Государственной тайной тропой - Владимир Григорьев

Григорьев Владимир

ГОСУДАРСТВЕННОЙ ТАЙНОЙ ТРОПОЙ

Коренные москвичи словно сон вспоминают, как еще до Великой Отечественной раков к пиву ведрами выносили. Сретенка, к примеру, под ногами рачьей шелухой сплошь трещала. Дворникам — беда. А теперь у нас раков нету.

Нынче эта рептилия — деликатес! И не потому, что раки зоологически вымерли. Рыбаки заверяют, что в прежнем почти поголовье, шельмы, под водой прячутся. А просто наш народный рак пришелся по душе широкому потребителю Запада. Туда и гоним грузопоток закуски к их пиву и виски. Что называется, куда конь с копытом, туда и рак с клешней.

Нам же их валюта ух как нужна на погашение долгов банкам, теперь и МВФ, да собственную прорву Советников содержать приходится.

А какой хитростью грузопоток живьем транспортировать ихним капризным массам и нервным гурманам. Цистернами? А рак коммунальной давки не терпит. Дохнет в цистернах! Валютный обыватель Запада дохлятины не приемлет, хоть убей. И — придумал! Устроил среди топких блат да чащоб укромную извилистую Тропу. Воздуха — благорастворение, давки — никакой. Пусть вкуснятина своим ходом прогуливается куда казне выгодно, за кордон. А чем раков заманивать в чужой рай, чтоб не разбрелись кто куда по их обыкновению, не отощали по международным стандартам? Дело селянам известное. Тухлым мясом, кучками его по Тропе международного круиза. А мы, мужики хозяйственные, у нас в бункерах горы тухлятины на стратегическом хранении и учете. И попер рак самоходом на ненасытную потребу их необъятного аппетита. Тропу же для строгости режима окликали Государевой.

Товар навалом двинулся в гости, довольный пахучей тухлятиной и жизнью вообще. В разные столицы НАТО и села их Сообщества, аж и до Парижа, где порядком тогда страстный обожатель раковых шеек генерал де Голль круто заправлял.

На государственной границе секретные тропы, конечно, оседлал боевой надзор, спецподразделения плюс санитарно-хирургическая служба — вправлять натруженные суставы гулякам, которые по обыкновению в будущее раком ползут. Ну и для гарантии эпидемической безопасности от ящура, холеры да мало ли какой нечисти. Это уж на случай санкций Совета безопасности ООН. Сей пункт предосторожностей пограничники приняли с откровенным воодушевлением. И отбраковывали недостойных, на их вкус, образин вдохновенно. Полевые кухни сутками коптили небо, навалом отваривая бракованных шелапутов равно для рядового состава или генералитета.

И все бы так наваристо и черпалось, в согласии рядовых и командиров, кабы не вихри враждебные им глаза запорошили.

Да, происки агентуры ЦРУ и пособников этих чародеев плаща и кинжала чуть остудили энтузиазм аппетита наших стражей порядка. Конечно, не калории пищевого довольствия новобранцев и старослужащих заботили души их стратегического противника. Русский солдат из топора щи сварит и ложку оближет. Славянская фронтовая неприхотливость прекрасно известна штабным кулинарам разных стран и армий. И не гастрономические пристрастия генерала де Голля или завсегдатаев пивных пабов обеспокоили ихних джеймс бондов. Смешно! Тайная раковая тропа заинтриговала спецслужбы чисто шпионскими, разведывательными возможностями. А то, что аппетит бойцам подпортили, дело второе, случайное.

Сначала получили нейтральное сообщение о тропах на своем Западе.

Понятно, там же нет сугубой засекреченности продовольственной, в общем-то, тематики. Узнали и не придали никакого значения факту. Ну, ползут. Ну, кушают их. А потом хвать: раз на Западе действует рачья магистраль с тропинками к городам и весям, значит, и в Союзе действует! И сквозь страны народной демократии безвизовый путь проложен. Задумаешься… Лакомая лазейка!

Да, их технари руками купленных за бутылку рыбаков-колхозников запустили на партизанскую тропу, в глубинке России, штучными партиями своих раков, только электронных, нафаршированных силовыми электробатарейками в долгий путь, микрофильмами, процессорами.

Наружность — нашенская, чуть худосочная, чуть дистрофическая, чтоб особо не блазнились особисты отбраковывать на потребу, закусон, значит. А что тропа засекречена от населения и поднадзорна, так это даже на руку агентуре. Гарантия безопасности шпионской электронике.

