С буквой «з», как в слове «запонки», а не «собака».
Страфа стиснула мою левую ладонь двумя своими. Мне следовало впечатлиться и, возможно, немного испугаться.
Рихт Хаузер не счел нужным даже кивнуть. Это многое сказало о его самомнении – он считал себя самым важным человеком в комнате.
Затем Барат показал на женщину.
– Леди Тара Чейн Махткесс.
Кажется, это имя я где-то слышал, по крайней мере ту его часть, что связана с Махткесс. Дама наклонила голову в ответ на мой поклон, на ее лице, под суженными, расчетливыми глазами, мелькнула слабая улыбка. Я почуял хищника. Под чьей шкурой скрывалось что-то вроде маленькой напуганной девочки.
Барат поднял левую руку. Показал на мужчину в соседнем кресле.
– Киога Сторнс. Часто мешается тут под ногами, потому что мы с ним с детства лучшие друзья. Но на этот раз он явился, поскольку имеет свой интерес в игре.
Это имя я знал. О юношеских приключениях Барата и Киоги ходили семейные легенды. Сейчас Киога больше напоминал жертву, а не мастера злонамеренных проказ.
Расплата за грехи?
Метательница Теней нетерпеливо пошевелилась.
– Да, мама. Гаррет, нам нужны твои ресурсы и опыт.
Потрясающая вежливость. Однако этих людей я не мог послать куда подальше только потому, что мне не хочется работать. А работать мне не придется до тех пор, пока я вместе с моим чудом, Страфой.
– Зачем? И в чем именно?
Поднапрягшись, Метательница Теней ткнула пальцем в Хаузера.
– Начали появляться признаки подготовки к Турниру мечей, – мрачно произнес Хаузер. – У всех нас есть кто-то, кого наверняка призовут в игру.
Я понятия не имел, о чем он толкует. Страфа тоже.
– Что такое Турнир мечей? – спросила она.
Необходимость объяснять мгновенно вызвала у Хаузера раздражение, которое трансформировалось в удовлетворенность тем фактом, что об этом турнире не знали даже члены высшего магического общества.
– Каждые несколько поколений возникают неопределенный сверхъестественный процесс или сила, которые требуют состязания…
Он замолчал. Эмоции пробили броню хладнокровия. Хаузер пытался взять себя в руки.
Инициативу перехватил Барат.
– Суть в том, что для участия отбирают группу талантливых людей, обычно детей. Преимущественно из семей, занимающихся магией. Их согласия никто не спрашивает. Их просто призывают. Они должны сражаться, пока не останется только один. Этот последний получает приз – устройство, содержащее в себе всю объединенную мощь побежденных соперников. Когда турнир только появился, семейства так отчаянно стремились завладеть этим устройством, что все записывались в участники. Этот приз, это могущество, превращал победителя в мелкое божество.
4
Я переводил взгляд с одного лица на другое. Кажется, Альгарда не шутила. Кивенс издала звук, похожий на испуганное блеяние; вполне объяснимо, если все это было правдой.
– Без дураков, Гаррет. У этих двоих есть внуки, которых это может коснуться. Судя по всему, сын Киоги, Федер, узнал новости вчера. Само собой, мы с мамой тревожимся за Кивенс.
– Вы меня запутали. Кто-то или что-то выбирает детей… и непременно с Холма? И у них нет права голоса?
– Практически всегда это члены главных семей. Но некоторые из них прекратили свое существование, не в последнюю очередь благодаря турнирам, поэтому к делу также привлекают выдающихся представителей иных кругов. Или, хуже того, вызов может прийти сразу нескольким членам одного семейства.
Жестоко.
– Ясно. Детишки сливок общества. И они должны убивать друг друга, пока не останется только один.
– Именно.
– Вот напасть. Как? Зачем? И почему целый мир ни черта не знает, если это происходит постоянно?
– Как можно заставить их драться? Если они не хотят? – спросила Страфа.
– Это важный вопрос, – согласился я.
– У них нет выбора. Допустим, ты пацифист и отказываешься участвовать. Кто-нибудь просто перережет тебе горло, раз уж ты подставился.
– Иными словами, это расширенная формализованная игровая версия того, что ежедневно творится в правящей верхушке.
Представители упомянутой верхушки одарили меня недобрыми взглядами.
– Кто-то обязательно станет сражаться, за приз или за свою жизнь, – сказал Барат. – Кто-то попытается выиграть, чтобы обрести власть и покончить с турнирами раз и навсегда. В любом случае погибнут молодые люди, и некоторые из них – ужасным образом. Не все жертвы обязательно будут напрямую вовлечены в состязание. Сопутствующие потери тоже велики.
– Но общественность обычно ничего не замечает.
