— Нам бы лучше найти Яна, — сказал Джейми, отпихивая в сторону компанию взволнованных школяров. Он посмотрел на Фергуса и качнул головой в сторону виселицы и ее печального груза. — Потребуем выдать тело, да? Встретимся позже в «Плакучей иве».
— Думаешь, его поймают? — спросила я, когда мы проталкивались сквозь убывающую толпу, держа путь к мощеному переулку, выводившему к товарной пристани.
— Наверное, да. Куда ему бежать? — Джейми говорил рассеянно, между его бровями пролегла заметная морщинка. Ясно было, что его мысли все еще обращены к умершему и что ему пока что не до живых.
— У Хайза были какие-то родные? — спросила я.
Он покачал головой.
— Я спросил его об этом, когда принес ему виски. Он полагал, что один из его братьев вполне может быть еще жив, но понятия не имел, где того искать. Этого брата куда-то отправили сразу после восстания… вроде бы в Виргинию, так думал Хайз, но больше он ничего не знает.
Этому не стоило удивляться: чернорабочие, связанные договором, вряд ли имели возможность как-то связаться с родственниками, оставшимися в Шотландии, разве что поручитель оказался бы настолько добр, что отправил бы письмо за свой счет. Но будь он добр или нет, вряд ли письмо смогло бы отыскать Гэйвина Хайза, который провел десять лет в Ардсмурской тюрьме, прежде чем его доставили к конечному пункту.
— Дункан! — крикнул Джейми, и высокий худощавый мужчина обернулся и приветственно взмахнул рукой. Он ввинтился в толпу, его единственная рука описывала перед ним широкую дугу, отгоняя прохожих.
— Макдаб, — кивнул он, здороваясь с Джейми. — Миссис Клэр… — Его длинное узкое лицо выглядело печальным. Он тоже был когда-то узником в Ардсмуре, вместе с Хайзом и Джейми. Его спасло заражение крови, из-за которого он и лишился руки, — иначе его отправили бы оттуда вместе с другими. Поскольку его нельзя было продать в качестве рабочей силы, ему даровали помилование и свободу умирать с голода — пока Джейми не отыскал его.
— Помилуй Бог беднягу Гэйвина, — сказал Дункан, грустно качая головой.
Джейми в ответ пробормотал что-то на гэльском, но тут же умолк. Потом он выпрямился, с видимым усилием сбрасывая с себя все тяготы этого дня.
— А, ладно… Я должен идти в доки, договориться насчет Яна, а потом мы подумаем о похоронах Гэйвина. Но сначала надо парнишку пристроить.
Мы, с трудом проталкиваясь сквозь толпу, направились к докам, лавируя между группами возбужденных сплетников, уворачиваясь от подвод и ручных тележек, сновавших туда-сюда с тупым безразличием ко всему.
Шеренга солдат в красных мундирах быстрым шагом вышла со стороны причала, разбрызгавшись среди толпы, как капли винного уксуса по белому соусу. Солнце жарко горело на сверкающих штыках, и мерный ритм солдатских шагов звучал в шуме толпы, как бой барабанов. Даже громыхающие телеги и тачки резко остановились, чтобы уступить дорогу.
— Держись за карман, Сасснек, — шепнул мне на ухо Джейми, подталкивая меня в промежуток между рабыней в тюрбане, с двумя малышами на руках, и уличным проповедником, сидевшим на ящике. Он кричал что-то о грехе и покаянии, но едва ли одно слово из трех можно было расслышать в стоявшем вокруг шуме.
— Я его просто зашила, — уверила я Джейми, но тем не менее коснулась рукой тяжелого маленького предмета, болтавшегося возле моего бедра. — А как насчет твоего кисета?
Он усмехнулся и сдвинул шляпу на лоб, спасаясь от бьющего в лицо солнца, и прищурил темно-голубые глаза.
— Он там, где была бы моя кожаная сумка, имей я ее. Пока я не встречусь с какой-нибудь шустрой блудницей, я в безопасности.
Я посмотрела на его слегка вздувшиеся спереди штаны, а потом окинула взглядом всего Джейми. Высокий и широкоплечий, с дерзкими и чистыми чертами лица и с горделивой осанкой шотландца, он привлекал внимание каждой встречной женщины, даже когда его ослепительные волосы прикрывала унылая синяя треуголка. Штаны, надетые на нем, были определенно слишком тесными, и уж никак не умаляли общего впечатления, производимого Джейми, — впечатления, о котором он сам и не догадывался.
— Ты ходячий соблазн для блудниц, — сказала я. — Держись поближе ко мне; я буду тебя защищать.
Он рассмеялся и держал меня под локоть, пока мы не выбрались на относительную свободу.
— Ян! — закричал Джейми, через головы толпы заметив своего племянника. Мгновением позже высокий простоватый юнец выскочил рядом с нами из толпы, отбрасывая с лица густые каштановые волосы и широко улыбаясь.
