Ну, конечно же, он наверняка считает себя неотразимым. Думал, она обалдеет от счастья, а тут н а тебе, облом. Насте стало смешно:
– Знаешь, Герман, я очень тороплюсь. Я побегу, ладно?
Все, пора ставить в этом разговоре точку.
– Но как же так! Я хотел...
– Ну не нравишься ты мне. Ты это хотел услышать?
Она повернулась к нему спиной. Не оборачиваясь, быстро зашагала прочь.
– Смотри, пожалеешь... – услышала она вслед.
* * *В тот день домой с работы Александр Макарович вернулся раньше обычного. Не в шесть-семь часов, а в три. Настя встретила его приветливо. Она обещала маме быть примерной хозяйкой в доме, и она сдержит свое слово. Отчим останется доволен.
А он вопреки обыкновению был навеселе. От него слегка попахивало коньяком.
Он разулся, надел тапочки, повесил в прихожей пиджак, снял галстук и прямым ходом направился в кухню. Настя последовала за ним.
Денис был в школе. Александр Макарович уселся на табурет и стал как-то странно поглядывать на нее.
В предчувствии чего-то ужасного непослушными руками она накрыла на стол.
– Там, в буфете, коньячок для гостей. Достань-ка.
– Зачем? – насторожилась она.
– Как зачем? Выпить хочу.
– Но вам же нельзя пить!
– А вот сегодня хочу и буду!
– У вас неприятности? – сообразила она. – На работе?
– Вот именно... – ухмыльнулся отчим. – Но не на работе... Моя неприятность – это твоя мать, крошка моя.
От этих слов Настя вздрогнула:
– Мама? Что с ней?
– С ней-то?.. Да ничего. С ней пока все в порядке... Ты спроси-ка лучше, что со мной...
Голос Александра Макаровича перешел на страдающие интонации. Он как-то раскис, стал похож на великовозрастного слюнтяя. Смотреть противно...
– Что с вами?
Он внушал Насте отвращение.
– Что с вами, что с вами... – передразнил он. – Доставай коньяк! Чего стоишь?
Непослушными руками она открыла буфет, достала непочатую бутылку.
– А бокалы?
Нашла она и бокалы, но на стол поставила только один.
– И себе поставь.
– Я не пью. Вы же это знаете... Вы всегда запрещали...
– А сегодня не запрещаю. Сегодня можно. Выпей со мной, крошка!
– Не буду! – Насте хотелось во всем ему перечить.
– Тогда просто посиди со мной за столом. Послушай отца. – Александр Макарович указал рукой на табурет возле себя.
Но Настя присела по другую сторону стола.
Отчим откупорил бутылку, доверху наполнил свой бокал и осушил его до дна. Через минуту повторил. За все это время не проронил ни звука. И не закусывал.
Молчала и Настя.
– Ты, дорогуша моя, такая же, как и твоя мать, – заплетающимся языком заговорил он.
Хмель, похоже, ударил ему в голову.
– При чем тут моя мать? – рассердилась Настя.
– А ты волчицей-то на меня не смотри! Не то пожалеешь...
– И что же вы мне можете сделать?
– Я-то? Я многое могу. Я, например, могу оставить тебя без матери. – Глаза Александра Макаровича пьяно блестели.
– Что?! Да что вы такое городите?
– Помолчи, дорогуша! Ты лучше слушай сюда... Я перед тобой сейчас, если хочешь знать, как на исповеди. Я, если хочешь знать, люблю твою мать. И она вроде бы меня любит. Все хорошо. Идиллия, казалось бы... Ан нет! Кое-чего не хватает... А знаешь чего?.. Любви мне не хватает. Той самой любви, от которой потом дети... Ты, дорогуша моя, хоть понимаешь, о чем я тебе тут толкую?
– Хватит! Я ничего не хочу больше слышать!
Настя встала, чтобы уйти. В глазах у нее стояли слезы.
– Э-э, нет! От меня так просто не уйдешь! – Отчим перегнулся через стол, поймал ее за руку и водворил на место. – Не уходи. У нас с тобой серьезный разговор. Очень серьезный. Так что останься. Добром прошу. Пока добром...
– Ну так говорите же... Только скорее. – Настя кипела от негодования.
– А я и говорю... Мне нужна женщина. Женщина, которую... Как бы это тебе понятнее сказать. Женщина, которую я мог бы положить под себя. – Александр Макарович похотливо облизнулся. – Поняла?.. Мне нужна самка. А твоя мать больна. Она не может исполнять супружеские обязанности. Но ведь я же мужчина!
– Зачем вы мне это говорите?
– А затем... Скажи, ты хочешь, чтобы я развелся с твоей матерью? Скажи, ты этого хочешь?
Он смотрел на нее в упор затуманившимися от коньяка и возбуждения глазами.
– Да, хочу! – Настя спокойно выдержала его взгляд.
