За дверь что‑то громко столкнулось с чем‑то, брякнулось, а затем послышался звон бьющейся посуды и душераздирающий визг сенеши Альцины.
— Пора вылезать! — сделала я вывод и потянулась к простыне, заменяющей здешним барышням махровые полотенца.
Пока я вытиралась, в голове то и дело возникал вопрос — на кой королю Максимельяну сдалась наша свадьба?
Судя по скудным и путаным рассказам Агафны, он первым заикнулся о браке и из всех кандидатур, предложенных Королевским Союзом, выбрал дочь короля Вальтера.
В обществе обо мне ходила не самая завидная для невесты характеристика. Поэтому я заподозрила, что эти двое могли где‑то пересечься, но Агафна клялась и божилась, что вариант о пылкой любви с первого взгляда можно отмести сразу.
— Принцесса Мариэлла никогда не видела короля Максимельяна, — уверенно заявила горничная. — Ей даже его портрет не показали.
И вот еще что странно, по законам наследования, если с королем Максимельяном после нашей свадьбы произойдет досадная неприятность и он, молодой еще мужчина, «двинет кони» от сердечного приступа, или от ласкового удара по голове лопатой, или, того хуже, отравиться несвежими фруктами, то угадаете, кто будет первым в очереди на престол?
Принцесса Мариэлла?
Да щас прям!
На трон взгромоздится отец принцессы король Вальтер и по суди присвоенные Роком земли вновь станут частью Лизерии.
Странно все это! Ох и странно…
Максимельян Рок,
король города — королевства Гиз
— И как долго ты будешь пропадать в этот раз?
Король Максимельян озадаченно глянул на своего бывшего учителя, ставшего советником и отвел глаза.
— Понятия не имею, о чем ты.
Но советник Дрим и не думал отступать. Он прошел следом за королем в его кабинет и встал в дверях с явным намереньем не выпускать королевскую особу за порог.
Максимельян сдержанно улыбнулся.
— Ты не должен уходить, мальчик мой, — попытался еще раз призвать молодого короля к здравому смыслу умудренный опытом старик. — Нам всем не хватает Арго. И я знаю, что ты очень хочешь найти отца и брата, но подумай сам, Макс…
Лорд Дрим прервался на середине своей явно заготовленной речи и тяжело вздохнул:
— Ты последний из Роков, — напомнил он. — Если ты сгинешь следом за братом и отцом, кахар ничего не остановит. Они снесут стены Гиза и пойдут на остальные королевства войной.
Молодой король извлек из ящика своего стола старенькую карту подземелий и подошел к советнику.
— Закари, — обратился он к своему наставнику, — можно тебя попросить лишний раз не напоминать мне о том, как много ответственности лежит на моих плечах.
— В таком случае нам даже не о чем будет пообщаться, — печально улыбнулся мужчина. — Но Макс…
— Мариэлла приедет через четыре дня, — напомнил молодой король, — я должен поохотиться.
Лорд Дрим испустил еще один тяжелый вздох, неосознанно коснулся тонкого браслета — защиты и молча отступил, освобождая место в проходе.
— Не волнуйся, Закари, — ободряюще улыбнулся Максимельян Рок, — меня не так легко сжить со свету.
Мария Королек,
студентка
Дорожный костюм смотрелся на мне как траурный саван — длинное глухое платье черное и мрачное. Точь — в-точь как мое настроение.
Глубоко вздохнув, даю себе увесистую мысленную оплеуху. Некогда раскисать!
— Принцесса Мариэлла, вам нужно позавтракать, — раздраженно повторила растрепанная сенеша, утро которой явно не задалось.
Я еще раз глянула на накрытый столик. Яичница с нежно голубым желтком, каша ярко оранжевого цвета и тарелка со свежими фиолетовыми булочками. Еще секунду поглядев на дикие цвета знакомых продуктов, я решительно придвинула к себе чашку с самый обыкновенный черным чаем.
В рот ничего не лезло, да и студенческие годы, с постоянными просыпаниями к первым парам, раз и навсегда отучили меня с Аськой, есть по утрам что‑то кроме черного кофе.
Аська, как же без тебя тут грустно. Никто пошлого анекдота не расскажет, никто не отчебучит какой‑нибудь ерунды… Даже посплетничать не с кем!
— Принцесса Мариэлла, — тихонько позвала меня Агафна и, сделав вид, что поправляет выбившийся локон, незаметно сунула мне листок бумаги и крохотную шкатулку.
Сделав свое дело, девушка быстро отошла в сторону и принялась энергично смахивать несуществующую пыль с больших напольных часов.
