— Юниза, Лира, Илли, сюда, — позвала Элинса голосом, который не расслышал больше никто, — быстро круг. Мы не можем причинить им вреда… но мы имеем право защищать слабых и останавливать зло. Есть метод, называется густая трава. Я сама все сделаю, вы просто держите руки и поддерживайте меня.
Встав в густой тени под стеной дома, четыре дриады сомкнули руки и приступили к своему извечному призванию, давать жизнь и силу растениям. Но не всем вокруг, а тем, что нужны были им в этот момент.
Чужаки, ощутимые более тусклыми комочками тепла из‑за надетого на них снаряжения, после внезапной гибели одного из сподвижников продвигались очень медленно и осторожно. И всё же еще один попался в ловушку и остался на тропе, торопливо выкапывая вокруг ноги кинжалом ямку и пригибая голову в невольном ожидании последнего удара. Однако командир прошел мимо, слишком поздно начиная догадываться, что деревеньку будет взять не так просто, как ему казалось. Кто‑то защищал этих никчемных людишек, а ведь у него были точные сведения, что кроме старухи травницы, поблизости нет никого достойного обычного пинка. Но старуху его арбалетчики подстрелили сутки назад… и она давно должна была сдохнуть. Или они ошиблись, те, кто проверял эти места, и просмотрели колдуна или лекаря?
А может староста не поскупился и приплатил за ловушки проезжему магу? Во всех случаях нужно торопиться, к рассвету от этой гнусной деревни не должно не остаться ничего, кроме пепелища и кучи изуродованных тел. Грязная работа… но кое‑кто хорошо за нее заплатил.
А кое‑кто уже знает, на что с наилучшей пользой истратить эти деньги.
Дьявол, какие густые и колючие сорняки, и чем дальше, тем гуще. Да они что, с тропы, что ли сбились, его проводники? Или это очередная ловушка?
— Господин полковник… трава! — Испуг в голосе впереди идущего воина поднял в душе командира бурю раздражения.
— Ты… падаль, травы не видел?
— Такой — нет, — от отчаяния солдат забыл про всякое почтение, — она же растет!
— Убью, — яростно пообещал полковник, и попытался шагнуть к этому паникеру… придавить своими руками, но тут собственными глазами, смазанными зельем кошачьего глаза, увидел такое, от чего его кровь застыла в жилах.
Трава действительно росла. Неумолимо, быстро и совершенно беззвучно.
— Плохая новость, — вошедший в комнату Хингред, занимавшийся в амбаре допросом пойманных воинов, был мрачнее тучи, — оказывается, таких отрядов три. Вернее, один разделился. У них секретный приказ, уничтожить три небольшие деревушки. Солдатам сказано, что это — деревни оборотней и что они съели нескольких знатных господ.
— Когда они должны напасть? — встревожилась Элинса.
— Хуже всего, что сейчас. Но деревни дальше, в соседних долинках, можем успеть… если у вас есть силы.
Девушки, отдыхавшие в светелке на застеленных новыми одеялами лавках, молча поднялись и принялись надевать сброшенную обувь и пояса. Идти на допрос пленников они отказались, дриадам противно насилие. Но вот от того, чтоб защитить обреченные деревни, отказаться не могли.
— Но что здесь было делать господам из Тригона, если он намного южнее? — недоумевала Юниза, заматывая волосы темной косынкой, — ведь это воины Тригона?
— А кто бы узнал, чьи здесь были воины, если бы в живых никого не осталось? — Резонно ответила Илли, — да на них бы и не подумали. Тут всего в трех десятках лиг земли герцогства, а за перевалом городок Тешвар, если я правильно запомнила.
— И вот это хуже всего, — процедил Хингред, — потому что, обнаружив эти зверства, король обязательно обратился бы за разъяснениями к Тимарглу Нелюдимому. А тот не выносит даже малейших намеков на свою непорядочность или жестокость.
— Мы готовы, — окинув взглядом дриад, — сообщила Элинса, — Давайте зеркало. Зови Апи и старосту. Его же там знают? Чтоб мне не пришлось объясняться так же долго, как тут.
— Я готов, госпожа, — Староста смотрел на старшую дриаду влюбленными глазами, после того, что он услышал на допросе, она представлялась ему светлым духом — спасителем.
— Кого в той деревне ты хорошо знаешь? Зеркало у него есть? — быстро распоряжалась дриада.
— И учтите, все пленные подлежат королевскому суду! — уже открыв дверь, строго выговаривала кому‑то из селян Апраксия, — если хоть одного недосчитаюсь, с тебя спрошу. Как пойдем?
А вот это она спрашивала уже у Элинсы, стоявшей напротив зеркала, предусмотрительно захватив несколько балахонов.
