Действительно, зачем рассказывать о том, что всех половозрелых незамужних девушек быстро к кому-нибудь пристроили с обязательным условием забеременеть в кратчайшие сроки, дабы дар Жизни устранил дар Смерти. С тех пор на игры стали набирать, замужних, рожавших, в крайнем случае, девиц, имевших с мужчиной связь.
Вероятно, полагая в последнем случае что, если любовник не помер, значит, никто другой тоже не помрет. И, кажется, я знаю, почему привратники меня пропустили и к какому типу отнесли. Неприятно, зато на руку.
На этом мои размышления прервал тихий стук в дверь и голос вопрошающего Бруга:
— Сумерька, ты на обед идешь?
Мой желудок отозвался голодным урком, а гордость вопросила хмуро:
— Гер будет?
— Да, он уже там…
— Тогда нет.
— А может… — он не договорил, оборванный вкрадчивым голосом Равэсса.
— Тугго не дави, не то будет худо.
— Да что я? Что я? — вспыхнул оборотень и в сердцах, стукнул кулаком по моей двери.
Полотно уцелело, но трещину приобрело, а смертник продолжил восклицательно: — Она здесь сидит безвылазно, он там, не отрываясь от бутылки…!
— Да-да, и волнует тебя только это, а не то, что Крэббас приехала нас навестить.
В ответ сопящее молчание, а я, услышав об Олли, устремилась прочь из комнаты.
Дверь распахнула, застыла удивленно, потому что Бруг и принц явились не одни, с ними вся команда.
— Что-нибудь произошло? — тяжелый вздох от красноглазого, и я уточняю: — Помимо приезда младшей принцессы черных оборотней-драконов.
— Да так, — неопределенно отозвался Хан, но с таким расслабленным видом, что стало ясно — ничего страшного не произошло.
— В таком случае с ТАК разбираетесь сами, а с Олли я.
— Ура! — возликовал Кардинал разбитых сердец, но, поймав мой осуждающий взгляд, тут же затих. — Да, поняли-поняли. Иди уже! — и радостный сразу обозначил путь: — Административный центр городка, зал для посетителей.
Я ворвалась туда задыхающейся и абсолютно красной и спешила я не на встречу со старостой нашей группы, а убраться как можно дальше от заинтересованных глаз. Почти все встретившиеся смертники смотрели на меня очень внимательно и многозначительно.
Что стало этому причиной, я догадывалась, но даже представить не могла насколько все хуже. И вот оказавшись в зале для посетителей я по инерции чуть не налетела на Даррея Дао-дво, надо сказать весьма невредимого, ни порезов, ни синяков, ни заплывшего глаза.
Метаморф выглядел великолепно в модном костюме с прической волосок к волоску.
Можно было бы подумать, что он таким вернулся от целителей, но я то уже поняла, что передо мной стоит Макфарр.
— Ты смотри, какая цыпа! — восхитился он, схватив мои запястья и притянув к себе. — Сумеречная, узнаешь меня?
— Узнаю, — процедила я. И уже мысленно продумываю, каким проклятием тебя скрутить.
— Началось, — послышалось довольное вокруг. — Сейчас будет сцена. Нет, свара!
И кто-то пробурчал ехидно:
— А вот и третий Дао-дво и, судя по всему, он ее тоже… кхм, того!
Я не увидела, кто это сказал, не расслышала, откуда именно это долетело и даже не успела возмутиться на заявление нахала, как в зал ворвался избитый Даррей Дао-дво. Уж по виду этого многоликого можно было сказать: «Целители старались, латали… не помогло». Отеки не сошли, один глаз слезится второго в сиреневом отеке вовсе не видно, одна рука зафиксирована как при переломе, на левом колене явно жгут, а самое примечательное он не ждет каталки, а быстро хромает к выходу.
— Ты только посмотри, кого я нашел! — просиял удерживающий меня метаморф и изумленно уставился на сородича. — Брат? Что случилось?!
— Ничего такого, чтобы рассказывать здесь, Макфарр, — огрызнулся тот и, забрав у кого-то из служащих пропуск, уже хотел продолжить путь, но остановился в нескольких шагах от нас. — Кто это с тобой?
— Краса плоскодонная, все как ты любишь. — Я возмущенно посмотрела на этого хлыща небитого, а мне улыбнулись, ехидно вопрошая: — А разве не так?
— Кто? — переспросил многоликий, с прищуром воззрившись на меня. Разглядел, узнал и ужаснулся, проговорил: — От-от-п-п-у-усти ее!
— Что? — точь-в-точь с такой же интонацией полюбопытствовал так называемый второй.
— П-пу-сти не-не-медленно.
— Но почему? — и столько недоумения, словно бы чужих невест у них принято пугать и хватать.
