники, поехали – возьмешь себе один по оптовой цене. Померишь хоть заодно. Ей одной, мол, тащиться скучно. Ну, я и согласилась. Только все равно пришлось ехать самой и по обычной цене покупать…
Петренко не уставал удивляться: Настя говорила о погибшей с не очень-то скрываемой неприязнью. Он внимательно посмотрел на женщину:
– Вы с Мариной дружили?
Настя не смутилась:
– Мужики наши дружили. А мы… – она пожала плечами. – Видите ли, у нас с покойной были совершенно разные мировоззрения…
– Разные – в каком смысле?
Настя пожала плечами.
– На жизнь. На работу. На мужиков. Марина считала, что нужно хватать, если дают. И если не дают – тоже. Когтями вырывать. А я так не умею. У меня когтей нет. – Настя продемонстрировала Петренко свои руки с обрезанными под корень ногтями.
Петренко отчего-то показалось, что и Настя-Золотые Шары тоже из лапок своих при случае ничего не упустит, однако поинтересовался:
– И чего же такого Марина вырывала? Своими-то когтями?
– Ну, этот бизнес ее… В долг она, к примеру, никогда не продавала… Даже мне… Да что – мне! Никому вообще!.. А вот вам характерный показатель. Для гостей она кофейный напиток держала. С цикорием! А сама кофе пила – колумбийский, в зернах…