— Она что-то значит для тебя? — вроде бы удивился он и добавил с усмешкой: — На второй день знакомства.
— Я придерживаюсь точки зрения, что за грехи надо платить, а за удовольствие — расплачиваться.
Он отлепился от камина, прошел к бару и налил коньяк в два бокала, подошел и протянул один мне.
— За твое здоровье. За его остатки. — И взглянул с любопытством: ему, похоже, было интересно, сколько я еще проживу. Мы выпили и вновь уставились друг на друга. — Что за историю она успела для тебя придумать? — спросил он.
— Я же сказал, что не веду серьезных разговоров с бабами. Зачем, по-твоему, я сюда явился?
— Ладно, объясню в трех словах, как обстоят дела. С Мариночкой мы знакомы давно. У нее масса достоинств, но есть и пороки. Один из них — игра. Девочка она азартная и деньги просаживала с размахом. И здорово мне задолжала.
— Тебе? Здесь что, подпольное казино?
— Надеюсь, тебя это не смущает?
Меня это не смущало.
— В общей сложности набежало сто штук зеленых. Пока был жив ее муж, я терпел. Но сейчас ей ничто не мешает расплатиться со мной. Мне надоели ее увертки, и сегодня я решил дать ей понять, что шутить не намерен. Я не могу позволить какой-то бабе водить меня за нос. Как видишь, ты можешь свалить из этого города прямо сейчас.
— У тебя есть ее расписки? — спросил я.
— Нет, — покачал он головой.
— Ты не похож на парня, который отстегнет сто штук зеленых в долг под честное слово.
— Видишь ли, я тоже любил прикорнуть на ее роскошном бюсте, и брать с нее расписки было как-то неудобно. Потом любовь прошла, а долг остался. Вот и все.
— А этот самый долг никак не связан с кончиной ее супруга?
— Не понял, — тихо произнес он, голос похолодел, как обед в кафетерии.
— А ты пораскинь мозгами.
В его глазах появилось беспокойство, всего на мгновение, но и этого было достаточно, чтобы понять: все так и есть.
— Не знаю, что она успела тебе наболтать, но это карточный долг.
— Ясно, — сказал я, поднимаясь.
— Вали из города, ковбой, — сказал он мне вдогонку. — Не то очень скоро мы опять встретимся.
— Ага, — кивнул я. — Предупреди заранее, чтоб я успел пулемет смазать.
Он весело засмеялся, а я поторопился закрыть дверь.
В коридоре паслись здоровячки, их, похоже, удивило, что я вышел из кабинета на своих двоих. Они увязались за мной, вышли на улицу, где меня ожидало такси, и тут один из них не выдержал.
— Ты здорово пожалеешь, — зловещим шепотом начал он, а я перебил:
— Даже спорить с тобой лень. Отвали. — И сел в машину.
Итак, нет никакой загадки. Трофимов — бывший любовник моей пышногрудой, ей надоел муж, а парень разевал рот на его денежки, и они сошлись во мнении, что дядя задержался на этом свете. Витенька помог ему свалиться с балкона, но красотка вдруг заартачилась. И что теперь делать бедолаге? Самому на себя ментам доносить? А малышка не промах. В самом деле, ничто не мешает мне уехать из города прямо сейчас. Но тут зашевелилась моя пресловутая интуиция. «Все не так просто, — шептала она. — Зачем-то ты им понадобился». И вместо того чтобы ехать в гостиницу, я отправился к Маринке.
Она ждала меня на веранде, услышав, как подъехала машина, бегом припустилась навстречу, повисла на шее, жарко шепча:
— Сашенька…
А мне захотелось вбить ей это слово назад в горло вместе с зубами, потому что опять явились тоскливые мысли о другой женщине… Узнай она, чем я сейчас занимаюсь, непременно бы сказала: «Ты спятил, Саша». Так и есть. Я ищу смысл жизни там, где его и быть не может.
Задвинув непрошеные мысли куда подальше, я трепетно обнял пышногрудую.
— Я чуть с ума не сошла от страха, — продолжала шептать она.
— Я ведь сказал: ни о чем не беспокойся.
— Ты его видел? — отстранившись, деловито спросила Маринка, я кивнул. — И что?
— Он из тех мальчиков, что больше всего на свете любят отрывать мухам крылышки.
— Что он сказал тебе?
— Ты ему здорово задолжала.
— Вот скотина, — хмыкнула она. — Я не брала у него ни копейки. У меня нет долгов.
— А пороков? — спросил я.
— В каком смысле?
— Ну, может быть, игра…
— Вот, значит, что он придумал… Я равнодушна к игре. И у меня нет долгов. Ты понял?
— Конечно, дорогая.
— Идем в дом, расскажешь мне подробно о вашем разговоре.
Конечно, я рассказал. Она то и дело возмущенно меня перебивала. По ее версии, Трофимов обычный вымогатель, а она несчастная одинокая женщина. Я вторично заверил, что с этого дня она не одинока.
