— Вот как? — воскликнул Анатолий. — Интересно… Но тогда получается, что ты просто…
— Давай больше об этом не будем, — попросил Лазарь. — Мне пора. Но перед уходом хотелось бы услышать кое-что конкретное… — Он посмотрел на Лилию и перевел взгляд на Анатолия. — Мы по-прежнему вместе?
— Вместе, — в один голос ответили те. Посмотрев друг на друга, они рассмеялись.
— Что ты мне скажешь? — спросила плешивого мужчину лежащая в постели молодая женщина.
— Покушение действительно было, — плюхнулся тот в кресло. — Скажи, чтоб кофе принесли, — зевнул он.
— Кофе без сахара, — приказала женщина по внутренней связи. — А кто и почему, не понял? — спросила она плешивого.
— Черт его знает!.. Может, кто-то из конкурентов, а вполне возможно, и наследники, — ответил он. — Появилась информация, что Дорофеев оставит все Женьке, своей нелюбимой дочери. То есть не ей, а ее сыну, внуку своему.
— Значит, вот как он решил… Интересно, сколько получу я?..
— Альбина Владиславовна, — в комнату вошла молодая женщина, — Тапин просит принять…
— Через полчаса, — посмотрела на часы хозяйка.
— Интересно его версию услышать, — сказал мужчина.
— Послушай, Селезнев, — усмехнулась Альбина. — Мне решать, с кем и о чем говорить. Ты работаешь на меня, поэтому будешь делать только то, что я скажу.
— Да я просто хотел узнать у Тапина, может…
— Ты вот что сделаешь, — перебила его Альбина.
— Сучка, — буркнул худощавый молодой мужчина. — Строит из себя царицу Екатерину. Послать ее на хрен, пусть сама…
— Войдите, — послышался женский голос.
— Спасибо. — Мужчина усмехнулся и шагнул к крыльцу особняка.
— Наверняка Тапин что-то знает. — Усаживаясь в машину, Селезнев посмотрел на особняк. — Стерва эта Альбинка — хочет все контролировать, и плевать ей на всех. Впрочем, кто платит, тот и заказывает музыку. Ей надо найти эту бабу? Ладно, найду. Но цену буду устанавливать я. Непонятно, зачем Альбинке понадобилась эта девка. И зачем вдруг она вспомнила эту медичку? Насколько я помню, она никогда не интересовалась ею. Странно…
— Ты уверен, что все именно так? — Альбина внимательно посмотрела на худощавого.
— За что купил, за то и продаю, — усмехнулся тот. — По крайней мере мне так доложили, и я уверен, что не обманули.
— Понятно. А про меня они не вспоминали?
— Мне об этом не говорили, — уклончиво ответил худощавый.
— Вот что, Паша, я не знаю, кого ты сумел найти в окружении Толика, но попробуй узнать, что там говорят обо мне. Это очень важно. И еще — постарайся выяснить, когда Эдуард собирается возвращаться. Это тебе на метро. — Альбина небрежно бросила на стол конверт.
Павел улыбнулся:
— Узнаю сегодня же. Вашего имени там не вспоминали, если бы о вас говорили, я бы знал.
«Значит, Толик вполне мог заказать Дорофеева, — сидя на заднем сиденье „мерседеса“, думал Лазарь Адамович. — Хотя Лилька тоже. Они считают, что деньги Дорофеева должны принадлежать им. Она думает, что ей, а он — что ему, — усмехнулся адвокат. — Узнав о том, что Дорофеев разыскивает свою дочь, объединились. Но держатся они прекрасно. А если не они, то кто? Да больше некому. Однако Дорофеев не уверен в этом. Он даже пытался нажать на меня. Но зачем мне это нужно? Хотя я испугался, когда Дорофеев уставился на меня и тихо спросил: „Ты заказал меня?“ Я очень испугался и стал вспоминать все свои грехи. За последние годы ничего хорошего я никому не делал, за большие деньги вытаскивал бандюков, продавал квартиры одиноких старичков. А тут ни за что меня хотели убить. Господи, не дай еще раз оказаться в такой ситуации! Наверное, Бог наказал меня за все мои грехи. Прости, Господи, — Лазарь Адамович перекрестился, — как мы прощаем врагам нашим. Надо будет в церковь сходить, пожертвовать приличную сумму и свечки поставить. Но кто же заказал Дорофеева?»
— Подожди! — Темноволосая женщина недовольно остановила укладывавшего в чемодан вещи мужчину средних лет. — Я могу узнать, куда ты собираешься? И на какое время?
— Тая, — ответил он, — не надо задавать такие вопросы. Я зарабатываю деньги, которые ты умело тратишь. И не спрашиваю, на что, хотя порой думаю, что на кого-то.
— А что ты хочешь? Вполне возможно, придется покупать себе молодых.
— Узнаю — пристрелю!
