— А мне здесь нравится, — прижимаясь к Олегу, прошептала Татьяна. — Жила бы здесь с тобой и ни о чем бы не жалела.
— А как же служба?
— Ну, в городе, конечно, лучше… Если, конечно… — Она запнулась.
— Что конечно?
— А вдруг ты меня оставишь? — Ее голос дрогнул.
— Мне уже тридцать пять. Пора остепениться.
— Да, это хорошо… — в раздумье, неторопливо проговорила она.
— В любви я тебе признаюсь потом. Когда выберемся отсюда.
— Не надо признаваться. — Татьяна еще крепче прижалась к нему. — Если любовь есть, то не надо… И я буду молчать… Пока мы не выберемся отсюда, буду молчать, — немного подумав, добавила она. — Уже молчу…
Она задвигала тазом, притираясь к нему всем телом, устроилась, закрыла глаза и затихла. Даже в темноте была заметна улыбка на ее губах. Так бывает с женщиной, которая нашла свое счастье. И Пахомов улыбнулся ей. Именно такая женщина ему и нужна, и хорошо, что, наконец, они вместе. И ничего не случится с ними. Если и есть мафия в Волкобойске, то все равно над городом светит счастливая звезда, и под ней не может случиться беды.
Завтра за ними приедут, они вернутся к работе, раскроют преступления и уедут в Москву. Но в любви Олег признается еще до того. Он очень быстро созреет для этого. Есть чувство, что это случится завтра. Или даже сегодня. Если, конечно, он не заснет…
А спать надо: через три-четыре часа на пост. Если разбудят. А то вдруг заснут черти…
Но Духов не заснул. Он тихонько зашел в дом, приблизился к Олегу, тронул его за плечо. Пахомов резко распахнул глаза, но Костя уже куда-то исчез.
Ночь, в окно льется мягкий лунный свет, в котором плавают тени от веток. Олег лежал на спине, в обнимку с ним тихо посапывала Татьяна. А где Костя? Олег видел, как он входил в дом, шел к нему. Он «видел», но глаза тем не менее раскрыл. Значит, он лежал с закрытыми глазами. Он не мог видеть Духова. Привиделось ему все.
Духова не было в доме. И место на печи, которое облюбовал для себя Черновицын, пустовало. Пахомов глянул на часы — половина второго. Это время, когда ему нужно заступать на пост. Но почему его не будят?
Олег тихонько поднялся, стараясь не будить Татьяну.
— Ты уходишь? — переворачиваясь на другой бок, спросила она.
— Я скоро. Отслужу, как надо, и вернусь.
— Я жду, — снова засыпая, пробормотала она.
Олег поправил на ней одеяло, вынул из кобуры пистолет, снял его с предохранителя, но, прежде чем передернуть затвор, вынул обойму. Патроны на месте. Что это с ним? Что за глупая перестраховка? Куда могли деться патроны?..
Олег осторожно вышел из дома. Тихо вокруг, только слышно, как деревья перешептываются на ветру. Но где же Костя? Где Лева? Неужели заснули?.. Олег поежился. Слишком холодно для сна. Холодно, промозгло, ветрено, зато комаров нет. Может, пригрелись мужики спина к спине да заснули? Или в баньке закрылись…
Но до баньки Олег не дошел. На полпути к ней, прямо на тропинке лежали в обнимку два человека. И оба в таких же брезентовых плащах типа «Кузьмич», в которых были Черновицын и Духов. Все-таки пригрелись. Но почему легли? Да как некрасиво легли, не по-мужски. Баня рядом, а они прямо на дороге разлеглись. Что-то здесь не то.
— Черновицын! Духов! — командным голосом окрикнул Олег.
Но никто из лежащих даже не шелохнулся. Не могли мужики спать так крепко. Что-то случилось с ними… Если вдруг их убили, то почему они лежат так странно? Уж не ловушка ли это? Олег подойдет к телам, наклонится, а сзади его ударят. Может, уже пора развернуться?
Сначала он выбросил назад руку с пистолетом, затем развернулся. И увидел кустообразное существо, в глазах которого отражалась луна. Это был человек в лохматом маскхалате типа «Леший». В руке у него был пистолет с глушителем. Все это Пахомов разглядел и оценил в течение секунды. Но, увы, этого времени не хватило, чтобы произвести выстрел. «Леший» выстрелил раньше, и пуля мощно ударила Олега в грудь. Вот тебе и счастливая звезда…
Глава 5
Сознание выплыло из вязкой трясины вместе с болью. Выплыло и снова погрузилось в булькающую тьму, но память успела запечатлеть картину из движущихся расплывчатых контуров. Дом в темноте, какие-то люди выносят из него чье-то тело.
И снова боль всколыхнула сознание. На этот раз Олег даже услышал чей-то голос. Кто-то кому-то что-то выговаривал, слов он, правда, не разобрал.
