И вдруг этот провокационный спор! Провокационный… и волнующий!
Алёна – человек мгновенных порывов и решений. И ей нравится Влад, несмотря на его жуткое имя и не слишком-то высокий рост… кстати, блистательный Игорь, по которому она тайно и явно, безутешно и безуспешно вздыхает уже не первый год, тоже не выше ее ростом, и это один из сдерживающих его факторов («Я не могу, когда девушка выше меня!»), не считая разницы в годах. А Влад гораздо больше подходит ей по возрасту, и у него, похоже, нет никаких сдерживающих факторов… и он Алёне в самом деле приятен, особенно в этих его узких очках.
Правда, в постели очков на нем не будет. А почему нет? Можно попросить его не снимать их… хотя потом они свалятся, конечно…
Черт, она что, уже согласна? Но ведь еще нужно проспорить! А шансов проспорить нет никаких!
– Спорим, ну? – настаивает Влад, и самодовольная улыбка трогает его губы.
Кажется, не такой уж он плохой физиогномист. Похоже, он угадал, что спор не так уж и нужен, что Алёна практически готова сдаться…
«А вот нет! Нет!» – кричит бес противоречия, который сидит в каждой женщине, а уж в нашей-то героине этих бесов таится ого-го сколько… имя им – легион!
– Спорим! – задорно говорит она, вскакивает и первой идет к столику «господ», предоставляя Владу полюбоваться изгибом ее спины и не менее дерзким, чем декольте, разрезом, с которого нынче вечером очень удачно отлетела сдерживающая его пуговка, так что оный разрез расходится чуть ли не до… чуть ли не до! И ноги, между прочим, у Алёны очень недурны, и походочка волнующая. Ох, как ты будешь облизываться, дорогой Влад, в каких жарких эротических снах будешь вспоминать покачивание этих бедер и колыхание этих грудей, потому что ничего тебе не обломится, не будет у тебя секса с интеллектуалкой: ведь сейчас ты так виртуозно пролетишь со своим дурацким спором!..
– Извините, пожалуйста, господа, – опережает ее Влад. – Мы вот тут с Алёной поспорили. «Тараса Бульбу» кто написал, не подскажете?
«Господа» переглядываются. Возникает минутная пауза, во время которой у Алёны начинает тревожно трепыхаться сердце. Затем дама с полуседыми волосами, в дорогих, очень эффектных очках, в элегантнейшем брючном костюмчике, окидывает покровительственным взглядом супруга, дочку, а также подошедших к столику неучей и невежд – и изрекает:
– Тарас Шевченко!
Немая сцена, как в «Ревизоре», которого, судя по всему, тоже написал Тарас Шевченко…
* * *Воскресенье какого-то там дня и какого-то года
психолечебница на улице Ульянова горького города Нижнего Новгорода де жур ному док тору от пациента Простилкина Константина (первое отделение)
Предложение узнать себя
Сначала ОСНОВА
Я здесь почему? Спросите Гоголя!
Короче, тут ясно даже для самого тупого диагноста, что пациенту нужно внимание.
Пишу суть предложения к вам, поскольку я не успею до вашего прихода в отделение приготовить, то есть корректирую свои действия.
Дальше вам все будет ясно
Это просто до безобразия
Надо только ваше внимание
Не торопись!!!
Скажи мне, кто твой друг, – и я скажу, кто тебе загубит жизнь. Скажи мне, кто твоя дочь, – и я скажу, кто тебя бросит. Отцом быть тяжело. Любят только матерей.
Почему я здесь?!
* * *– Народу не сказать, что полно, но очень прилично, – оживленно заметила Жанна, поглядывая сквозь чуть приоткрытую дверь в зал. – И есть несколько дам, поближе к которым тебе точно стоит подойти. Обрати внимание на столик четыре, семь и восемь: так сидят скучающие красотки, у которых сумочки лопаются от денежек – как мужниных, так и собственных. Причем я совершенно точно знаю, что эти дамы предпочитают блондинов, так что с ними ты можешь не церемониться.
– А парочка джентльменов, которые предпочитают блондинов, сегодня найдется? – спросил Нарцисс.
– Думаю, сколько угодно, – кивнула Жанна. – Но я-то имею в виду дам для твоей работы. Не заставишь же ты джентльменов с тебя фиговые листки срывать! У нас все-таки не настолько авангардное заведение, ты не забывай. А эти дамочки чем хороши? Они и на сцену с тобой взойдут, и денежек в трусики напихают.
– Столики четыре, семь и восемь? – Нарцисс украдкой посмотрел в зал поверх головы Жанны. – Ну, к этим столикам мне никак не подойти, так что, опасаюсь, денежки останутся при своих хозяйках.