— Да ты что, Пашка, я же просто…
— И просто не надо. Только в мои дела тоже свой нос не суй. Я могу очень неплохо заработать без всякого криминала. И тогда мы махнем куда-нибудь вроде Канар. Если меня будут спрашивать, скажи, что уехал к дядьке в деревню. А если дядька будет звонить, скажи, что уехал за границу. Хотя не поверит старый хрен. В общем, наплети что-нибудь, ты это умеешь.
— А правда, что Дорофеева пытались убить?
Павел уставился на Таисию:
— Откуда знаешь?
— Да об этом уже везде говорят. Я от Элки слышала, что Дорофеева чуть не убили.
«Интересно, кто мог заказать Дорофеева? — думал Павел. — Толик или Лилька? Вряд ли, они же не знают, на кого завещание, и рисковать не будут. Впрочем, это дело пока не мое. Где мне Женьку эту искать? Все не так просто, как я надеялся. Она из Москвы уехала в Саратов. Рожала она там. А забеременела в Питере. Кто отец, так и не сказала. Кипиш был приличный. Дорофеев породниться с Бошко хотел. И Тарас Андреевич, и Андрей, его сын, были настроены на свадьбу. Но Женька отказалась и укатила в Питер. Вернулась через два месяца беременной. Эдуард Анатольевич ее и наладил. Но она еще раньше решила от него уехать. В общем, деваха с характером. Значит, сейчас в Саратов. В Питер она не поедет. Хотя этот вариант учитывать тоже надо. Найти того папашку будет непросто, но его наверняка знал кто-то из ее знакомых. В общем, сначала надо смотаться в Саратов. Еду».
— И что ты думаешь? — спросила Лилия.
— Ничего, — ответил Анатолий. — Кроме одного — мочить дяденьку рановато, потому что завещания нет, а в случае его гибели, как говорил адвокат, в первую очередь все получит эта сучка.
— А я как же? Я его пусть приемная, но дочь.
— Ты забыла про условие дядькино.
— Хватит! Я его приемная дочь и имею право…
— Нормалек. Значит, я вообще краем прохожу? Но хрен ты угадала, подружка. Я напомню адвокату про условие, на котором дядька дал тебе свою фамилию. И тогда хрен ты чего получишь. Собственно, рано мы это обсуждаем, дядька живой еще, везунчик — хрен старый.
— Знаешь, Толик, нам надо держаться вместе. В конце концов, лучше получить половину, чем ничего.
— Верно. Пока дядька жив, нам вообще ничего не светит. А если он подумает, что это покушение мы организовали, то запросто можем оказаться в спортзале с Шайтаном.
— Знаю, — вздохнула Лилия. — Но…
— Возражать будешь, когда люди Шайтана тебя на растяжки повесят. Есть у них такой приемчик для того, чтоб человек говорить правду начал. Видел я такое разок и не хотел бы попасть под это дело. И вот еще что — Лазарь не так с нами говорил. Такое впечатление, что он выпытывал что-то. Точнее, ясно что. Похоже, мы с тобой намутили воды.
— Почему мы намутили? Ты пытаешься…
— Я? Ну ты и стервоза, хочешь все на меня повесить? Видели тебя с Ломкой и Иглой. А Игла за пару сотен баксов на все готов.
— Тебя тоже видели с Учителем. И как ты правильно заметил, Игла и Ломка наркоманы. А наркоман не способен быть киллером. Но Учитель — это серьезно, он запросто мог послать в Белоруссию киллера. Я не буду дожидаться растяжки и сама все расскажу Шайтану. А он спросит Иглу с Ломкой, они скажут, о чем мы говорили. Но вот Учитель… Я и то знаю, что он принимает заказы на убийства. Его за это пару раз брали, но ничего не доказали. Так что к тебе вопросов у Ахана будет больше.
— Откуда ты об Учителе знаешь?
— Знаю. Случайно вас один знакомый увидел.
— Но я говорил с Учителем не об убийстве.
— Я с наркоманами тоже не об убийстве разговаривала. Да и о каком убийстве можно говорить с Иглой и Ломкой? Они и не люди уже. Я продавала через них морфий. Партию нашли в одном райцентре. Старую больницу ломали и в сейфе обнаружили морфий. Вот и все. Знаешь, я уверена, что ты заказал убийство Дорофеева. Что бы ты ни говорил, я уверена…
— Нормально! А я уверен, что ты пыталась кокнуть своего приемного папашку. В общем, хорош отношения выяснять, а давай так добазаримся: ни ты, ни я никому друг о друге ничего не говорим. Ну допустим, что не ты Дорофеева заказала, что не я — точно, но тогда кто? Кому нужно было его убрать?
— Знаешь, я сразу подумала на дочь Дорофеева. Она сильно ненавидела его и меня. Мы же с ней ровесницы, обеим сейчас по тридцать два. Женька отца ненавидела из-за матери. Та умерла в больнице после автокатастрофы. Дорофеев ее с пьяным водителем домой отправил, а сам с моей мамой остался. «Волга» попала под «КамАЗ».
