Чорт возьми, сам два раза по пять франков выкладывал. А ихние еще казаки… мертвого подымут! И все, ведь, нищие, клошары, мсье Луи… «ни пото, ни мэзон», так и поют: «тю мурра… — этиль-ньора-па-дэ-домаж». Знаю, у меня там приятели. Веселые, черти, а у каждого нож в груди! Это, мсье Луи, сти-иль, и-дея! Зубы стиснул, а жарит во все горло. И все ночи американцами набито. Англичане, шведы… На что голландцы, крепки на денежки, — и те размякнут, как хлебный суп.
Пти Жако причмокнул.
— Попали в жилу. Гребут?
— Ого-о!.. — Жюстин защурился, как от солнца. — Клондайк! Жан Петрофф, говорят, раньше министром был… понятно, в чердачке не пусто, мог аранжировать. «Крэмлэн»… это надо ви-деть! На скале, прямо в море, будто пакетбот «Атлантик»: палуба, носовая часть, бухширинг… экзотика. Стиль, и-дея!..
— Это же моя идея! — крикнул Пти Жако. — У меня в «морском салоне», где тот, полная иллюзия. Мои «Пти Пэн» плывут!..
— И с первоклассным пассажиром, мсье Луи. Такой — один стоит всех голландцев-шведов… Ка-кого карпа я вам завез-то, будете Жюстина помнить.
— Американцами набито?
— Плюнуть негде. А почему? Казаки. Все косые, скуластые, мон-голы. Кинжалы, шашки… ти-гры! Американки обмирают, всякие мечты, то-се… Ну, что ихние ковбои… грива на штанах да шляпа с зонтик. А у тех — ноги на шарнирах, на штанах кровь, огонь… ну, и готова, испеклась, сейчас и жемчуга теряет. А пе-сни … о-о-о! Свист, гик … и вдруг, заплачут… пьяные, американ-цы. Чарли один, мальчишка… приятели рассказывали, — его там «каучуком» звали… неделю так и не вылезал оттуда, с сотню тысяч пропил-прокидал, так казаками очаровался. Отец ему из Анжелоса каблограммы, а он их рвет. И дурака такого… жале-ют! такого-то болвана!.. Пьян всегда, так и ночует на диванах… сотнями швыряет… шанс, лови момент! А те, шибко если пьян, назад ему, сами в карман суют! Вера, говорят, у них такая, религиозная… и-дея: от пьяного ни… ни сантима!
— Зна-ю эту идею, — присвистнул Пти Жако, — это философия, у нашего Руссо… называется — идеализм. В коммунальной еще учили. То — в книжках. А другое — наоборот, это — реализм. Вот и промазали войну, теперь пошли по ресторанам, хлеб отбивать от…
— …реали-стов, мсье Луи!
— Нет, от специа-листов! Ну, жизнь научит.
— Нет, этих не научит, мсье Луи. Уж я-то знаю, пропащие… — махнул Жюстин фужером и расплескал.
— Виноват, мадам, на скатерть… Не научит. Жан Петрофф, человек приличный… мерседес завел, сорокасильный… для себя! Клиентам — ни-ни-ни… чудак. Какой-то санаторий хочет ставить, для офицеров, чтобы всем бесплатно! Про-горит.
— К делу, дорогой Жюстин, — торопила мадам Пти Жако, — вы про иностранца, про т у…
— Виноват. Да, забуксовал. Нацеливался, примерял, и — напоролся. И немудрено. Если бы, дорогой Луи, вы увидели… про-щай! Я понимаю толк в женщинах… Извините, мадам Пти Жако… античная Венера, перед той — глыба, и больше ничего. Стиль, идея! Манеры, линии… — показывал Жюстин, крутя руками, — глаза-а… Но-о… — Жюстин прищурился и помотал лукаво пальцем, — Верден, и — точка. Идеализм, симан-армэ, броня. Вздыхай и… — точка.
Пти Жако высчитывал в блокноте. Мадам Пти Жако сказала, щурясь:
— О, Жюстин, однако… и вы того? а, кажется, такой резонный.
— Ma-дам!! — вскинул Жюстин плечом и поклонился. Откинулся, вытянул в нитку губы, защурился, и на костлявом его лице изобразился ужас, — шутливый ужас. — Нос все дело портит… — потянул он себя за кончик носа. — Директор «Комеди Франсэз»… рассказывал я вам, мсье Луи, говорит мне: друг Жюстин, нос у вас, как у фараона Ту-ту-ту-камона… но успех в театре обеспечен. Да, но … увы, не по карману. Жюстин-бедняк может только вздохнуть и облизнуться. Жюстин-бедняга…
—… у кого в банке… — подмигнул Пти Жако, высчитывая карандашом в блокноте.
— Но-но-но-но-о!..