Мой цикл статей по делу Карамазовых был практически готов. И я уже хотел назначить на завтра встречу с главным редактором, чтобы передать материал, как он сам вызвал меня.
– Братьев Карамазовых расстреляли… – я повторил это снова и переспросил – Малькович? Их собственный бухгалтер?
– Да, – снова подтвердил главный. – Как ты знаешь, Малькович ведь раньше был концессионером одного из месторождений алюминиевого сырья.
– Да, – кивнул я, – пока на его глазах не перебили всю его семью: жену, четырех дочерей. Официальное расследование ни к чему не привело, убийц не нашли. А средний Карамазов пообещал Мальковичу найти убийц, если тот незадорого уступит месторождение алюминиевой империи. И Малькович согласился. Он был готов на все, лишь бы отыскать, наказать тех, кто лишил его семьи. Он переуступил Карамазовым права на концессию. И средний брат выполнил свое обещание. Мальковичу предъявили двух парней, которым, дескать, заказал его семью некий грек, положивший глаз на месторождение. Пацанов этих – якобы профессиональных киллеров, – тут же в присутствии Мальковича и пристрелили, а самого его Карамазовы взяли на работу бухгалтером. Он ведь в этом деле неплохой специалист: отличное образование, колоссальный опыт…
Главный вспомнил:
– По твоим сведениям, на самом деле не было никакого грека.
– Ну, да, – подтвердил я. – Семью Мальковича расстреляли по заказу Карамазовых. Самого его младший Карамазов тоже хотел отправить на тот свет, но мудрый старший убедил оставить специалиста в живых. Чтобы использовать квалифицированные мозги на благо алюминиевой империи.
Главный кивнул:
– Так вот, Малькович, видимо, каким-то образом тоже узнал правду. Когда он стрелял в Карамазовых, то так и выкрикнул: «Это вам за мою семью! За мою семью!»
Я закрыл глаза и провел руками по лицу, потирая его:
– Значит, все кончено. Я могу возвращаться в редакцию и домой.
– Да, – подтвердил главный, – возвращайся к нормальной жизни. Не забудь написать официальное заявление о приеме на работу. Твое рабочее место ждет тебя.
– Хорошо. Вечером закончу материал о Карамазовых и принесу завтра в редакцию.
Главный потер руки:
– Отлично. Значит, сегодня же мы дадим и новость о смерти братьев Карамазовых и, заодно, анонс твоего цикла статей, раскрывающих закулисные дела этой алюминиевой империи. Думаю, интерес публики будет фантастическим, и мы еще больше поднимем тираж газеты. Ну а тебе – тебе, разумеется, вдобавок к зарплате гонорар по высшей ставке.
Я улыбнулся:
– Это, конечно, не помешает, – и от чего-то вздохнул.
Главный посмотрел на меня:
– Что-то ты мне не нравишься. Вид у тебя какой-то бледный…
Я лишь пожал плечами:
– Так побледнеешь с такой работой. Вокруг трупы. Да еще эти угрозы. Я в последнее время и спать-то стал в полглаза. Все ждал, когда на пороге Карамазов младший появится с закатанными рукавами…
– А знаешь, что, – задумался главный, – Завтра сдашь материал и поезжай-ка ты отдохнуть на курорт. В санаторий.
– В какой еще санаторий? – удивился я.
– В хороший. В Минеральске. На днях наша газета заключила рекламный договор с одной крупной фармакологической компанией. С очень крупной. Наверняка, знаешь такую – «Медоза».
Я подтвердил:
– Да, последнее время на слуху.
Главный продолжил:
– Так вот мало того, что договор у нас с ней на очень большие деньги, мы от них еще и небольшой бонус получили. У «Медозы» есть свой санаторий, и мы можем послать туда на отдых нашего журналиста. Не помню, насколько недель точно. То ли на две, то ли на три. Это надо уточнить… Мы как раз думали, кого бы отправить. Вот ты и поедешь.
Тут я насторожился:
– А писать об этом санатории потом нужно, расхваливать в газете?
На это главный махнул рукой:
– Нет, не беспокойся. Журналист от нашей газеты едет безо всяких перед «Медозой» обязательств. Ничего про них писать не надо… Так что оформляй документы и езжай – отсыпайся, отъедайся, отдыхай, одним словом. А потом спокойно приступай к своим обязанностям.
Да, с этими Карамазовыми я действительно вымотался, устал и морально, и физически. Так что мысль главного редактора – несколько недель повалять дурака на курорте – мне начала нравиться все больше и больше:
– Я согласен.
– Ну и отлично.