— Я думал, что не найду тебя, дядя! — воскликнул он. — Иисусе, тут людей больше, чем на рынке в Эдинбурге! — Он рукавом отер пот с длинного некрасивого лица, размазав грязь по щеке.
Джейми неодобрительно оглядел племянника.
— Ты выглядишь неприлично веселым, Ян, для того, кто только что видел смерть человека.
Ян поспешно сменил выражение лица, пытаясь изобразить грусть.
— Но, дядя Джейми, я этого не видел, — возразил он. — Я не видел, как его вешали. — Дункан вопросительно поднял одну бровь, и Ян слегка порозовел. — Я… ну, я не боялся смотреть, просто… ну, я тут хотел кое-что сделать.
Джейми чуть заметно улыбнулся и хлопнул племянника по спине.
— Ладно, не беспокойся, Ян. Я бы и сам не стал смотреть, если бы Гэйвин не был моим другом.
— Я знаю, дядя, и мне очень жаль. — В темно-карих глазах юноши промелькнуло сочувствие — в глазах, бывших единственной красивой чертой его лица. Потом он посмотрел на меня. — Это было ужасно, да, тетя?
— Да, — кивнула я. — Но все уже кончилось. — Я вытащила из-за корсажа влажный, смятый носовой платок и, привстав на цыпочки, стерла полосу грязи с его щеки.
Дункан Иннес горестно покачал головой.
— Да, бедняга Гэйвин! Ну, по крайней мере такая смерть легче, чем смерть от голода, а ведь ему в противном случае ничего другого не оставалось.
— Пошли, — перебил его Джейми, не желая тратить время на бесполезные причитания. — «Бонни Мэри», должно быть, уже подходит к причалу.
Я заметила, как Ян бросил взгляд на Джейми и вроде бы хотел что-то сказать, но Джейми уже повернулся к заливу и врезался в толпу. Ян посмотрел на меня, пожал плечами и предложил мне руку.
Мы пошли следом за Джейми, обходя сзади торговые склады, окружавшие доки, и стараясь не столкнуться с матросами, грузчиками, рабами, пассажирами, покупателями и торговцами всех родов и видов. Чарльстон был крупнейшим торговым портом, и дела его процветали, ведь до сотни кораблей в месяц причаливали и вновь уходили в Европу в это время года.
«Бонни Мэри» принадлежала другу Джареда Фрезера, двоюродного брата Джейми, который уехал во Францию искать счастья в винном деле и блестяще преуспел. Если бы нам повезло, капитан «Бонни Мэри» мог ради дружбы с Джаредом взять на борт Яна и доставить его в Эдинбург, позволив ему отработать проезд в качестве юнги.
Ян вовсе не был в восторге от этого плана, но Джейми был решительно настроен отправить своего сбившегося с пути племянника назад в Эдинбург при первой же возможности. И именно весть о прибытии в Чарльстон «Бонни Мэри», впрочем, наряду с еще кое-какими делами, заставила нас приехать сюда из Джорджии, где мы впервые ступили на американскую землю — совершенно случайно — два месяца назад.
Когда мы проходили мимо какой-то таверны, оттуда вышла неряшливая прислуга с бадейкой помоев. Она увидела Джейми и застыла, прижав бадью к бедру, вытаращив глаза и состроив завлекательную улыбку.
Он прошел мимо, не глянув в ее сторону, сосредоточенный на своей цели. Девка встряхнула головой, выплеснула помои на свинью, дремавшую возле крыльца, и стремительно умчалась назад в таверну.
Джейми приостановился, прищурив глаза и всматриваясь в ряды мачт, возвышавшихся внизу, в заливе, а я подошла и встала рядом с ним. Он бессознательно дернулся, коснувшись рукой своих штанов и поправляя их, и я дотронулась до его руки.
— Фамильные драгоценности пока что в безопасности, а? — мурлыкнула я.
— Немножко неудобно, но безопасно, да, — заверил он меня. Он подергал шнурок на своей ширинке и скривился: — Уж лучше бы я упрятал их на заднице, право слово!
— Ничего, ты для этого дела подходишь лучше меня, — улыбнулась я. — Я, пожалуй, больше рискую быть ограбленной.
Фамильные драгоценности представляли собой вот что. Нас выбросило на берег Джорджии штормом, и мы очутились там мокрыми, оборванными и потерявшими все — кроме пригоршни крупных и очень дорогих драгоценных камней.
Я надеялась, что капитан «Бонни Мэри» сочтет достаточным упоминание о Джареде Фрезере, чтобы взять Яна юнгой, потому что в противном случае у нас могли возникнуть трудности с отправкой юноши.
Теоретически мой карман и кисет Джейми содержали в себе целое состояние. Но практически эти камни могли бы быть и галькой с пляжа, в смысле пользы для нас. Хотя драгоценности и были легким и удобным способом перевозки богатства, сложность состояла в том, чтобы снова превратить их в деньги.