– А ты подумала, что будет тогда с твоей матерью?.. Ведь не забывай, она больна. Серьезно больна. Любое потрясение для нее – смерть!.. Скажи, ты хочешь, чтобы твоя мать умерла?
– Нет... Не хочу.
Больше всего она хотела сейчас съездить кое-кому по морде!
– А хочешь, я уйду от вас, от твоей матери?
– Не хочу... Оставь меня в покое, подонок! – Взгляд ее метал молнии.
– А вот этого я тебе, крошка, обещать не могу, – глумливо усмехнулся отчим. – Ты-то мне как раз и нужна. Взамен твоей матери. Ты уже достаточно взрослая, уже можешь ублажить меня... Раздевайся, крошка, раздвигай ноги!
– Что?! – взбесилась Настя. – Да я тебя...
– Тихо, девочка, успокойся, – взгляд отчима был безумным. – Через три часа у меня поезд, уезжаю в командировку. На целую неделю.
– Какая приятная новость!
– Радоваться станешь потом. Слушай сюда, я скоро уеду, но до этого все будет так, как я хочу! Если не ляжешь под меня, твоя мать умрет!
Настя затаила дыхание. Если она не покорится этому подонку, он бросит маму. И та умрет от горя. Какая страшная логика!
Девушка обмякла, съежилась. Ярость куда-то улетучилась. Взгляд погас. Неужели нет никакого выхода?!
А может, выход все же есть?
Сейчас она убежит от этого подонка к маме. Расскажет ей все, как было. Медленно, не торопясь, не сгущая краски. Когда мама поймет, какой мерзавец ее муж, она сама откажется от него...
– А я пойду за тобой. И скажу, что ты сама совратила меня. Потаскушка малолетняя! Ты со-вра-ти-ла меня, мужа твоей матери, – впившись в нее тяжелым взглядом, растягивая слова на слоги, проговорил негодяй. – Она поверит мне больше, чем тебе... Так что иди к своей мамочке, шлюшенька ясноглазая!
Он что, мысли умеет читать?
И неужели этому ублюдку мама поверит больше, чем ей? Насте стало совсем страшно.
А если взять нож и вогнать его в толстое брюхо этому подлецу?.. Нет, тогда мама точно не переживет...
Что же делать... что делать?
Александр Макарович опять плеснул в бокал коньяку, выпил.
«Мразь! А ведь таким образцовым прикидывался! Оборотень!»
И тут ей в голову пришла спасительная мысль. У нее есть выход. Эта скотина отправляется в командировку. Что ж, это возможность спутать все его карты. Ведь в командировке мало ли что может с ним случиться... Вдруг он не вернется домой? Тогда все ее проблемы исчезнут сами собой.
– Ладно, ваша взяла, – притворно вздохнула Настя.
– Ну, тогда иди ко мне, крошка! – Голос отчима дрожал от нетерпения.
Он, похоже, совсем лишился рассудка. Животное!
– Что, прямо здесь, на кухне? – удивилась девушка.
– А почему бы и нет? – Он сделал попытку подняться.
– Если честно, то вы уже давно нравитесь мне как мужчина, – начала она входить в роль. – Только я представляла себе все по-другому.
– Я всегда знал, что в душе ты шлюха. Ну и как ты себе это представляла? – Негодяй не устоял и снова плюхнулся на табуретку.
– Я принимаю душ, ложусь голая в кровать под одеяло, и тогда уж можете приходить. И не называйте меня шлюхой.
– Ну ладно, ладно, отправляйся в душ, да побыстрее. Жди меня в своей кроватке, я скоро буду. – Рука отчима опять потянулась к бутылке.
Настя пулей выскочила из кухни. Если этот идиот совсем рехнулся, то следует воспользоваться моментом.
Очутившись в своей комнате, она мигом скинула с себя домашний халатик, надела блузку, джинсы. Еще мгновение, и она уже в прихожей, впрыгнула в свои туфли. Быстро и тихо отперла дверь. Но прежде чем убежать из этого дома, Настя решила уязвить подонка-отчима.
– Я готова, – с победной усмешкой сказала она, показавшись в дверях кухни.
– Не понял. – От неожиданности у него отвисла челюсть.
Он смотрел на нее растерянно.
– А что тут непонятно? Я ухожу, прогуляюсь немного. Вернусь, когда вы уедете. Да вы не волнуйтесь, наш договор остается в силе.
– Тогда почему ты уходишь?
– Так надо. Я не могу так быстро. Мне нужно привыкнуть к мысли, что вы станете моим первым мужчиной. Ну все, до встречи!
Она повернулась к отчиму спиной и быстрым шагом направилась к выходу из дома.
– Ладно, пока гуляй, – услышала она вслед. – Но только смотри, не вздумай теряться. Не забывай о матери.
* * *Настя шла по улице, сама не своя от тяжелых мыслей.
Она рискует стать сожительницей своего отчима! И в дурном сне такое не приснится. И все потому, что мать больна, очень больна. А ради нее Настя пойдет на все. Лишь бы мать была жива.
