- Как же. Один в очках, точно как ваши. Шалавые мужики. Но за чай заплатили.
Проводник побежал дальше, гремя чайником.
- Почитаем? - спросил молодой человек и зевнул,
- Неохота,- ответил старший. Помолчали.
- Гляньте,- сказал вдруг юноша.- Тут вам записка на столе.
- А почему не вам?
- Кто мне станет в поезде писать?
- А мне?
Ученый сосед взял записку и рассмеялся.
- Что там смешного?
- Стихи. Послушайте: "Травка зеленеет, солнышко блестит, скорый поезд до станции Симферополь нас на отдых мчит".
- Нескладно,- сказал юноша.- Какие ж это стихи?
- А что это по-вашему?
- Приманка. Чтобы мы прочитали через очки. Теперь вы послушайте: "Разве вас не учили, что нехорошо брать чужое? Очки вам больше не понадобятся. Положите туда, откуда взяли, и забудьте". Подписи нет.
- И не надо,- сказал старший.- Что будем делать?
- Положим и забудем. А что еще?
- Разумно,- пробормотал ученый сосед и растянулся на полке.- Я думаю, за журналами нет смысла ходить. Располагайтесь.
Поезд дрогнул и остановился. "Стоянка десять минут",- раздался голос проводника. Юноша плотно закрыл дверь купе, снял очки, повертел их в руках и положил на верхнюю полку. Поправил подушку, устроился поудобнее и раскрыл книгу на странице с загнутым уголком.
...И, не давая сопернику опомниться, набросил плащ на сверкающий клинок. Уф, хватит на сегодня страстей. Завтра на свежую голову как-нибудь выкручусь из этого будуарного побоища. А сейчас - спать...
Ученый сосед повернулся на бок и раскрыл свою книгу, держа ее на весу.
...С тем, однако, условием, что указанная структура не будет подвергаться фазовым переходам по достижении равновесия, а впрочем, если она и подвергнется им, то кто может сказать определенно, не Клопанецка же, в конце концов, к чему это приведет и приведет ли вообще к чему-нибудь...