Почему он отводит глаза? Откуда такая отрешенность во взгляде?
— Возникли кое-какие сложности. — Макс взял мою руку и развернул ладонью вверх, посмотрел на линии на ней. У него были бледные тонкие пальцы. Сквозь прозрачную кожу виднелись фиолетовые жилки. Синеватые ногти аккуратно обработаны и блестели, словно их отполировали. Кожа руки была гладкая, без морщинок и складочек. — Хм, ты, оказывается, фантазерка, — пробормотал он, — смотри, как развит у тебя холм Луны. — Он показал на нижнюю часть ладони с противоположной стороны от большого пальца. — А линия жизни у тебя ровная и четкая. Ты долго проживешь…
— Макс! — Я склонилась, чтобы заглянуть в его опущенные глаза.
Он поджал губы, улыбнулся. Нет, ни о каких сложностях, возникших в городе, говорить он не будет. Скорее два часа посвятит разгадыванию линий на моей ладони, чем за пять минут все мне скажет. Я уже открыла рот, чтобы потребовать объяснений, ведь я могла помочь, я уже однажды помогла… Но он опередил меня:
— Никогда не был в Африке. Здесь так жарко, и будто воздуха не хватает. Как ты здесь можешь находиться?
— Да, очень жарко, — кивнула я, чувствуя себя вдруг немножко вампиром. — И еще кошмары начали сниться… Наверное, от духоты. — Я осторожно посмотрела на любимого.
Он должен был кивнуть или сказать «да», но не делал ни того, ни другого. Смотрел на пальмы и молчал.
— Почему ты по телефону сказал, что это был не сон? — Я откинулась, готовая вот-вот соскользнуть с его колен, но он удержал меня. — А сейчас мне приснилось, что мы с тобой дрались на саблях и я тебя убила!
— Canaille,[2] — прошептал Макс, закрывая глаза.
Мне оставалось только смотреть на него. Голова внезапно оказалась пустой. Я ничего не понимала. Почему он так реагирует? Почему ничего не рассказывает? Хотелось засыпать его вопросами, но слова путались. Их надо было как-то так собрать, чтобы получился единственно верный вопрос. Вопрос, на который нельзя не ответить. Но ничего не получалось — слова разлетались испуганными бабочками. Оставалось только то, что я люблю его, и все сделаю, чтобы ему было хорошо. Следом приходило понимание — ему хорошо, значит, хорошо и мне. Это так просто. Это так легко.
Макс вслушивался в живую тишину ночи. Руки его были напряжены, я видела, как под футболкой напряглись мышцы.
— Давай куда-нибудь пойдем отсюда? — вдруг предложил он.
— На море! — не задумываясь, воскликнула я и смутилась. — А тебе можно на море? Ты потом еще задержишься, или тебе надо уходить?
— Verdammt![3] — негромко выругался Макс, поднимаясь и ставя меня на пол. Ступни встретились с холодной плиткой на полу балкона.
Как я могла забыть? Выгляжу ужасно! Босиком, на мне старая вытянутая футболка, голова лохматая — придя с пляжа, я ее не вымыла…
— Я только переоденусь! — заторопилась я.
— Не надо. У нас немного времени.
— Ты уходишь? — испугалась я.
Макс застыл, закрыв глаза, и я решила, что сейчас услышу смертельное «да».
— Не говори, не говори, — потянулась я к нему. — Может быть, сегодня не будет солнца. Может быть, сегодня пойдет дождь!
— Маша, не в том дело, — качнул головой Макс, обнимая меня за плечи. — Это действительно были не совсем сны.
Он обхватил меня сильнее и прыгнул через перила. Мы взвились в воздух, а потом теплый ветер ударил мне в лицо. Я легко могла представить, где мы бежим — по дорожкам, выложенным плитками, мимо детской площадки, ресторана, мимо ярких цветов…
Ночь надвигалась на нас темной громадой моря. Макс осторожно поставил меня на ноги около воды. Бриз шелестел волной и будто перебирал в своих пальцах мелкий песок. Изрезанная лунная дорожка струилась по водной глади, утекая за горизонт.
— Не сны? — Вопрос застыл у меня на языке, еще когда мы стояли на балконе, и теперь я его просто отпустила. — Но я видела тебя! И ты был такой, как сейчас!
— Да, но… — Макс еще держал меня сильно-сильно, и мне передавалось размеренное биение его сердца. Удар за ударом. Медленно-медленно. И мое сердце, подстраиваясь под его ритм, успокаивалось.
— Вчера ты пришел, — шептала я в его голубые глаза, — сел на кровать, поцеловал. Как сейчас! — Мне не было стыдно, что я говорю это, ведь поцелуй был точно такой же, как тот, который Макс подарил мне только что. — Все происходило как наяву.
— Не я… к тебе приходил не я. — Макс говорил медленно, словно ему было тяжело говорить. — Но кое-кто хотел, чтобы ты думала, что это я!