– Большая часть событий разворачивается не на публике. Это не гладиаторские бои, не рукопашные состязания. Это тайная война, которая по самой своей природе не может не влиять на общество. Будут трупы и локальные катастрофы. Необъяснимые магические стычки в ночи, зачастую фатальные.
Для Танфера такое не являлось редкостью – до недавних пор. В последнее время город страдал от мучительных приступов нарождающихся законности и порядка.
– Если поискать, можно найти свидетельства в исторических хрониках, – продолжил Барат. – Глубоко копать не придется. Мы обеспечим тебе выгодное преимущество, позволив побеседовать с несколькими участниками последнего турнира.
Он протянул руку, показывая на Хаузера, Махткесс и свою мать.
– Мой отец вел журнал, записывая свои действия, а также действия двух своих компаньонов, – сообщил Киога.
– Но…
– Участвовали семьи, – продолжил Хаузер, – и все сведения передавались из уст в уста. Мы отказались играть по старым правилам. Мы устраивали саботажи и подрывали турнир. Мы атаковали демона-распорядителя вместо наших друзей. И думали, что навсегда покончили с этим.
– Мы ошибались, – сказала леди Тара Чейн.
– Вы все? – уточнил я. Киога был ровесником Барата.
– Нет. Мейнесс Б. Сторнс, – ответил Хаузер.
– Я сказал, мой отец. Я тогда еще носил подгузники, – объяснил Киога.
– Пятеро из нас восстало, – добавил Хаузер. – Десять лет спустя Мейнесс исчез в Кантарде.
Ладно. Я снова оглядел их. Рано или поздно они объяснят, какое отношение к этому имею я. Надеюсь, что пораньше – я испытывал голод. Глаза Страфы пожелтели от нетерпения. А Кивенс начинала нервничать.
– Мы расстроили последнюю игру, потому что наши бабушки и дедушки подорвали предыдущий турнир. Наш тоже пошел не по плану, хотя мы так и не выяснили, в чем была причина. Все причастные к нему лица погибли, прежде чем смогли что-либо объяснить. Однако некоторые из нас оказались достаточно взрослыми, чтобы понять, и в достаточной степени друзьями, чтобы не желать убивать друг друга ради чего-то, во что мы сами не верили.
– Всего состоялось шесть турниров, и ни один не соответствовал изначальному замыслу, – сказала Тара Чейн. – Что-то всегда срывалось, но люди все равно погибали. В молодости мы думали, что все это – лишь развлечение для демонов. В отличие от Рихта, я уже не уверена, что вознаграждения не существует, однако все равно хочу покончить с этим безумием.
Хаузер не добавил себе очков, уточнив:
– В любом случае мы уже слишком стары для приза.
– Когда речь идет о твоих детях, все меняется, – сказала леди Махткесс. – А когда о самом тебе, ты не слишком тревожишься, потому что в молодости каждый уверен в своей неуязвимости.
– Сейчас мы хотим прекратить турнир, пока он еще не начался, раз и навсегда, – заявил Барат.
– Вынужден сообщить, что я смущен, – признался я. – И по-прежнему не могу понять, кто, что и почему.
– Но разве не этим вы занимаетесь, мистер Гаррет? – спросила леди Тара Чейн. – Ищете ответы? Мне говорили, вы лучший. – Вздернув бровь, она посмотрела на Метательницу Теней. – Констанция утверждает, что вы гений с непревзойденной сетью подозрительных связей. И что вы осмотрительней Гражданской стражи.
Бешеный мамонт осмотрительней этих парней.
Кто-то рассказывал сказки. Меня удивило, что этим занималась Метательница. Она редко демонстрировала что-либо, кроме презрения.
– Так и есть.
С некоторой натяжкой.
Две руки, вцепившиеся в мое левое предплечье, намекали, что в моих интересах меньше болтать и больше слушать – то есть применить навык, в оттачивании которого я за последние десятилетия не слишком преуспел.
– Мама верит, что на сей раз события будут развиваться иначе благодаря заметному влиянию тех, кто выжил в прошлом турнире, – сказал Барат.
– Э-э?
– В начале этого турнира Операторы могут попытаться избавиться от тех, кто помог расстроить турнир в прошлый раз.
Поворачиваясь слева направо, я по очереди ткнул пальцем в леди Тару Чейн, Хаузера и Метательницу Теней.
– Совершенно верно. От нас, – кивнул Хаузер. – Мы были слищком беспечны, позволив делу зайти слишком далеко. Думали, что все кончено. Или по крайней мере надеялись, что следующий турнир состоится после нашей смерти. Но честно говоря, кое-кто опасался, что рано или поздно придется встретиться с прошлым лицом к лицу.