«Он действительно красив», – отстраненно подумала я. Во вкусе Салли. Та больше всего любила жгучих брюнетов. Впечатление портили тонкие губы с тяжелым подбородком, что намекали на властный характер. Зеленые глаза мужчины из-под черных густых ресниц, казалось, хотели заглянуть мне в душу. Чуть влажные волосы едва доставали до плеч и слегка завивались. Несколько капель влаги упали с них, оставив влажные следы на рубашке.
– Можешь называть меня Корнелиусом, – позволил он. Можно подумать, я мечтала с ним познакомиться. – У тебя глаза, как озера. Так и хочется утонуть в них и узнать, что скрывается в глубине.
Комплимент не отличался оригинальностью. Практически каждый мужчина считал своим долгом сообщить мне нечто подобное. То, что и этот маг не стал исключением, вызвало у меня нервную усмешку. Маг заметил ее, и его глаза вмиг похолодели.
– Раздевайся! – последовал жесткий приказ, и мне дали понять, что игры закончились.
От этих слов я окаменела, и глазами, полными ужаса, уставилась на мага. Никто и никогда так со мной не обращался. Если кто-то из подвыпивших гостей лез ко мне, чтобы познакомиться, то его оттесняли наши местные, которые часто приходили к нам посидеть за стаканом настойки или кружкой эля, да и дядя вмешивался.
– Ты боишься меня? Или это у тебя в первый раз? – спросил он с исследовательским интересом, а потом с насмешкой сказал: – О чем я спрашиваю?! Да тут скорее всего только ленивый не пробовал твои прелести, и трактирщик просто набивал цену.
Произнеся это, он сам потянулся к пуговичкам на моем платье и начал их расстегивать. Это стало пределом для моих нервов, и с возмущенным «Да что вы себе позволяете?!» я залепила ему пощечину. Это потрясло нас обоих. Если бы не боль в руке и отпечаток моей ладони на его щеке, то я могла бы поклясться чем угодно, что это сделала не я. Да я в своей жизни никого и пальцем не тронула!
В стремительно темнеющих глазах мага я заметила красные всполохи и с криком «Спасите!» резко развернулась и постаралась выбежать, отчаянно дергая дверь на себя. Лишь через несколько секунд до меня дошло, что она закрыта на щеколду, и трясущимися пальцами я попыталась отодвинуть засов.
Меня как котенка схватили за шиворот. Раздался треск материи, и я почувствовала, что моя спина до пояса обнажена. Я всхлипнула. Мои руки оставили щеколду и устремились к груди, пытаясь удержать стремительно спадающий лиф платья. Хуже всего, что после этого наступила тишина, и я слышала лишь дыхание мага за своей спиной. Мне было безумно страшно так стоять и ждать, что последует дальше, но ни за что на свете я не смогла бы заставить себя обернуться.
Когда я ощутила, как он коснулся моих плеч и неспешно провел черту по позвоночнику вниз и обратно, то не закричала лишь потому, что уже минуту не дышала и голоса не было. Я стояла и хватала ртом воздух, силясь вдохнуть, но горло перехватило, и мне этого сделать не удавалось.
Каким-то чудом я выдавила из себя:
– Пожалуйста, отпустите меня. Это неправильно. – И сама не узнала своего голоса, настолько жалко он прозвучал.
– Я заплатил за тебя и спас никчемные жизни людишек. Разве я не достоин награды? – Ответа маг не ждал, подхватил меня на руки и, в несколько шагов преодолев комнату, положил на кровать. У него был такой голодный взгляд, что я заскулила. Только это его не остановило.
– Ты даже не представляешь, насколько прекрасна! – Его рука коснулась моей щеки, погладила волосы. – Настоящее золото.
Я испуганно дернулась, а он чуть нахмурился.
– Не бойся, я не обижу тебя, – произнес он, и на секунду я ему поверила, тем более что маг отодвинулся и встал с постели. Но плеснув в бокал из кувшина вина, он вернулся и, приподняв мою голову, приказал: – Выпей, тебе будет легче.
Осознание того, что от своих намерений Корнелиус не отказался, заставило меня издать глухой стон и отвернуться. Это мага не смутило. Намотав на руку мои длинные волосы, он заставил меня повернуть голову к нему и насильно влил вино сквозь сжатые губы. Я закашлялась, и часть вина потекла по подбородку, на шею и грудь.
– П-п-пожалуйста, не надо… – попросила я, отчаянно смаргивая слезы.
Маг не ответил, его глаза словно приклеились к моей груди, по которой кровавыми ручейками стекало вино.
– Так невинна… прекрасна… – наконец хрипло произнес он. – А какой сладкий голос… Даже сейчас твои слова проникают в душу, заставляя подчиниться, – задумчиво произнес он. Взгляд его потяжелел, и маг решительно закончил: – Не проси, малышка. Если не я, то другой. Ты слишком восхитительна, чтобы я от тебя отказался.