Следующим утром с готовым карамазовским материалом я был в редакции. И вечером – уже в поезде. Думал, что наконец-то расслабленный, убаюкиваемый вагонной качкой засну, как убитый. Но не спалось. Полудремалось, полубредилось. Я то смотрел в темное окно с неясными мелькающими тенями, то закрывал глаза. И видел Карамазовых. Сидящих в шикарных офисах. Прогуливающихся под ручку с элитными представительницами…
А вот их всех троих несут на кладбище. В блестящих алюминиевых гробах. Рыдают вдовы. Играет оркестр, которым руководит бухгалтер Малькович. В руках у него, вместо дирижерской палочки, пистолет с глушителем.
Я наблюдаю за похоронами из-за дерева. Вот гробы опустили в землю. И тут же взгромоздили на могилы огромный мраморный памятник. На нем нет фотографий, дат. Только клеймо, как на тюремной миске, здоровенное такое клеймо – «Братья Карамазовы».
Оркестр отыграл лезгинку. Родственники и почетные гости разбрелись по лимузинам. А когда на кладбище никого не осталось, на него въехал огромный бульдозер. Поднапрягшись, упершись сталью, он снес памятник. Уехал. И тут же на его месте оказался самосвал. На перепаханные гусеницами могилы он высыпал кучу красной алюминиесодержащей глины. И тоже уехал.
И больше никого и ничего. Нет даже привычных для кладбища птиц. Нет, я заметил, что в воздухе что-то летит, что-то кружится. Это ветер несет откуда-то газету. Прямо на меня. Бросает мне в руки. Да это же наша газета. С крупным заголовком на первой полосе: «Алюминиевая смерть».
Кто-то тронул меня за плечо. Я вздрогнул и обернулся. И открыл глаза – это был проводник:
– Приехали, уважаемый. Минеральск…
2
Главный врач санатория отрекомендовался Розендорфом и сразу взял быка за рога:
– Покажите язык, господин журналист… На что жалуетесь?
Я пожал плечами:
– Ни на что.
Главврач кивнул:
– Понимаю-понимаю… Снимайте рубашку. Дышите. Не дышите… Покажите живот… Дисбактериоз не беспокоит?
– А что это?
Главврач снова кивнул:
– Значит, не беспокоит… Жаль…
– В каком смысле жаль? – не понял я.
Розендорф улыбнулся и объяснил:
– Нет, это, конечно, прекрасно, что у вас нет дисбактериоза. Просто я занимаюсь этой болезнью уже длительное время. Так что мог бы вам существенно помочь, если бы оказалось, что она вас беспокоит…
– Спасибо, не беспокоит…
Главврач куда-то надавил, постучал:
– Что-нибудь чувствуете?
– Нет, – мне уже было неловко занимать время специалиста, и я сказал, – Наверное, не стоит меня осматривать. Я ведь, в общем-то, здоров.
Но тут главврач покачал головой:
– Это уж нам, докторам, решать: здоров – не здоров. Присаживайтесь…
Я послушно сел на стул:
– Ну, чего вам со мной возиться. У главного врача, наверное, других забот полным-полно.
– Полно, полно, – закивал Розендорф, – но без постоянной врачебной практики настоящему врачу никак нельзя. Каждый день хотя бы с одним больным нужно поработать.
– Да я же не больной.
– Может быть и не больной, – почти согласился главврач. – Выздоравливающий вам больше нравится? Или просто отдыхающий… Но все равно, как ни назвать, мы будем заниматься вами самым пристальным образом. Наверное, уже знаете, что кроме вас пока в санатории есть еще всего несколько человек. Мы же только-только открываемся. Вы у нас первые больные, в смысле, выздоравливающе-отдыхающие. Поэтому вам особые, – он улыбнулся, – честь и почитание. Вот будет здесь пара сотен человек лечиться-отдыхать, так вы еще записываться будете на прием к главврачу.
– Я не буду.
Розендорф продолжал улыбаться:
– Ну, разумеется, журналиста, да еще из такой газеты, да еще и по старой памяти я приму вне очереди…
– Читаете нашу газету?
– Конечно, – кивнул Розендорф, – На «Медицинском вестнике» свет клином не сошелся. Врачи, знаете ли, тоже люди. И им, как ни странно, хочется знать, что вокруг них в обычной жизни деется… Так, вот и давление у вас померили. В норме. Осталось только выписать вам направление на анализы…
Я возразил было:
– Да не нужно мне никаких анализов.
Но главврач строго посмотрел на меня:
– Не возражайте. Вам, может быть, и не нужно, но мне вот нужно обязательно.
– Зачем?
– А если с вами здесь случится что-нибудь? Кто будет виноват? Розендорф? Он не досмотрел? Угробил журналиста.
Я махнул рукой:
– Хорошо, выписывайте.
Розендорф сел за стол, взял в руки бумагу, ручку:
– Вот и договорились. Проверим вас, так сказать, всесторонне. Если нужно будет, подлечим. А пока попейте водичку нашу лечебную из источника – практически от всех болезней помогает, а также усталость снимает и нервы успокаивает. Даже у здоровых людей…