– Подойти, подойти! – успокаивающе кивнула Жанна. – Когда начнешь работать «Робкого монстра», вполне доберешься до них. А на «Пионере» – да, на «Пионере» придется поработать с кем-нибудь другим.
«Пионер всем ребятам пример!» – это был коронный номер Нарцисса. Он выходил в шортиках, белой рубашечке с красным галстуком, в пилотке, то и дело возносил руку в пионерском салюте… Этакий чистенький мальчишечка! Но что вытворял этот мальчишечка, постепенно освобождаясь от одежды… какой пример он подавал «всем ребятам»!.. Нет, не зря Нарцисс считался в Нижнем восходящей звездой мужского стриптиза и оставил позади даже Северного Варвара, тяжелая, трагичная, навязчивая экзотика которого изрядно напрягала зрителей, вернее зрительниц. А Нарцисс умудрялся пробуждать в них нечто вроде «комплекса Федры» – если вы понимаете, о чем речь!
Нарцисс понимал. Благодаря одной интеллектуальной сучке, которая… из-за которой…
А, да гори она синим пламенем, эта похотливая тварь, стоит о ней подумать, весь кураж пропадает, а ведь ему сейчас работать!
Вот и думай о работе.
– Жанна Сергеевна, а за третьим столом сидит какая-нибудь приличная дама? Только, ради бога, без громилы-мужа, как в прошлый раз!
Жанна проглотила смешок. Да, неделю назад, когда стриптизер Нарцисс показывал в «Барбарисе» свою фишку про пионера, чуть не вышел конфуз. Лишь только он взгромоздил на колени хорошенькой особе в символическом платьице то, что мгновенно вылезло у него из-под фигового флажка с портретом маленького, кудрявого и невинного Володи Ульянова (точь-в-точь таким его изображали на октябрятских звездочках в эпоху развитого социализма), из туалета вдруг вернулся не в меру засидевшийся там господин и повелитель дамы и такое устроил… А если учесть, что к тому времени «Пионер» успел задрать ей юбчонку – выше некуда – и спустил с плеч бретельки ее платьишка… а лифчика под ним не обнаружилось… При этом господин и повелитель был в полтора раза выше Нарцисса и раза в два его шире.
Короче, мог содеяться жуткий скандалище: супругу ведь не дано было знать, что Нарцисса женщины интересуют только в связи с содержимым их кошельков! Но всякому-каждому особенности его мировосприятия не разъяснишь, а если попытаешься, то как бы только хуже не сделать: вдруг, к примеру, нарвешься на воинствующего противника бисексуализма. Так что объясняться Нарцисс не стал, но и наутек не бросился, а дернул за хитрую веревочку – и вдруг его огромный, вызывающе торчащий фаллос начал медленно сдуваться и буквально таять на глазах у разъяренного супруга. А сам Нарцисс при этом тряс коленками на манер Африка Симона и таращил глаза, изображая жуткий страх. Зал просто-таки валялся со смеху. В конце концов даже сердитый муж перестал серчать и начал хохотать, глядя на вялую тряпочку, которая теперь свисала из-под портрета будущего вождя мирового пролетариата.
Что и говорить, вышел Нарцисс из нелегкой ситуации с честью, однако страху и впрямь натерпелся. Он про себя знал, что по жизни ни особенной храбростью, ни даже дерзостью не отличается, нравом смирен и мирен, спорщиков вечно пытается примирить, обиженных утешить, а в стриптизеры подался вовсе не от повышенной сексуальной озабоченности, а просто потому, что за это хорошо платили.
То есть это ему сначала так казалось…
Богатенькие дамочки липли к нему, как мухи к меду, и не жалели денег, чтобы заполучить красивого парня в свои одинокие койки. Спать с женщинами – это для него был бизнес и больше ничего. Нарцисс никому не отказывал, в постели очень старался, но… повторные предложения получал не всегда. Что и говорить, попадались ему мазохистки, которые приходили в восторг от внезапного превращения милого мальчика в отъявленного грубияна и садиста! Но в основном-то дамы пугались такой метафорфозы и чуть ли не в страхе дожидались утра. Разумеется, Нарцисс на них с кулаками не бросался, бить не бил, душить не душил и зубами в нежные телеса не впивался, однако видно было, что он с трудом, с великим трудом сдерживает себя, чтобы не причинить женщине боли, чтобы не избить ее, а то и не прибить до смерти. Что-то вспыхивало в разгар ласк в его светлых, холодноватых глазах… такой бенгальский огонь там начинал полыхать, сверкать, искриться, что некоторые слишком чувствительные особы с криком отталкивали красавчика, за секс с которым выложили кругленькую сумму… С женщин он брал не слишком-то дорого, всего сто долларов в час и, хотя евро с некоторых пор превалировал над долларом, Нарцисс по-прежнему оставался верен баксу.