— Что за место?
— Да к подружке заскочить надо, сказать, чтобы вечером меня не ждала. Занят я сегодня вечером. Знаешь кем?
— А зачем это мне знать?
— Затем, что я тобой буду занят.
— Мною?! — возмутилась она.
— А ты что, не хочешь?
— Нет.
— А как тебя зовут?
— Алла.
— Ну вот, а говоришь, не хочешь. Если бы не хотела, не назвалась бы… Да ладно, расслабься, шучу я. Мальчишник у меня сегодня. Пусть Катька без меня сегодня побудет. А завтра у нас первая брачная ночь. Серьезно, первая, мы с ней ни разу. Не веришь? — задорно спросил он.
— Ну, верю.
— Катька у меня — настоящая красавица. Да ты сама ее сейчас увидишь.
Машина вкатилась в парковую зону, обогнула двухэтажное кафе с огромной деревянной верандой, через открытые ворота заехала на задний двор.
— Она у меня здесь работает, — пояснил Юра, останавливая «Волгу» возле приземистого кирпичного здания. Лето, жара, а из трубы валит дым. Что это за место такое? — Я сейчас.
Он вышел из машины и, вальяжно покачиваясь на мощных ногах, неторопливой степенной походкой скрылся за дверью. Аллу охватила тревога, чутье забило в колокола. Нет здесь никакой Катьки. А если есть, то это какая-то бандерша, заманивающая в свои сети невинных девушек.
Уходить отсюда надо. Нет, убегать. И чем быстрей, тем лучше.
Она вышла из машины, и в это время дверь открылась и на крыльце появились два полуобнаженных атлета с повязанными вокруг бедер банными простынями. За ними вышел и Юра.
— Ну, как девочка? — спросил он у своих дружков, с кривой ухмылкой глядя на Аллу.
— В самый раз! — оскалился бритоголовый парень с крестообразным шрамом на широком подбородке и пальцем поманил к себе Аллу.
Она быстро перебежала на другую сторону.
— Ты куда? Стоять! — загоготал другой атлет.
Кто-то из них погнался за ней и схватил ее за руку. Она дернулась, зацепив рукой простынь, и громила инстинктивно разжал пальцы, чтобы подобрать ее.
Алла получила свободу, но воспользоваться ею не смогла. Какой-то жирнобрюхий армянин в грязно-белом халате перекрыл путь, сгреб ее в охапку и передал на руки подоспевшему Юре.
— Пусти, сволочь! — закричала она.
Но тот заткнул ей рот и потащил к зданию. Громила со шрамом схватил ее за ноги, окончательно лишив свободы.
Это была баня, где гуляла бандитская братва. За столом в раздевалке сидели здоровенные парни с красными после парилки лицами. И Катя здесь была, причем не одна. Впрочем, Алла могла только догадываться, как звали девушек, в обнимку с которыми сидели бандиты.
— Пиво к рыбе заказывали? — спросил Юра, усадив Аллу на стол.
Братва засмеялась, проститутки захихикали. Алла готова была провалиться сквозь землю со стыда. Она не шлюха, и ей не место в этом вертепе. Но ведь ее не спрашивают. И сквозь землю она, увы, провалиться не может.
К ней подошел коренастый амбал с короткой, но невероятно мощной шеей. Ноги у него не просто кривые, а колесом. Он обжал ее колени, раздвинул ноги, но смотрел при этом не вниз, а ей в глаза.
— Как зовут?
— Алла, — вне себя от ужаса пробормотала она.
— А я — Леня. Будешь меня любить?
— Нет!
— А я тебя буду! — засмеялся он.
— Пусти!
Алла попыталась оттолкнуть амбала, но тот, больно схватив ее за горло, похотливо ухмыльнулся:
— Не дергайся, золотая рыбка!
— Твое дело — желания исполнять! — хохотнул кто-то.
— Слушай, что пацаны говорят, — оскалился Леня. — Они дурного не посоветуют… Только желания у них большие, если они все разом предъявят, тебя на части разорвет. Или нет? Может, попробуем?
Алла находилась в предобморочном состоянии, поэтому не совсем понимала, о чем шла речь.
— Не надо!
— Да? Ну, тогда тебе повезло, крошка. Ты мне нравишься, и ты будешь со мной. Только со мной… Если не хочешь со мной, то будешь со всеми. Выбирай, или со мной, или со всеми!
Алла выбрала первое. Так из двух смертей выбирают наименее мучительную.
Раннее утро, город еще спит, но дворник уже вовсю работает. То ли делом увлечен, то ли досыпает на ходу, но на подъехавшую к дому «Волгу» он не обратил никакого внимания.
— Ментов мы не боимся, — сказал Юра, — там у нас все куплено. Если пойдешь к ним, нам ничего не будет, но ты пожалеешь. Сначала мы тебя на круг пустим, а потом в море.
Вопросы?
