Однако после того как нам продемонстрировали несколько очень сложных сымитированных битв, мы были убеждены.
Было решено поставить Анализатор на четыре из наших самых тяжелых кораблей, таким образом, в каждом из флотов было бы по одному устройству. На этом этапе и начались проблемы — хотя узнали мы об этом позже.
Анализатор состоял из почти что миллиона вакуумных ламп и нуждался в команде из пятисот техников для своего обслуживания и обеспечения работы. Было абсолютно невозможно разместить такое количество дополнительного персонала на борту линкора, так что пришлось каждый из четырех кораблей дополнить переоборудованным пассажирским лайнером, который должен был везти неработающие смены техников. Установка была также очень трудным и утомительным занятием, но были приложены гигантские усилия, и дело было закончено за шесть месяцев.
Затем, к нашему ужасу, на нас обрушился следующий кризис. Почти пять тысяч высококвалифицированных специалистов были отобраны для обслуживания Анализатора и проходили ускоренный курс в технических центрах обучения. К концу седьмого месяца, 10 процентов из них заработали нервные расстройства, и только 40 процентов были готовы к службе.
И снова, все принялись обвинять всех. Норден, конечно, заявлял, что Научный Штаб здесь ни при чем, и вся вина лежит на департаментах персонала и подготовки. В конце концов, решили, что единственным выходом будет использовать два вместо четырех Анализаторов, и ввести в действие другие два по мере того, как будут готовы люди. Нельзя было терять время, так как враг все время наступал и его боевой дух рос.
Первому Анализаторному флоту было приказано отбить систему Эристон. Война таит много опасностей, и по пути лайнер, который вез техников, напоролся на блуждающую мину. Военный корабль устоял бы, но лайнер был полностью уничтожен вместе со всеми его незаменимыми пассажирами. Таким образом, операция была сорвана.
Другой экспедиции поначалу везло больше. Никаких сомнений, Анализатор оправдал надежды своих конструкторов, и противник понес тяжелые поражения в первых боях. Он отступил, оставив в нашем распоряжении Сафран, Леукон и Хексанеракс. Но, похоже, что его разведка обратила внимание на изменение нашей тактики и необъяснимое присутствие лайнера в сердцевине боевого флота. Возможно также, что они заметили, что наш первый флот имел такой же корабль — и отступил после его уничтожения.
В следующем бою враг использовал свое численное превосходство, начав яростную атаку на корабль с Анализатором и его невооруженный компаньон. Они атаковали, невзирая на собственные потери — оба корабля, разумеется, были основательно защищены — и добились успеха. В результате наш флот оказался фактически обезглавлен, так как эффективный переход к старым методам ведения боя оказался невозможен. Мы отступили под ураганным огнем, потеряв в результате все наши приобретения, а также системы Лормия, Исмарнус, Беронис, Альфанидон и Сиденеус.
После этого верховный адмирал Таксарис выразил свое осуждение Нордена, покончив с собой, и я был назначен на высшую командную должность.
Ситуация теперь была серьезной и приводила в ярость. С тупым консерватизмом и без малейшего проблеска воображения, противник продолжал наступать своими старомодными и неэффективными, но теперь гораздо более многочисленными кораблями. Было стыдно признать, что если бы мы всего лишь продолжали строительство флота, не ударяясь в поиски нового оружия, то были бы сейчас в гораздо более выгодной позиции. Было много совещаний, на которых Нордену пришлось защищать ученых от саркастических нападок, когда все обвиняли его в случившемся. Трудность состояла в том, что Норден выполнил каждое из своих обещаний: у него всегда было абсолютное оправдание всех случившихся катастроф.