Стив замер, не в силах оторвать взгляда от фотографии.
– Да, – сказал Куэйд, – меня тоже поразило, как неожиданно она, наконец, сдалась. Ведь одно время казалось, что ее упрямство не имеет границ. Тот монолог перед закрытой дверью состоял, как и раньше, из угроз, мольбы и извинений. Так было день за днем, и вдруг она сломалась. Надо же, как просто! Уселась под столом и съела весь кусок, обглодав его до кости, как самое изысканное лакомство.
Тридцать восьмая фотография: девушка спит, дверь открыта, снаружи льется: свет. Наконец, тридцать девятая: комната опустела.
– Куда она отправилась?
– Спустилась, будто в полусне, вниз по лестнице и побрела на кухню. Там выпила несколько стаканов воды и три или четыре часа просидела на стуле, при этом не произнеся ни слова.
– А ты пытался с ней заговорить?
– Да, время от времени. Эксперимент завершился, и я особо не настаивал. Не хотелось ее беспокоить. Но в конце концов она вышла из ступора.
– И что тебе сказала?
– Ничего.
– Ничего?!
– Абсолютно ничего. Было такое впечатление, что она меня даже не замечала. Потом я сварил картошки, и она поела.
– Она не пыталась вызвать полицию?
– Нет.
– И не набрасывалась на тебя?
– Тоже нет. Она отлично понимала, что я сделал и зачем. Раньше мы с ней несколько раз касались такого рода экспериментов в наших беседах, разумеется, вскользь, отвлеченно. Пойми же наконец, эксперимент мой не причинил ей никакого вреда, ну, может быть, она немного похудела, только и всем.
– А где она сейчас?
– Она уехала на следующий день, понятия не имею куда.
– Так что ты доказал своим экспериментом?
– Быть может, ничего, но я тем самым положил довольно любопытное начало своим исследованиям.
– Начало? Так это только начало?!
Куэйд почувствовал в голосе Стивена неприкрытое отвращение, граничившее с ненавистью.
– Послушай, Стив...
– Ты понимаешь, что мог убить ее?
– Ничего подобного.
– Она могла потерять рассудок, стать навсегда умалишенной.
– Не исключено, хотя и вряд ли. Она была волевой женщиной.
– А ты сломал ее!
– Вот это точно, но она сама на это напросилась. Более того, она же ведь хотела узнать, что такое страх, ну я ей и помог. Я лишь исполнил ее собственное желание.
– Ты совершил насилие. Добровольно она бы ни в жизнь на такое не пошла.
– И это верно. Что ж, она получила хороший урок.
– Так ты теперь возомнил себя учителем?
Стиву хотелось смягчить сарказм, но не получилось: в его замечании присутствовала и ирония, и гнев, и отчасти страх.
– Да, я учитель, вернее, наставник, – невозмутимо ответил Куэйд. Взгляд его стал каким-то отсутствующим. – Я обучаю людей страху.
Стив опустил глаза.
– И ты доволен результатами своих усилий на этом поприще?
– Я ведь не только обучаю, Стивен, я и сам учусь. И кое-чему, между прочим, научился. Это так захватывающе – исследовать таинственный мир страха, особенно когда «подопытные кролики» обладает достаточно развитым интеллектом. И даже если этот интеллект чересчур рационалистичен...
Стив, не дав ему договорить, резко поднялся.
– Больше не желаю слышать этот бред.
– Вот как? Что ж, дело твое.
– К тому же завтра рано утром у меня занятия.
– Ничего подобного.
– Что-что?
– Занятия еще не начались, так что погоди-ка уходить. Останься еще на немного.
– Зачем?
Стив ощутил гулкое биение сердца: он и подумать не мог, что Куэйд внушает ему такой сильный, даже какой-то суеверный страх.
– Я хотел предложить тебе кое-какие книги. Только и всего!
Стив устыдился внезапного приступа страха. Что он вообразил – что Куэйд намеревается чем-нибудь оглушить его, чтобы на нем провести свои эксперименты? Вот уж действительно бред!
– У меня есть Кьеркегор, он должен тебе понравиться. Книга там, наверху.