Мы помолчали.
– Мне теперь вылет светит, - трагически закончил нелегал. - Жабень сказал: не сдашь с первого раза, тогда все.
– Ты в каком институте учишься? - поинтересовался я. - В литературном?
– Не, в футурологическом.
– Хм, и у вас там изучают Федорова? Как его зовут-то?
– Ярослав, вроде. Точно - Ярослав Федоров, московский фантаст первой половины XXI-ого века... ну и все такое.
Вот тебе и пересекся с будущим. Я, между прочим, именно "Тени города" в больнице набрасываю. Правда, Язека ни убивать, ни тем более воскрешать не собирался, но надо будет подумать: интересный выверт сюжета получится. Правда, в этом случае надо эпизод со "скорой помощью" переписать...
– Он его сначала на самом деле убил, Язека этого, - продолжал бубнить студент, - а тут у него дочка умерла, ну он его и воскресил от переживаний...
Сердце замерло.
У него дочка. Умерла.
Мир потерял цвет.
Я сгреб свое тело за грудки и затряс. Голова безвольно замоталась на будто тряпичной шее. С черно-белого лица выпучились мои глаза.
– Мужик, - перепуганно залепетал он, - ну, ты чего... ну ты вообще...
Я швырнул его спиной об перила. Нелегал так и застыл, согнувшись. Не хватало воздуха, но я никак не мог поймать замок молнии скрюченными пальцами.
– Я - Ярослав Федоров.
– Бли-ин...
Я забегал вокруг, оскальзываясь на раскисшем льду.
– Когда у него умерла дочь?! - не мог я выговорить "у меня".
– Се... сегодня.
Ледяной поручень обжигал руки. Небо придвинулось к самому лицу. И глянули с него круглые Ксюшкины глаза: "Пап, возьми на ручки".
Невесомая, тепленько прижавшаяся ко мне кроха. Смешной хохолок на макушке щекочет лицо...
Нелегал с безумным взглядом дергал меня за куртку.
– Ты... вы погодите. Ну, я же для этого и... ну, в смысле, я из-за курсовой, но оно же все связано!
Он отчаянно тянул меня куда-то, лихорадочно объясняя:
– Я все просчитал: минимальное необходимое воздействие. Он же... в смысле, вы потому Язека и воскрешали... ну, а если дочка останется жива, то Язек помрет, и тогда выйдет, что я все правильно написал.
– Что надо делать?!!
– Ну, я же и говорю: надо доехать до "Киевской" и в киоске скупить все номера газеты... этой... ну, я ведь даже записывал...
– Зачем?
Мы уже бежали по обледенелому тротуару.
– Ну, это же минимальное необходимое воздействие. О, вспомнил: "Спорт-экспресс"! Дальше пойдет волна изменений, и мы перескочим на другую ветку событийности. А там ваша дочка жива.
Он поскользнулся, с трудом удержал равновесие и закончил:
– А я курсовую не завалю.
Я потрясенно покосился на нелегала. Ну надо же, студент, мать его! Чтобы сдать курсовую, готов изменить собственное прошлое.
И даже воскресить Ксюшку.
Обгоняя его, я нырнул в теплый воздух подземки. Про группу захвата уже и не вспоминалось.
Поезд остановился в тоннеле. Подстегиваемые адреналином, мчались секунды. Я до боли стискивал кулаки, пытаясь задержать убегающее время.
– Во сколько?..
Он понял. Виновато посопел.
– Откуда ж я знаю. Про это, наверное, и в учебнике не писали.
Наверное. И учебник он, конечно, сначала не нашел, а потом времени не было. У меня тоже нет времени, черт, да когда же он тронется!
Едва не сшибая прохожих, мы вылетели на шумную грязную площадь.
– Куда?
– Здесь, за углом должен быть.
Ледяные брызги из-под ног. Облезлая шавка подняла морду из мусорного ящика, истерически затявкала вслед.
И неработающий киоск. Пустые белые полки равнодушно уставились на нас сквозь стекло.
– Как же так... - потерянно бормотал студент, топчась в слякоти, - я же проверял... Он же должен работать!
– Ты как считал свое воздействие?! - руки тряслись, я никак не мог попасть в карман.