— Отпусти ее, идиот! П-пока псих не уч-учуял, — и чуть ли не падая, избитый кузен Гера быстро пересек разделявшее нас расстояние, вцепился в близнеца. — Пошли!
Скорее…
— Да что такого? Не убьет же он меня…
— Это ты так думаешь, а он нет, — отозвался метаморф, отрывая руку брата от меня.
Достигнув желаемого, поклонился и чуть хрипя произнес: — Простите меня Намина Сумеречная за мой оборот, глупая шутка и… простите.
В это мгновение лицо вытянулось не только у второго Дао-дво, но и у тех немногочисленных смертников и их посетителей, что так же в зале.
— Но обряд связи… — как ребенок возмутился Макфарр и не договорил, осекся, под тяжелым взглядом единственного «живого» глаза Даррея. Мгновение, и вот уже недалекий близнец, быстро уводимый прихрамывающим, вопрошает: — Так это он так… тебя?
— Тихо! — раздается в ответ. И тишина накрывает весь зал.
— Так это что, правда? — поинтересовался некто ехидно бурчащий: — Гер из-за нее действительно… кхм, того!
Чего того или этого, я опять не поняла, и вопрошающего не увидела, ибо стоило мне лишь оглянуться на голос, как я попала в крепкие девичьи объятия. Меня закружили и что удивительно, от нашей старосты все присутствующие, помянув Тарраха, поспешили как можно дальше отойти. Кто с сочувствующим взглядом, кто с испугом. Так значит, нашу Олли и ее огнеопасный характер здесь знают многие. Хотя, чему я удивляюсь, здесь все из знатных семейств и с младше принцессой драконов должны быть знакомы.
— Сумеречная! — провозгласила Кудряшка отступив от меня.
— Крэббас! — я была ей рада и крепко обняла в ответ, но так чтобы не дай Боже не задеть губами ее кожи. Даже улыбнулась, вновь почувствовав себя как в академии, почти своей. А затем решительно отстранилась, заметив странное несоответствие.
Олли была все такой же бойкой, энергичной и красивой, с широкой улыбкой на лице и это не смотря на явный траур. Черная лента в волосах вместо шляпки и черный брючный костюм вместо выходного платья ей шли, но возникал вопрос… Неужели безголовый Граф из стационар ушел не домой, а за грань? Милостивый Боже, неужели это из-за меня, из-за моего желания его вразумить, дать почувствовать свое бессилие и хрупкость!
— Кто-то умер? — Она меня не поняла, на мгновение нахмурилась. — Граф скончался? — опасливо поинтересовалась я и указала кивком головы на ее наряд.
— А! Нет-нет, конечно, брат мой жив! — в стороне послышался расстроенный вздох неудовольствия, но тут же прекратился, стоило драконессе, скосить красный взгляд. — Здоров, — хмыкнув, уверенно заявила она, — но еще в лекарской лежит.
— А…
— Не здесь, — коротко бросила Олли, схватила меня за руку и утянула за собой на выход из зала, под облегченные вздохи смертников. Я была уверена, что она выберет парк или аллею со скамейками, но оборотница уверенно повела меня в сторону низкого здания с черепичной кровлей. Шагая вслед за старостой, я все никак не могла понять суть ее облачения.
— А профессор Крохен, как?
— И этот жив, и не дает скончаться напавшему на него иллюзиону. Проводит эксперименты… — и совсем тихо, — меня до опытной работы не допускает. Мстит, гад!
— Имеет право, — улыбнулась я и, не придав значения ее сердитому взгляду, заметила:
— Но это не повод для траура. Так что произошло?
Обогнув домик, мы оказались в тени маленького садика под крышей, и Олли, указав мне на широкую скамейку, щелкнула браслетом и немного погодя устроилась рядом.
Вдохнула, затем протяжно выдохнула и нехотя призналась:
— Дело в том, что Сули и декан все еще не теряют надежды и носятся по судам, а я, глядя на них, не находила себе места и не знала как помочь…
Вспомнила, на что способна Кудряшка в гневе и тихо, почти неслышно произнесла:
— Ты кого-то убила…
— Что? Нет! — она рассмеялась, затем кашлянула, посерьезнела и уже совсем другим тоном: — Разве что подставила немного. Нечаянно… необдуманно. То есть, я не знала, как защитить его и… использовала то, что первым пришло в голову.
— Кого его? — мне стало боязно за несчастного. Догадаться, кому так повезло было не трудно, но я надеялась на провидение. И обманулась.
— Бруга, — ответила оборотница и отвела глаза, объясняя свой порыв: — Ты же спасла моего брата от игр Смерти, а за Бруга не заступился никто. Он из младшей ветви нашего рода, а значит… — Никто, мысленно завершила за нее я, вспоминая о Гере и связи, что заставляла его присматривать за кузенами. Жестоко.