Вопросов у Аллы не было. Она вышла из машины и, покачиваясь от похмелья и дикой усталости, направилась к подъезду.
Она слышала, как открылся багажник, как ее чемодан шлепнулся на тротуар, как Юра сел в машину, захлопнув за собой дверь. И зачем она только села в эту проклятую «Волгу»?
Да, она в чем-то и сама виновата. Не надо было поступать так опрометчиво. Но ведь это не значит, что водители машин имеют право насиловать своих пассажирок?..
Ужас. Какой ужас!..
Но ведь Юра не насиловал ее. И те уроды, которые затащили ее в баню, не тронули ее. Да, кривоногий Леня измывался над ней. Сначала напоил Аллу, затем лишил невинности, а еще спать с ней лег. А утром отправил ее домой. Но ведь могло быть и хуже. Сначала на круг, потом в море с гирей в ногах. Бандиты на все способны…
Случилось непоправимое, и Алла теперь не знала, как со всем этим жить. Но жить надо…
Она остановилась и забрала свой чемодан, который показался ей невероятно тяжелым.
Дверь в квартиру Алла открыла своим ключом. Тихонько зашла в прихожую, поставила чемодан на пол, а потом опустилась сама и затихла, обхватив голову руками. Сейчас немного отдохнет, наберется сил и пойдет в ванную.
Только силы почему-то не возвращались, зато сон одолевал. Засыпая, Алла увидела похотливый оскал своего насильника… А потом вдруг появился атлетического сложения парень с золотой цепью на шее. Он был в одних плавках, на крепко накачанных грудных мышцах выколоты головы тигров, рычащих друг на друга. Этот атлет надвигался прямо на Аллу, и из ее груди вырвался крик ужаса.
Качок должен был исчезнуть, раствориться в утренних сумерках. Но нет, он продолжал нависать над ней.
— Эй! Ты кто такая?
В прихожую выскочила Вика, на ходу запахивая халат.
— Алла?! — Ошеломленно глянув на нее, она перевела растерянный взгляд на парня. — Я тебе сейчас все объясню!
В объяснениях Алла не нуждалась. Она закрыла лицо руками и разрыдалась. Ей было так жалко себя, что хотелось умереть.
— Алла, что случилось? — трясла ее за плечо Вика. — Где ты была? Кофта почему порвана?
Девушка зарыдала еще сильней и ничего не ответила.
— Тебя изнасиловали?
Алла кивнула. Еще чуть-чуть, и она, казалось, захлебнется от слез.
— Кто?
— Бандиты!
— Кто такие? — послышался мужской голос.
Алла перестала плакать и подняла лицо.
Парень уже был в джинсах и рубашке, в распахнутом вороте которой тускло светился золотой крест на крупной цепочке.
— А ты один из них? — вдруг догадалась она.
— Из кого — из них?
— Из бандитов!
— Тебе, детка, теперь всегда бандиты мерещиться будут, — усмехнулся он.
— Я тебе не детка! — забилась в истерике Алла.
— Ну, спорить не буду… — Он удивленно посмотрел на Вику: — Ну, чего стоишь? Ванну давай набирай. Ей отпариться надо.
А сам отправился на кухню, вернулся со стаканом водки в руке. Алла чуть ли не восхищенно смотрела на него. Симпатичный на внешность, мускулистый, а главное — крутой до неприличия. Сейчас даже самый красивый мужчина мог вызвать в ней только лишь отвращение, но этот парень, как никто другой, понимал, что ей сейчас нужно больше всего, и это не могло не восхищать…
Глава 4
Холодная водка, горячая ванна… Сердце не остановилось, а душа расслабилась. И рука у Вики такая приятная. Она нежно гладила Аллу по голове и утешительным тоном говорила:
— В жизни всякое бывает. Жизнь — это как цветочное поле. Лютики, ромашки, колокольчики, все красиво, но в цветах спрятано дерьмо. Хорошо, если не вляпаешься…
— Я вляпалась, — вздохнула Алла.
— И у меня такое было…
— Тебя тоже насиловали?
— Хочешь верь, хочешь не верь, но почти все женщины через это проходят. Слишком уж много дерьма на цветочных полях… Ромашки, лютики. А лютик, между прочим, ядовитый цветок. Бывает, что в дерьмо не вляпаешься, а лютиков наглотаешься. А бывает и то, и другое.
— Это ты о чем?
— Ну, в университет же ты не поступила, — без всякого осуждения улыбнулась Вика.
— От этого не умирают.
— И от мужиков тоже не умирают. Как-нибудь и это переживешь… Давай вставай!
Алла поднялась из ванны в полный рост. Вика взяла лейку, теплой струей смыла с нее мыльную пену и стала внимательно рассматривать ее тело.
— Считай, что тебе повезло, все-то два синяка. И это при том, что у тебя нежная кожа. Бывает, и сигареты в пупке тушат… Всякое бывает.