— Что это значит?
Он смотрел на низкую луну. Еще недавно полная, сейчас она кособочила, норовя завалиться налево. Я не понимала его молчания. Я боялась недоговоренностей, пауз между словами.
— Зря я приехал! — Макс поставил меня на песок, быстро пошел мимо лежаков. — Очень опасно. Для тебя, — прошептал он еле слышно. Если бы не ветерок, подувший в мою сторону, я бы не услышала.
— Почему зря? — Мне пришлось за ним бежать. — А как же я?
— Маша! — Макс резко повернулся, на плечи мне легли холодные ладони. — Это были не совсем сны. Тебе их специально показали.
— Специально? — Я пыталась улыбаться. — Но ты сам говорил — вампиры на меня не могут воздействовать, я не поддаюсь вашему гипнозу. Я же Смотритель! Ты забыл?
Макс нахмурился, поджал губы. Нет, он ничего не забыл, а значит…
— Никакого гипноза не существует. — Макс снова закрыл глаза. — Просто человеку иногда надо немного помочь увидеть то, что он хочет. Ты хотела увидеть меня. И ты меня увидела. Вряд ли ты вообще могла бы во сне увидеть кого-то другого.
Я оглянулась. Такое знакомое место! Зонтики из листьев пальм, далекие крыши бара, море, за вечер подобравшееся к самым лежакам… Но все это вдруг стало далеким и чужим. Мягкий шелест волны превратился в противный скрежет.
— Кто это был? — Я перестала чувствовать себя в безопасности. Такой огромный, такой надежный мир съежился до размера воздушного шарика, готового вот-вот лопнуть.
Макс молчал, его взгляд был прикован к луне. Я заметила, что он как-то странно складывает пальцы — крестом. Закидывает на указательный палец сначала средний, потом безымянный, потом мизинец.
— Кто? — Я пыталась поймать его взгляд, но перед Максом я была, как всегда, бессильна. — Все ведь закончилось! Мы можем быть вместе!
Мы уже пережили самое страшное — нас пытались развести, поссорить, погубить. Не удалось! И теперь Макс здесь, пусть на минуту, но со мной. Преодолел тысячи километров, чтобы мы встретились. Может быть, даже смертельных километров…
С Максом происходило что-то страшное, я видела. Лицо спокойное, взгляд чуть напряжен — но это было внешнее. Он что-то решал для себя. Решал, не собираясь советоваться со мной!
— Макс, я люблю тебя.
Он качнулся от моих слов, как от удара.
— Меня… — начал он и запнулся. Потом словно собрался с силами и продолжил: — Меня не будет какое-то время.
— Я умру, если ты уйдешь. — Странно, что я говорю так спокойно.
— Ты умрешь, если я останусь.
Какие удивительные слова… По отдельности понятные, но вместе они отказывались соединяться в моей голове.
— Я! Люблю! Тебя! — из последних сил выговорила я, потому что больше ничего не смогла бы сказать.
— Какое-то время, — с нажимом повторил Макс.
Перед глазами словно взорвался сноп искр, и вместе с болью пришло осознание того, что я услышала сейчас.
— Тебе Лео посоветовал? — прошептала я. Мне нужно было срочно отыскать причину ужасных слов Макса, я должна найти виновного и уничтожить его прежде, чем произойдет нечто страшное. Лео! Да, во всем виноват Лео. И Катрин. Только они могут желать, чтобы мы расстались!
— Лео не знает, что я здесь. — Голос Макса стал отчужденным. — Лео вообще ничего не знает.
— Лео не знает, а ты знаешь? — Во мне начало просыпаться бешенство. — Что ты задумал? Не забывай, мы теперь с тобой вместе!
Макс поднял камень и бросил его в лунную дорожку.
— Давай оставим это без объяснений. — Камень бесшумно упал в воду.
Чернота метнулась, слилась с темным небом, лизнула неверные звезды.
— Да, оставим. Потому что никаких объяснений у тебя нет. Я тебя не отпущу. — Я вновь подошла к Максу, взяла за руку. Буду держать его крепко-крепко, и он никуда не сбежит.
Руки сами опустились. Ничто его не остановит. Ничто.
Макс смотрел на море. Испуганно мерцающие звезды жались к краю неба, подальше от луны, и в какой-то момент мне показалось, что их контур вырисовывает мне лицо Макса. Самые смелые звездочки превратились в конопушки на его носу.
Я уже хотела показать ему это, повернулась и натолкнулась на взгляд совершенно незнакомых мне холодных глаза.
— Маша, — морозные руки коснулись моих плеч, — мы не можем быть вместе.
— Ты приехал сюда, чтобы сказать мне об этом? — В его словах чувствовался подвох. Что-то происходило. Что-то было не так. Наверняка тут замешан Лео. И Катрин. — Мог бы и не утруждать себя столь долгой дорогой.