С его губ сорвалось заклинание. Я закричала от отчаяния, но крик получился беззвучный. Маг лишил меня голоса.
Его слова: «Не бойся», – прошли мимо моего сознания, так как я уже миновала грань обычного страха. Мне хотелось сжаться в комочек и тихонько выть. Ужас сковывал каждую клеточку тела от того, что я не слышала себя и из моего горла вырывались лишь беззвучные хрипы, от того, что сейчас должно было произойти. Какой-то частью своего существа я понимала, что происходящее мерзко, ужасно и неправильно. Такое не должно было со мною случиться, но почему-то случилось. Мое сознание беспомощно билось в оковах тела, желая покинуть его и вырваться на свободу. Я молила о беспамятстве или смерти, но моим мольбам не суждено было быть услышанными.
Мне было больно от начала и до конца. Казалось, что я сошла с ума и как муха беспомощно бьюсь в паутине кошмара. Я беззвучно кричала, заливая подушку слезами. Все мое тело горело. Я чувствовала себя оскверненной, растоптанной, а знание того, что это все произошло с молчаливого согласия моего дяди, рвало душу на части. Если бы я хоть на миг могла предположить, что меня ожидает, то лучше бы побежала навстречу умертвиям. Те хотя бы сразу сожрали меня, а не мучили.
Единственное, чего мне хотелось, так это умереть, но мне не дали. Маг произнес заклинание, и с его рук потекло тепло. «Боевик и целитель», – меланхолично отметила я, лежа безвольной куклой. Руки, до этого скованные магией, он освободил, но я была не в силах пошевелить и пальцем. Меня погладили по голове, а потом он взялся расплетать уже порядком растрепанную косу.
– Какие у тебя красивые и мягкие волосы. Настоящее богатство. Они блестят, как солнечные лучи.
Мне же было все равно, я никак не прореагировала на его слова. Реши он снять в этот момент с меня скальп, я бы и на это не отреагировала. После того что со мной случилось, меня можно было резать на части, и я бы не пикнула. Хотя о чем это я, хоть руки он мне и освободил, но голос так и не вернул.
После пережитого ужаса его прикосновения показались изощренной насмешкой, и я отдернула голову в сторону. Это ему не понравилось, и, поймав мой подбородок в железный захват своих пальцев, он повернул мое лицо к себе и подарил властный поцелуй. И я с ужасом поняла, что мои мучения еще не закончились.
К счастью, ничто не длится вечно, и мои пытки подошли к концу.
Я закрыла глаза, стараясь внутренне отгородиться от его руки, что касалась меня, а он решил, что я засыпаю.
– Спи, радость моя, – поцеловал он меня в висок. – Я теперь тебя никому не отдам. – Если бы перед этим Корнелиус не насиловал меня несколько раз подряд, то можно было бы поклясться, что в его голосе звучит нежность.
Я лежала тихо, как мышка, боясь пошевелиться и разбудить мага. После его слов вся апатия слетела с меня. Мысль о том, что утром он может продолжить надо мной измываться, прогнала усталость. Я обдумывала все, что сегодня со мной произошло. Прежняя жизнь разбита. Единственный родной человек предал. И это было намного хуже того, что вытворял со мною этой ночью маг. Что же мне делать? Как дальше быть?
Моим телом дядя заплатил за свою жизнь и жизни остальных. Это станет всем известно, и если даже Салли и промолчит, то уж Бозания молчать не станет и с удовольствием расскажет всем о моем позоре. Как после этого смотреть людям в глаза? Даже если маг меня и не заберет с собой, что маловероятно, то посетители в покое не оставят. Слишком многие смотрели на меня раздевающими взглядами, и лишь моя невинность спасала от посягательств.
Как сказал однажды настойчивый кавалер Салли, зажав ее на улице: «Ты уже не девочка. Чего ломаешься? От тебя не убудет!» После этого она проплакала весь вечер, и даже дядя ее не дергал, а я подменила. Представив, что теперь так же могут поступить и со мной, я сжалась.
За что?! Из глаз потекли злые слезы. Что и кому я сделала плохого в этой жизни? Мой защищенный мирок лопнул как мыльный пузырь, оставив меня растоптанной и вывалянной в грязи. Меня предал родной человек. Все друзья, которые у меня были, теперь отвернутся от меня. Женщины почувствуют себя вправе плевать в мою сторону или в лучшем случае пренебрежительно отворачиваться, а мужчины поступать ничем не лучше, чем сегодня этот приезжий маг. В ярости я до боли сжала кулаки. В душе словно все натянулось, и через мгновение я почувствовала, как что-то разорвалось. С таким звоном рвется струна. И неожиданно мне стало легче, я ощутила прилив сил.