Заинтригованная до крайности, я развернула листок.
'Жаль, что не могу прийти попрощаться лично. Будь осторожна и не верь никому'.
Быстро смяв листочек, я затолкала его в рукав платья и торопливо открыла крышку коробочки. Внутри оказалась подвеска с крупным камнем синего цвета, чем‑то отдаленно напоминающий опал.
Проведя пальцами по гладкому камню, я осторожно потянула длинную цепочку, на которой висела подвеска.
Из всей четверки, что знали мою тайну сенеша откровенна бесила, Семушка раздражал, Агафна, хоть и значилась моим личным гуглом, держалась на почтительном расстоянии и только с придворным 'мопсом' у меня возникло что‑то худо — бедно напоминающее эмоциональный контакт.
Нет, естественно я не доверяла толстячку, как и всем остальным, но что‑то заставило меня не задумываясь о последствиях одеть цепочку на шею и спрятать камень под платье.
— Пора! — возвестила сенеша. Врываясь в гостиную, где я завтрака.
Послушно кивнув, я встала от стола.
Стоит ли упоминать, что принцессу Мариэллу никто провожать не вышел? Ни тебе шариков, ни красной ковровой дорожки и ни громко играющего 'прощание Славянки' оркестра, ни трогательных прощальных речей, ни напускных и лживых слез придворных…
Да что там! Даже король с королевой не вышли платочками помахать. И это ведь только для меня они чужие и малопонятные люди, а для настоящей принцессы они какие никакие, а родители…
Кошки, которые периодически захаживают в каждую душу, заглянули в этот раз ко мне на огонек, нашли косяк и начали с омерзительными ощущениями точить маленькие коготки.
В полном молчании мы с рыжеволосой служанкой принцессы покинули дворец, и прошли по каменной дорожке к воротам, где нас уже ожидали два отряда сопровождения, Семушка и карета.
— Доброе утро, принцесса! — учтиво склонился придворный маг, ради разнообразия одетый этим утром не в излюбленные шаровары, а в темно — синий дорожный костюм. — Позвольте представить — господин Джамбо, — указал Сема на стоящего рядом горообразного мужчину. — Его воины и он будут сопровождать и охранять Вас на пути в столицу Гиз.
Мужчина, одетый в темно — зеленую простую куртку и черные штаны, повернулся ко мне. За все это время на его лице не проскользнуло ни одной эмоции и даже приветливая улыбка была холодной и пустой.
О, Боже какой мужчина… Вернее даже не мужчина, а большая Глыба Льда!
Джамбо, не дожидаясь ответного приветствия от ушедшей в шок принцессы, отошел к своему отряду, а его место занял другой.
— С маршалом Роккичем, вы знакомы… — подсказал Сема, кивком головы указывая на широко улыбающегося немолодого франта.
Маршал учтиво склонил голову едва наши взгляды пересеклись, а я придирчиво оглядела мужчину и мысленно поцокала языком.
Просто никогда прежде не встречала на мужчине такого количества побрякушек, меха и бархата. Рядом с ним мое черное простое платье без особых излишеств, смотрелось как монастырская ряса.
— Сегодня прекрасное утро для начала пути, — начал светский разговор мужчина, позвякивая многочисленными золотыми монетками, нашитыми на мундир.
Эх, была бы сорокой, определенно утащила бы в гнездо!
— Ну вам виднее…
Очаровательно улыбнувшись, с высоко поднятой головой, я вспорхнула на ступеньку, как курица на забор и, низко пригнув голову, переступила небольшой порожек.
Агафна и сенеша уже ждали внутри тесной кареты. Они терпеливо ожидали на жестком сиденье с идеально прямыми спинами, чинно сложив ручки на коленях, и как только я уселась и перестала елозить попой по жесткой скамейке, рыжеволосая горничная протянула небольшой сундучок.
— Что это? — уточнила я с недоумением разглядывая цветные нитки.
— Дорога дальняя, — пояснила девушка, отгоняя от лица непослушный рыжий локон. — Вы можете развлечься и вышить герб дома короля Максимельяна…
* * *Какой там герб!
Карету трясло так, что у меня разыгралась самая настоящая морская болезнь. Да что там! Трасса Париж — Дакар — это удачная прогулка по сравнению с теми колдобинами и выбоинами, которые собрала наша карета.
Каюсь, вчера вечером я наивно полагала, что скоротаю путь, дочитывая вчерашний любовный роман, но в творящейся тряске даже глаз можно было с трудом почесать, а про стежки гладью вообще молчу.
