– Этот день наступил, – провозгласила мадам Махткесс.
Угу, не высокомерие, а самоуверенность и недовольство тем, что некая внешняя сила посмела пытаться их использовать. Типичная черта обитателей Холма. Эти люди состарились в атмосфере предательства.
– И что я должен делать со своими особыми талантами и выдающимися подозрительными связями? – Осторожно, нейтральным тоном. Страфа продолжала стискивать мою руку, посылая отчаянные сообщения. В некотором смысле ее восхищало, что мужчина, которого она выбрала не посоветовавшись со старшими, был допущен в сердце семейного заговора.
Метательница Теней разглядывала меня, словно перебирая в уме рецепты, как повкуснее приготовить лапочку Гаррета.
– Сначала мы должны обнаружить будущих участников, – сказал Барат. – Если удастся собрать их прежде, чем начнутся убийства, все чертово состязание развалится. И никто не умрет.
– Мы сможем спасти их всех, – согласился Хаузер. – А если нам удастся найти Операторов…
Метательница Теней подозвала Барата и что-то пробормотала ему на ухо.
– Мама вынуждена нас покинуть, – провозгласил он. – Она полагает, что все мы обеспечим мистера Гаррета доступной нам информацией, чтобы он мог приступить к работе, а особенно – к поиску участников.
Ну конечно.
Интересно, насколько они в действительности заинтересованы во всем этом, цинично подумал я.
5
На улице было темно и голодно когда мы со Страфой покинули жилище Метательницы Теней, я – в размышлениях о невероятности состязания не на жизнь, а на смерть, с привлечением самых выдающихся подростков.
Двенадцать – вот магическое число участников. К каждому приставлено сопровождение: Смертный компаньон, обычно близкий друг, но иногда – боец-наемник. В какой-то момент каждый участник также получает теневого сверхъестественного союзника – Ужасного компаньона. Кроме того, имелись сущности, которые выбирали участников игры, организовывали все действо, судили и – при необходимости – добивали раненых. Их называли Операторами, и они представляли собой самую непроглядную загадку. Никто не знал, как их нанимают и каков их интерес в игре. Очевидно, смерть являлась обязательным условием полноценной работы всей схемы. Проигравшие не могли просто признать поражение – они должны были умереть, чтобы их силы вошли в финальный приз.
Вычислив Операторов, мы сможем положить конец этим абсурдным турнирам.
Моя циничная, подозрительная сторона уже спрашивала, в чем выгода Операторов. Моя подлая сторона утверждала, что уничтожив эту компашку, мы сильно продвинемся в искоренении игры, поскольку некому будет нанять новую команду.
Хотя меня грузили этим весь день, я по-прежнему испытывал недоверие и глубокое замешательство. Это был очень странный способ ведения дел.
– Ты все поняла? – спросил я Страфу.
– Вовсе нет.
– Они непрерывно трепали языками – полагаю, из благих побуждений, – но когда слышишь такие абсурдные заявления, поневоле думаешь, что тебя пытаются обмануть либо скрывают факты.
– Ты прав. Но не думаю, что они что-то утаили. Костемол рассказал больше, чем когда-либо на моей памяти.
– Костемол?
– Рихт Хаузер. С таким прозвищем он вернулся из первой командировки в зону боевых действий.
– А та зловещая женщина, Махткесс?
– Она предпочитает называться Лунной Гнилью. А в игривом настроении – Повелительницей Цепей. Игра слов в ее имени.
– Не буду уточнять подробности. Что ж, ладушки. И они действительно дружат с твоей бабулей?
– Насколько это возможно в их среде. Скорее, они дружили в молодости. Теперь их можно назвать соучастниками. Куда мы идем?
– Ко мне домой, чтобы обратиться к некоторым из моих непревзойденных ресурсов.
– Путь неблизкий, почему бы не полететь? Вот-вот начнется дождь. Мы промокнем, если пойдем пешком.
– Ладно, – неохотно согласился я. – Но у тебя нет с собой метлы. – Предпочитаю чувствовать под ногами что-то плотнее воздуха.
– Ты ведь знаешь, что мне она не нужна. Ты просто трусишь.
Она была права.
– Твоя взяла. Но подожди-ка минутку. Я вижу гражданских.
К нам направлялась девочка лет девяти или десяти, светловолосая, хорошо одетая, очень миленькая. Живая куколка. Она держала за руку гролля. Гролль – помесь великана с троллем, сильное и уродливое создание, неуязвимое для большинства видов оружия, но, хвала богам, редко проявляющее агрессию. Взрослые гролли огромны. Этот экземпляр был особенно крупным, высотой добрых четырнадцать футов. Он словно спал на ходу, не обращая внимания на окружающий мир. Однако маленькая девочка держалась начеку и выглядела крайне напряженной.
