– Нет, ей‑богу! Может, это ее я искал всю жизнь, – сказал Корсаков.
– Пора бы уже и найти… – Воскобойников прихлопнул руками по подлокотникам кресла. – Ладно, а кормить гостей здесь собираются? Или вы любовью сыты?
– Сейчас организуем, – Корсаков открыл холодильник, в замешательстве почесал подбородок. – Так, боюсь, придется идти в магазин – на четверых маловато.
– Вот и отлично, прогуляемся заодно, – Воскобойников поднялся на ноги. – Мариночка, вы тут с хозяйкой пока стол сервируйте, а мы мигом.
Корсаков заглянул в ванную предупредить Анюту, что ненадолго отлучится. Она одевалась, стоя перед зеркалом, и скорчила ему рожицу.
– Ты что, предупредить не мог?
– Да я и сам не знал, что Пашка вот так заявится. А ты не будешь в следующий раз голой ходить.
– Не нравится – не буду, – Анюта надула губы.
– Ну, ладно, – Корсаков поцеловал ее в еще влажное плечо, – мы с Пашкой в магазин, а вы с Мариной стол накрывайте. Она тебе понравится – хорошая девушка.
– Иди уж…
Воскобойников уже спустился вниз. Игорь показал Марине, где стоят рюмки, тарелки, лежат вилки и все остальное и догнал его в переулке.
Глава 2
Они вышли на Арбат и свернули к метро «Смоленская». Павел редко бывал в Москве – реставрация особняка под Яхромой шла полным ходом, – и с интересом оглядывался. Корсаков то и дело поднимал руку, приветствуя знакомых. Открывались палатки, торгующие сувенирами, из дверей кафе пахло молотым кофе, тянуло дымком от мангалов. Небольшой оркестр из баяна, скрипки, саксофона и барабанов расчехлял инструменты.
– Ну, собственно, не так уж все изменилось, – констатировал Воскобойников.
– А что может измениться? – пожал плечами Корсаков. – Только забегаловок стало больше, и ориентированы они, в основном, на приезжих. Москвичи приходят только в выходные, а так, сам знаешь, какой здесь контингент бывает. Слушай, я что хотел спросить: ты свою основную специальность не забыл?
– Это какую?
– Ну, реставрацию картин.
– Нет. Только прожить на нее невозможно, вот и переквалифицировался. Инструмент у меня остался, реактивы есть. А что такое?
– Картину с птичками видел? Подозреваю, что под ней спрятано что‑то еще.
– Ага, – Воскобойников подергал ус, – и ты хочешь, чтобы я смыл птичек. Это можно, вот только по времени, боюсь, не уложусь. Реставрация – дело долгое, а завтра к вечеру нам надо быть в Яхроме. Работодатель торопит. Хочет до зимы въехать в особняк.
– Мне кажется, там работы немного, – сказал Корсаков. – Утки нарисованы акварелью и, по‑моему, даже лаком не покрыты. Я бы и сам справился, но боюсь испортить.
– Попробуем помочь твоему горю, – согласился Павел. – Думаешь, там что‑нибудь ценное?
– Посмотрим, – уклончиво ответил Корсаков.
Он и хотел открыть полотно и одновременно боялся этого – объяснить свои сомнения он бы не смог, но подсознательно ощущал, что наследство Анютиной бабки принесет в его жизнь перемены.
Они зашли в продуктовый магазин и, чтобы не возиться с готовкой, купили полуфабрикатов, копченой колбасы, мяса и рыбы в вакуумной упаковке, фруктов, овощей. Корсаков предложил взять водки, но Воскобойников отказался.
– Если хочешь, бери, но я пить не буду.
– Как тебя Марина скрутила, – покачал головой Игорь.
– Дело не в этом. Ты знаешь, когда у меня сердце прихватило… ну, я тебе рассказывал… я здорово испугался.