Фредди огляделся.
– А нас тут не съедят?
Де Уайльд поднял брови.
– Только не я.
***
Часом позже все удобно расположились напротив камина в большой уютной гостиной, освещенной газовыми рожками. Миссис Чайнуэт, экономка средних лет, подала горячий чай и булочки с заварным кремом.
Сидни сидела на диване, обтянутом черным шелком, и допивала вторую чашку чаю, в которую ей добавили немного опия. Лорд Де Уайльд уже послал за врачом. Он был уверен, что колено у нее болит, хотя Сидни это скрывала.
– Думаю, что Питер уже на полпути от Лизарда, – сказал Джереми, развалившись на диване в помятом костюме и съехавшем набок галстуке.
Фредди потянулся за следующей булочкой. Собака, расположившаяся на середине ковра, предупреждающе зарычала, и он быстро отдернул руку.
– Сидни, Питер приедет за нами?
Девушка через комнату смотрела на лорда Де Уайльда. Он повернулся к огню, но время от времени Сидни ловила на себе его изучающий взгляд, от которого сердце уходило в пятки.
Красивый мужчина, подумала она, вздохнув. Опий начинал уже на нее действовать. Отличный писатель. Почему он живет один в этом мрачном старом доме? Женат ли? Ее мысли путались, глаза закрывались, лишь изредка она открывала их и видела его лицо.
Он улыбнулся только ей. Слава Богу, никто в комнате этого не заметил, но Сидни почувствовала себя как на иголках. Она буквально вжалась в диван и опрокинула чашку на пол.
– О Господи!
– Ничего страшного, – усмехнувшись, сказал Де Уайльд.
Сидни наклонилась собрать осколки, чувствуя, что краснеет.
– Надеюсь, наше вторжение не побеспокоило леди Де Уайльд, – вырвалось у нее.
Разговор прекратился. Лорд Де Уайльд поднял голову. Одри раздраженно посмотрела на Сидни. Она все-таки им неровня, профессорская дочка. Такого наговорит!
– Увы, леди Де Уайльд не существует, – сказал Райлен, хотя вид у него был скорее веселый, чем грустный.
Сидни стало неловко, но она почувствовала облегчение.
– Я просто…
Фредди перебил ее, вероятно, пытаясь не дать сказать еще более непростительную глупость:
– Я спросил, Питер приедет за нами?
Неожиданно Сидни посмотрела на пол и заметила, что собака улеглась у ее ног.
– Привет, – ласково сказала она. – Ты не такой уж и страшный, правда?
Де Уайльд улыбнулся:
– Вы подружились, мисс Уиндзор. Считайте, это честь для вас. Собака кусается и не умеет себя вести.
– Я люблю животных, – ответила Сидни.
То, что и животные отвечали ей тем же, не удивило Рай-лена. Ему она тоже нравилась. Он готов был бегать для нее за палкой, если бы она попросила.
– Эта собака – демон, – прошептал Фредди. – А ты так и не ответила на мой вопрос.
С трудом оторвавшись от лица Де Уайльда, Сидни спросила:
– Питер? – Она попыталась примостить пустое блюдце на здоровом колене.
– Да, Питер, герцог Эстерфилд, – резко сказала Одри. – Питер, твой возлюбленный жених, твой единственный и неповторимый. Ты его еще помнишь?
– Черт, – сказал Фредди. – Может быть, она здорово ударилась головой?
Сидни заметила в глазах Де Уайльда недобрый огонек. Было это сожаление или презрение, она не знала, но ясно, что он не обрадовался известию о ее помолвке.
– Конечно, я не забыла Питера, – резко ответила она. – И конечно, он за нами приедет. – Закусив губу, она добавила: – Если вспомнит. Он не очень любит благотворительность. Скорее, за нами приедет мой отец. Он все сделает, чтобы спасти меня.
В комнате повисло молчание. Де Уайльд принялся шевелить угли в камине. Сидни знала: он делал это, чтобы не смотреть на нее. Она сосредоточенно вглядывалась в его лицо и снова вспоминала глаза и замечательные романы, которые одновременно пугали и привлекали ее.
Вошла миссис Чайнуэт, чтобы забрать посуду.