— Сначала я, потом заберу тебя, ты место в стазисе освободила?! Возьми пяток крепких мужчин, одну женщину и старосту.
В зеркале отразилась освещенная свечой комната, распахнутые сундуки, разбросанная одежда и растерянно мечущаяся женщина.
— Хозяйка! — мягко окликнула ее Элинса.
— Пресветлые духи, — остолбенела та, — а ты кто?
— Дриада. Спасти вас хочу. Напали на вас враги‑то?
— Да, бьются на западном краю. У нас там комедианты ночевали…
— Быстро накинь вон то покрывало, чтоб лица и фигуры не видно и встань к зеркалу. Апи, готова? Пойдешь вместо нее. Одна женщина. Девочки идите за ней, у вас сил хватит без обмена. Илли, не бойся, у тебя получится, путь открыт.
— А я и не боюсь, — девушка шагнула к зеркалу, потянулась к незнакомой комнате, к пламени свечи и обнаружила, что уже стоит рядом с ней, зачарованно глядя на бьющийся как пойманная бабочка, огонек.
Через миг рядом оказались остальные и в комнате стало тесно.
— Фина, — ну что ты возишься, я уже детей одела, — в комнату заглянула пожилая женщина и зажала рот рукой.
— Не бойся, — пробегая мимо нее, бросила Лира, — мы свои.
— К — какие еще свои? — охнула та, — А где Фина?
— В Калиновке, но она сейчас придет, — Апраксия, распахнув окно, деловито вытряхивала из стазиса свой улов прямо во двор, — прибыли, бегите на западную окраину.
В этот раз дриады не стали никого оделять силой, едва приведя в дом хозяйку и Хингреда, вышли во двор и уже привычно взялись за руки.
Куча теплых точек, мельтешившая в паре сотен метров от них, перемешалась так плотно, что они не стали разбираться, кто свой, а кто чужой.
Просто вырастили густую, как щетка стену травы, и во второй раз это получилось у них намного быстрее, буквально за несколько секунд воюющие оказались скованы упругими стеблями по рукам и ногам. Вот только селяне сообразили, что происходит нечто противоестественное значительно раньше воинов, и большинство из них успело отбежать.
— Ловко, — похвалил прибежавший с Хингредом староста и, найдя взглядом в толпе полуодетых жителей коллегу, заорал, — Прон! Бросайте оружие, теперь их можно брать голыми руками. Нужно связать и положить рядком, это пленники короля.
— Они нас убивали, а ты говоришь, короля?! — зло заорал мужик с располосованным плечом, зажимавший пальцами рану, — вон посмотри, Семик умирает, Натир уже похоже, не дышит…
— Сейчас всех подлечим, — неизвестно откуда взявшиеся женщины, одетые как путешествующие верхом сеньориты, склонились над лежащими в стороне селянами, возле которых сновала совсем молоденькая девчонка с чумазым от размазанных слез личиком.
— Ты травница?
— Матушка моя целительница, я только учусь… вот Натиру не смогла помочь… — девчонка горько всхлипнула, указывая на лежавшего на охапке сена парня.
Женщины, помогавшие мужьям в этой страшной битве, не стали уносить его в дом, не до того было.
— Давно дышать перестал? — Положив руки на пробитую мечом грудь селянина, поинтересовалась Элинса только для вида.
Она и сама ощущала, что он еще тут, тепло жизни не угасло, а только поблекло, и хотя вернуть его будет нелегко, но она постарается… ради той крошечной искорки, что горит в теле рыдающей рядом юной целительницы.
— Нет, — с надеждой слукавила девчонка, и виновато поправилась, — с минуту назад… или две..
— Любишь его?
— Да, — слезы хлынули из глаз травницы.
— А он?
— Так ведь муж… — еще горше залилась юная жена.
— Ну и люби дальше, только пусть несколько дней отлежится. А снадобья и матушка твоя знает какие давать. Где еще раненые?
— Кузнец ранен был, но он там… — указал восхищенно следивший за незнакомками староста деревни, изумленно ощупывающий ровный след от своей затянувшейся раны.
— Апи, они спят? — спросила Элинса магиню про врагов, краем глаза проверяя, вся ли ее семья тут.
Вроде все. Хингред строгим голосом объясняет столпившимся вокруг него селянам как поступить с пленниками, девушки ловко залечивают последние раны и царапины.
— Да, — сообщила магиня, — но там тоже раненые имеются. И даже убитый. А вот кузнец и правда ранен. Сейчас я его достану.
Под ее заклинанием трава пожухла и начала осыпаться, и сообразивший, что к чему кузнец, мощный и крупный как молодой медведь, выбрался на свободу.