Он лежал на тропинке рядом с телами своих друзей. Враг где-то возле дома, освещенного светом фар. Слышен звук мотора. Негромкие голоса, тени… Черновицын и Духов погибли, Олега считают мертвым, беспомощную Татьяну вытащили из дома. Возможно, вынесли ее труп. Где она сейчас? Что с ней? Ответы на эти вопросы Олег получить не мог. А пулю — запросто.
Пахомов не хотел, чтобы его добивали. Он готов был драться, но у него не было пистолета. Оружие забрали, а его оставили умирать. Без пистолета он как без рук. Без пистолета Татьяну не спасти. Тут бы самому ноги унести. Отлежаться, набраться сил и тогда уже вернуться на тропу войны. Так у него будет хоть какой-то шанс вернуть Татьяну. Если она жива…
Олег ощутил в себе силы подняться, встал на ноги и, шатаясь, шагнул в сторону бани. На ходу провел рукой по груди, которую изнутри сжигала волнами вздымающаяся боль, в отсветах фар увидел кровь на пальцах. Да, пуля попала в грудь, но, видимо, не задела сердце. Раздробила кость, вошла вглубь, как минимум задела легкое. Дышать жуть как тяжело. Воздух вырывается из пробоины, как пар из паровозной топки. Но поршни в движении, баня все ближе. А за баней тропинка, которая спускается к ручью. Перемахнуть через ручей, углубиться в лес…
За спиной слышны голоса. Один что-то говорил, другой смеялся. Хотел бы Олег посмеяться последним. Вдруг ему повезет?
Едва передвигая ноги, он зашел за баню, но не удержал равновесия. Упал, тут же поднялся, продолжил путь. Через ручей были проложены деревянные мостки, но Пахомов не смог устоять на них. Ледяная вода обожгла его изнутри, вытолкнула из ручья на берег. Взгляду майора открылась тропинка, которая уходила в лес. Тропинка, которая должна была стать для него дорогой спасения.
Пока вроде бы никто не гнался за ним, но скоро его хватятся. Обязательно хватятся.
Олег спешил, с трудом переставляя ноги, переходя на бег, теряя силы и сознание. Сознание кувыркнулось в кусты, но тело продолжало движение. Возможно, сознанию стало стыдно, и оно вернулось еще до того, как Олег упал. Вернулось и подало спасительную мысль. Нельзя бежать по тропинке, нужно свернуть с нее и бежать куда глаза глядят. Только так он сможет сбить со следа погоню, которой не миновать.
Без тропинки ноги вязли в траве, спотыкались о гнилушки. Олег падал, поднимался, шел дальше. Бежать он уже не мог, тут бы вообще на ногах удержаться.
Не удержался. И почва под ногами твердая была, ровная, и корни из нее не торчали, но все равно споткнулся он. И упал. Попробовал подняться, бесполезно. Все, приехали. Еще чуть-чуть, и сознание угаснет окончательно.
Вдруг как будто что-то вспыхнуло. Олег увидел прямо перед собой дерево с обнаженными корнями, между которыми виднелся лаз. Что это? Волчья нора? Может, в ней можно спрятаться? А если там волки?
Но вряд ли. Олег не мог уйти далеко от егерской избушки, значит, она где-то рядом. А волки, чтобы о них там ни говорили, людей боятся и селятся подальше от них. Не может здесь быть волков. Видимо, это старая нора…
Олег собрался с силами, напряг их последние остатки, кое-как влез в нору. Чем глубже она уходила, тем шире становилась. И это пугало. Что, если в этом логове обитал матерый самец? Впрочем, в нынешнем своем состоянии Олег мог стать добычей даже для слабого волчонка. А волчицы уже ощенились…
Олег истекал кровью, силы оставляли его, даже обоняние отказывало. И все-таки он уловил запах волка. Видимо, это была обитаемая нора. Значит, нужно уматывать отсюда, пока не поздно. А лаз уже настолько расширился, что в нем можно было развернуться. На один только разворот сил и хватило.
Олег повернулся лицом к выходу и затих. Теряя сознание, он успел подумать о том, что в чувство больше не придет. И крови совсем не осталось, и жизненные силы иссякли. Так здесь и умрет. А волки раздерут его тело на куски…
* * *Чащин смотрел из темноты, глаза его светились как адские угольки. Олег не видел его лица, но зловещая улыбка на тонких губах угадывалась интуитивно. И еще Пахомов чувствовал боль. Кто-то грыз его ноги, тщетно, но настойчиво пытаясь вырвать из него куски мяса.
И Чащина никакого нет. На Олега смотрел волк. И не зловещая улыбка у него, а кровожадный оскал. Слышно было рычание и запах падали изо рта. Еще мгновение-другое, и волк нападет. А волчата уже грызут ноги своими мелкими зубами.
А сопротивляться нет сил. Хотел Олег того или нет, но для волка он легкая добыча. Хорошо, если острые зубы сразу вонзятся в сонную артерию. Умереть без долгих мучений — это все, на что он мог рассчитывать.