Страфа прижалась ко мне спиной.
– Хватайся. – Неожиданно она встревожилась.
– Всегда рад.
– У вас одно на уме, сэр. Но хватит дурачиться. Убираемся отсюда! Немедленно.
– И кто в этом виноват? Только ты сама.
Я не обратил внимания на девочку, разве что отметил, что она достаточно богата, чтобы позволить себе роскошного телохранителя.
Пальцы моих ног оторвались от мостовой. Страфа повернула голову. Я попытался поцеловать ее, на мгновение забыв, чем мы занимались. Она потеряла точку опоры в воздухе. Мы рухнули на землю подергивающейся кучей. Маленькая девочка остановилась, нахмурилась, а потом сказала мне:
– Если не будешь более внимательным, умрешь первым.
Страфа проигнорировала ее и села.
– Боги, хотела бы я, чтобы мы познакомились, когда я была в возрасте Кивенс. У нас было бы намного больше времени.
Я так не думал. В возрасте Кивенс у Страфы уже был ребенок, а я ничего из себя не представлял. Кроме того, меня ждали пять лет в зоне боевых действий.
Скорее всего, я бы отчалил, оставив ее с еще одним сюрпризом наготове – который у меня вполне могло хватить подлости не признать. В молодости я не был таким милым, как сейчас.
Но я ни за что не скажу ей, что нам повезло, что жизнь свела нас так поздно.
Маленькая девочка с монстром поспешили дальше, а я спросил:
– Что это было? Ты поняла?
– Давай просто уйдем отсюда. Все обошлось.
Она явно была потрясена, озадачена и, может, немного напугана, словно только что уклонилась от встречи с очень опасной головоломкой.
Я поднялся, помог Страфе встать, обнял ее сзади и на этот раз вел себя прилично, пока она занималась тем, чем занимаются Бегущие По Ветру.
* * *Мы опустились на мостовую перед домом, в котором я жил, пока Страфа не затащила меня в свой особняк на Холме. Дом был темно-красный, кирпичный, двухэтажный, в отличном состоянии, поскольку моя помощница, Пулар Паленая, помешана на деталях. Моя спальня располагалась на противоположной от фасада стороне, наверху. Прежде Страфа проникала в окно слева, над крышей крыльца.
Но сегодня мы решили войти через парадную дверь как нормальные посетители.
– Старые Кости определенно начеку, – заметил я, поскольку мы еще не успели распутаться, а Паленая уже открыла дверь.
6
Пулар Паленая – крысючка, потомок мутантов, созданных магами несколько веков назад. Ростом около пяти футов, когда вытянется в струнку. Я вроде как удочерил ее еще подростком, и она стала душой и сердцем моих расследований. Я отправляюсь на разведку и весело провожу время, а она остается дома и занимается записями, финансами, поддержанием дома в приличном состоянии и всеми прочими нудными делами, от которых я обычно ворочу нос. В этом она гений. Держит нас на плаву.
Кроме того, у Паленой лучший нюх во всем Танфере, а может, и всей Каренте. Она немного подрабатывает на стороне, обычно заключая контракты с Гражданской стражей, если они готовы платить вперед.
Никто из стражников не работает бесплатно, однако они уверены, что все прочие должны жертвовать своим временем и рисковать жизнью исключительно ради выполнения гражданского долга.
Не говоря ни слова, Паленая впустила нас в дом.
Мой дворецкий и повар, Дин, вышел из кухни, вытирая руки. Дин – ходячая древность. В последние недели он начал сутулиться и двигаться более осторожно. Тем не менее он поприветствовал нас по-прежнему сильным голосом.
Дин – большой поклонник Страфы Альгарды.
На лестнице, ведущей на второй этаж, раздались грохот и топанье. Затем шум прекратился, и мгновение спустя перед нами возникла совершенно невозмутимая, нарочито равнодушная, абсолютно сногсшибательная маленькая брюнетка четырнадцати лет.
– А, это вы. Ну, привет.
И она с равнодушной миной направилась в кухню, как будто туда и собиралась.
Пенни Кошмарка – не слишком большая поклонница Страфы Альгарды.
Она – любимица моего партнера. Еще один приемыш.
Мы все беспризорники. Даже Страфа, в какой-то степени.