Ползет такой, с виду неаппетитный доходяга, в гуще натуральных кусачих эмигрантов, с ними заодно безостановочно пересечет одну госграницу, другую, а потом, по приказу автономной программы потрохов или коду радионаводки, — в кусты. И ходу в ближайшее резидентское гнездовье, коих, как нам известно, у них сколько душе угодно.

Там рака стерильно препарируют, микроинформацию деликатно извлекают и узнают о нас то, что и самим нам не вполне известно. Отпадают нервные хлопоты с фальшивыми загранпаспортами для диверсантов в человеческом обличьи, их экипировкой, расходами на оплату рискованных услуг, да и расколоться может псевдоинтурист-курьер в случае какой неувязки. А тут только знай начиняй рака по новой супербатарейками для следующего рейда к нам и обратно. К нам — дипломатическим багажом в качестве сувенира, игрушки, а обратно — уж самоходом, увольте. Схема челночных операций получилась действенной и бесшумной, как логарифмическая линейка.

Читатель, который всегда прав, обязательно удивится: а при чем же здесь упомянутое охлаждение заячьего аппетита наших пограничников, пристрастившихся в карауле к роскошному блюду — ароматной горке отварных на лаврушке раков? Что вовсе не планировалось чуждыми спецслужбами даже крепко огорчило бы их, прознай они об этом кухонном феномене. Но не прознали…

Феномен настороженности к дарам природы, даже явной опаски перед лицом неудержимого нашествия раков остался для недоброжелателей тайной за семью печатями, потому что был необыкновенно оперативно засекречен и дезавуирован. Молчаливой комиссией мрачных людей с военной выправкой, но в штатском.

Сам по себе пустяшный случай, аукнувшийся Комиссией, разразился после прибытия в охранную часть на срочную службу одного молоденького призывника. Этот рядовой, скромнейший паренек, изумленно озирался окрест, осмысляя экзотику вахты своей роты и личных обязанностей. Не служба боевая, а кино. Вокруг глушь, в густой чащобе землянки, блиндажи, меж них широкая тропа с кучей тухлого мяса посреди, и зачем-то по ней раки живьем пятятся.

Какую-то подписку дал о неразглашении. Есть от чего юной голове закружиться.

И раков солдатики уписывают даже к полднику, ухмыляются. Крепких, в соку, а что еще пожирней — тех в чистые эмалированные ведра, с крышками, чтоб не разбежались. Будто бы для нужд штабов.

Обескураженный необъяснимостью обстановки, скромный новобранец и не помышлял приобщиться к таинству трапезы деликатесами, хотя слюнки текли. Уважал служивых, а те не зазывали, приглядывались к новенькому.

— Кушайте на здоровье первосортицу, — покорно думалось тихоне. — А я попрошу у старших захудалого какого отбраковать. Чтоб не жалко было. Штуку. Может, дозволят побаловаться.

Робость бойца была оценена и уважена.

— Иди, парень, выбирай!

— Да я кого поплоше…

— Вали.

От полевой кухни; где состоялся знаменитый разговор, до Тропы — рукой подать. И вскоростях отделение при старшине убедилось: новенький ничуть не лицемерил на счет своей неприхотливости. Он вынырнул из сумерков с добычей в котелке, все уставились на его трофей — дрянь несъедобная.

— Да уж, — крякнул старшина. — Такое животное не гоже на экспорт пропускать. Прямо выручил, браток. Стравливаешь тварям лучшую тухлятину без зазренья совести, да не в коня корм.

Чуть покипятили бракованную находку, сполоснули родниковой водой.

Новобранец, не гнушаясь, очистил шейку от шелухи, туловище же сунул в рот под язык сок высасывать, и тут его шарахнуло электроразрядом.

Искры посыпались из глаз! И — отключился без чувств. Сослуживцы вскочили, как один. Молча. Несчастный раскинулся на сырой земле бездыханно.

Старшина среагировал по уставу, как на войне, дерзко и моментально.

В секунду он очистил полость рта невинно убиенного от смертоносной игрушки и взялся за искусственное дыхание. Двое кинулись помогать старшине, как учили на курсах спецназа. А еще старшина приказал кому-то в сумерки:

— В медпункт. Фельдшера. Носилки. Спирт.

Паника от границы до тыловой глубинки не распространилась, все же по первой сумятице в ружье подняли некоторые гарнизоны, до уточнения всех обстоятельств. Подняли в воздух звенья перехватчиков.

Шифровальщики и радисты лиха хватили от первых часов тревоги. В Столице уразуметь толком ничего не могли, осознали лишь, что сверхсрочно требуется экспедировать строжайшую Комиссию на место.