Утром я съездил в гостиницу за вещами и занял комнату по-соседству с Маринкиной спальней. Два дня ничего не происходило. Я плавал в бассейне, грелся на солнышке и трахал хозяйку. Трофимов себя никак не проявлял, сомнительно, что мое появление так на него подействовало. Подобная жизнь наскучила бы очень скоро, мне-то уж точно, но распирало любопытство: что задумала моя пышногрудая. В доме, кроме нас двоих, постоянно жили две женщины — кухарка и горничная — и недотепа-охранник. По тому, как он временами пялился, становилось ясно: за хозяйские титьки он в прошлом не раз держался, и мое появление для него как кость в горле. Если у нее под боком этот тип, с какой стати понадобился я? Об этом пока оставалось лишь гадать, с выводами я не торопился, уверенный, что очень скоро события начнут развиваться. Так и вышло.
В субботу мы завтракали на веранде, Маринка сидела напротив, пила кофе и вдруг спросила:
— Ничего не хочешь рассказать о себе?
— С какой стати? — удивился я.
— Женщины любопытны, — пожала она плечами. — Я навела о тебе справки. Ты ведь не станешь возражать, что с моей стороны это разумная предосторожность? Так вот. Настоящий Максимов Александр Леонидович сейчас находится в Казани. Не удивляйся, у меня есть необходимые связи.
«А вот это вряд ли. Зато необходимые связи наверняка есть у Трофимова». Я кивнул, соглашаясь. Это ее задело. Должно быть, не такой реакции она ждала.
— Кто ты такой? — зло спросила она.
— Если я здесь с чужим паспортом, глупо ждать, что я отвечу на этот вопрос.
Она тут же вспомнила о роли несчастной девочки, напустила в глаза тумана и перешла на жалобный шепоток:
— Но ты ведь должен понять…
— Ничего я тебе не должен, — перебил я, а она всхлипнула и очень натурально заревела. Я погладил ее ладонь и улыбнулся пошире. — Ну, хорошо, хорошо. Видишь ли, милая, совсем недавно я работал охранником у одного богатого засранца. Он с утра до вечера ковал свое светлое будущее, иногда и ночь прихватывал, а молодая жена дурела от безделья в загородном особняке. Так как я безвылазно торчал в том же доме, то заразился чужой дурью, и мы пару раз оказывались в одной постели. Дядя об этом узнал и сильно разгневался. Дамочка вовсе не собиралась променять богатого муженька на парня вроде меня и поспешила покаяться. Ее послушать, так я тянул бедняжку в постель едва ли не силой. В общем, весь праведный гнев обрушился на меня. И я счел за благо смыться подальше, а чтобы найти меня было нелегко, воспользовался чужим паспортом. Вот и все.
— Интересная история, — усмехнулась Маринка.
— Главное — правдивая. Женщины не только любопытны, но и болтливы. Так что для тебя я по-прежнему Максимов Александр Леонидович.
— Два дня назад в гостинице «Альбатрос» убили какого-то типа, — пристально глядя на меня, заявила она.
— Да?
— Говорят, он пластический хирург.
— Кому-то не приглянулись большие титьки?
Она помедлила немного, отодвинула чашку.
— Ты здесь под чужим именем, в гостинице по соседству с той, где ты жил, убивают пластического хирурга с сомнительной репутацией, а у тебя свежие шрамы. — Я усмехнулся, а она испуганно отпрянула. — Не смотри так…
— Не повторяй больше подобной ерунды, — сказал я. Дуреха даже не догадывалась, как рисковала. Не для того я обзавелся новой рожей, чтобы возникли старые проблемы.
— Извини, — пробормотала она. А я подумал, что было бы жаль прерывать игру на самом интересном месте, и решил не спешить, улыбнулся ласково, Маринка малость приободрилась. — Трофимов далеко не самая большая моя проблема, — произнесла она и замолчала.
— Я слушаю, слушаю.
— Муж не оставил завещания. Он обманул меня, сказал, что подписал все бумаги, а на самом деле…
Я мысленно усмехнулся. «Как же ты так лопухнулась, милая? Отправила муженька на тот свет, даже не взглянув на документ с печатью и подписью? Непростительная беспечность».
— У него есть дочь от первого брака, практически идиотка. Но теперь идиотка унаследует половину всего, что оставил муж.
— Думаю, что и половины тебе хватит на приличную жизнь. Нет?
— Дело не в этом… — поморщилась она. — Речь идет о бизнесе. Мой муженек только тем и занимался, что пьянствовал да шлялся по бабам. А я семь лет вкалывала как проклятая. Понимаешь? Этой дуре двадцать лет, мозгов как у овцы, зато гормоны вовсю бушуют. Она кинется на шею первому встречному, и что тогда делать мне? Ты понимаешь, что речь идет о деле всей моей жизни?