– Ну, программка у меня такая - Темпоратор Про... Блин, да не может такого быть!
В карманах пусто. Почему они не дают туристам денег?
– У тебя в правом кармане три сотни. Давай сюда!
Я бросился на дорогу прямо перед несущимися автомобилями, бешено размахивая руками.
– В больницу!
Я должен был обмануть время.
Машина вырулила на шоссе и... встала в мертвом потоке. Водитель вильнул было к обочине, но и там особо умные выстроились бесконечной змеей. Пробка - с нее все началось, и к ней же пришло.
Я ткнулся лбом в холодное стекло. Господи, но Ксюху-то за что? Неужели из-за идиотского романа, который будут изучать лоботрясы в институте? Из-за сомнительного удовольствия красоваться собственной рожей в учебнике? Да пропади оно все!
Я выскочил из автомобиля, помчался вдоль бесконечной вереницы машин, разбрызгивая лужи, слыша лишь, как басовой струной гудит в ушах кровь. За спиной пыхтел в моем теле студент. Казалось, вот сейчас время спрессуется в пространство, и я заслоню, уберегу Ксюшку от всех напастей...
Скользкая выбоина подвернулась под ногу, грязный бампер с хрустом врезался в лицо. Но только услышав знакомый щелчок, я понял, что не успеваю - ничего...
Это преступная самодеятельность, - сердито выговаривал грузный человек в белом, чье лицо привычно расплывалось в тумане. Мой старый знакомый Владимир вид имел понурый и виноватый.
Почему-то было не пошевелиться.
– Я допускаю, что имело место совпадение. Но вы-то как могли отправить непрофессионала, иновременца, без подготовки? - человек бросил на меня осуждающий взгляд. - Да займитесь же им кто-нибудь!
Меня стремительно дернуло и остановило перед синеглазой Аналитой.
– Я сейчас все подготовлю, и мы вернем вас в ваше тело, - с профессиональной суховатостью сообщила она. Потом стрельнула в сторону глазами и тихой скороговоркой добавила. - Не переживайте, ваша дочка оказалась жива.
Я в смятении уставился на нее.
– А чего, вы думаете, начальник бушует? - хихикнув, шепнула она. - Вы перепрыгнули на другую ветвь событийности, когда этот олух раскрыл ваше будущее. Это же одно из самых мощных воздействий.
Я вцепился в ее руку. Душа или не душа, а на ощупь та казалась вполне материальной.
– Вы точно знаете?
– Про вашу дочку? - Она помедлила. - Вообще-то, по инструкции не положено рассказывать... но она будет жить долго. Долго-долго. Вот про вас ничего рассказывать не буду.
– И не надо, - легко согласился я. Внутри звенела пустота. Вместо радости пришла теплая легкость. Я глянул на руки: все еще трясутся.
– Значит, студент своего добился? - я запоздало сообразил, что даже имени его не узнал. Аналита качнула головой.
– Если бы. На этой ветке он даже в институт не поступил.
Вот тебе и Темпоратор Про! А впрочем, что мне до него? Подумаешь, раздолбай от футурологии с его бесконечными "ну", без спросу вломившийся в мое тело.
Изменивший мою судьбу...
Спасший Ксеньку. Так, невзначай.
Аналита деловито щелкала клавишами. Интересно, это я воспринимаю местную аппаратуру похожей на компьютер, или они действительно работают с привычной мне техникой?
– У меня все готово, - предупредил мой синеглазый ангел. - А знаете, вы в учебниках на фотографии такой смешной были. Толстый, лысый...
Щелчок.
Лунный свет квадратами лежал на полу. Я тихонько отворил дверь в палату.
– Пап, - взъерошенная головенка Ксеньки поднялась с подушки, - Ты ушел, а компьютер не выключил.
– Ага, - я улыбался глупо и счастливо. - Больше не буду. Ты спи, воробей.
Она уютно зарылась в подушку. Я тронул лобик - температура, вроде, спала. Толстая наглая луна пялилась на нас с фонарного столба.
Я защелкнул ноутбук.
– Не буду я убивать Язека. И вообще брошу писать этот дурацкий роман, - пообещал я Луне. - Пусть "двойки" получают за чужие книги.