Райлен хорошо знал тропу, он часто прогуливался по ней в ожидании вдохновения.
– Я опущу вас на землю вот здесь, – сказал он.
– Вы знаете кое-что, лорд Де Уайльд?
Райлен взглянул на нее.
– Я знаю много-много всяких вещей.
Однако в данную минуту он не мог вспомнить ни одной.
Сидни улыбнулась:
– Познакомиться с вами было моим заветным желанием.
Ее откровенность поражала, она будто открыла его душу и завладела сердцем. Теперь он принадлежал ей навсегда и, будучи весьма самоуверенным, не сомневался, что Сидни ответит ему тем же.
Прежде чем опустить на землю, он быстро ее поцеловал. Сидни молчала, а он жалел, что ее друзья наконец-то дошли до верха и он не может поцеловать ее еще раз.
***
Райлен через плечо взглянул на мрачный георгианский замок и подумал об уединенной жизни, которую вел в нем уже тринадцать месяцев. Тринадцать месяцев, за которые он пытался переосмыслить свою прошлую жизнь. Тринадцать месяцев наказания за то, что потерял над собой контроль и чуть не убил человека. Тот, правда, заслуживал смерти, но не от его руки.
Он избрал этот корнуэльский приход для добровольной ссылки потому, что хотел познакомиться с легендами, которые рассказывали здесь с незапамятных времен. Тут происходили странные вещи, связанные с магией, в которую он сам не верил.
Сельчане утверждали, что ни одно кораблекрушение не было случайным. По их словам, путешественников заманивали сюда привидения. Считалось, что в Сент-Килмеррине существовал призрак древнего рыцаря, который оплакивал свою пропавшую принцессу.
Церковные колокола прозвучали слишком поздно, чтобы предупредить эту девушку.
Но Райлен считал, что для него она появилась вовремя.
***
– Что он сказал? – пристал Фредди к Сидни, после того как Райлен осторожно опустил ее на тропинку у дома.
Опьянение после продолжительных возлияний постепенно прошло, от морского воздуха мокрая одежда казалась еще холоднее. Хорошее настроение, в котором они пребывали час назад, испарилось без следа. Ей хотелось, чтобы Фредди заткнулся, и она смогла бы подумать о том поцелуе. Ей вряд ли удастся его забыть, хотя, возможно, для Де Уайльда он ничего не значил.
– Для чего поздно? – суетился Фредди.
– Для чая, – сердито ответила Сидни. Колено болело. Голова тоже. Ее удивила реакция Одри на этого загадочного человека. – Почему ты разговаривала с ним так грубо? – спросила она. – Быть спасенными одним из Де Уайльдов – большая честь.
Одри фыркнула.
– Если забыть тот факт, что он при всех задрал тебе юбки и нес на руках, как свою добычу.
– Для чая? – застыл Фредди. – Надеюсь, что нет. Хотя я предпочел бы что-нибудь покрепче.
– Подождите здесь, – обернулся к ним Де Уайльд. – Нужно проверить, привязаны ли другие собаки. Мы не ждали гостей.
– Ничего удивительного, – сказал Фредди, оглядывая замок, казавшийся продолжением скалы и имевший какую-то особую атмосферу.
Поместье окружали колючий кустарник и корнуэльские вязы, которые в темноте на ветру казались живыми и страшными.
Где-то хлопнула непривязанная ставня. Завыла собака. Остроконечная крыша и узкие окна придавали дому готический вид.
– Ей-богу! – подал голос Джереми. – Теперь понятно, почему он пишет свои идиотские страшилки. Живет, можно сказать, в каком-то склепе.
– Тихо, – сказала Одри, – он возвращается.
По заросшей тропинке спешил лорд Де Уайльд.
– Все в порядке, – сказал он. – Кровожадные сторожевые псы привязаны.
– Сторожевые псы, – пробормотала Сидни. – Господи, не они ли преследовали эсквайра Элиотта в «Грешнике из преисподней»? Они тоже были кровожадные и совершали злодеяния по велению своего хозяина.
– Какие злодеяния? – спросил Джереми.
– Не знаю, – сказала Сидни, – я не дочитала ту главу, слишком страшно стало.