Он стряхнул с плеч капли дождя, затем кинул быстрый взгляд на лежавшую на полу сумку.
– Ты уезжала, – проговорил он спокойно. У него был прекрасный английский с небольшим итальянским акцентом.
– Да, в Париж.
Лука кивнул с таким видом, словно она только что подтвердила какое-то его предположение, хотя Шеннон, хоть убей, не понимала, какое именно. Ей следовало бы волноваться о своей сестре, но в данный момент она могла думать только о нем.
Кейра… Подняв на Луку огромные голубые глаза, Шеннон уже разомкнула губы, чтобы потребовать от него объяснений о том, что случилось с Кейрой, но Лука заговорил первый.
– Мы здесь одни? – спросил он и, не дожидаясь ответа, решил сам узнать это. Перешагнул через сумку и принялся открывать двери.
Шок, испытанный Шеннон, сменился сильнейшим испугом. Два года назад Лука вернулся в свою квартиру во Флоренции, застав Шеннон врасплох, когда она прятала доказательства того, чем занималась в его отсутствие.
Тогда Лука таскал ее из одной комнаты в другую, выясняя, куда она дела своего любовника. И сегодня, похоже, он был готов обыскать весь дом.
– Ублюдок, – выдохнула Шеннон и, с трудом оторвавшись от стены, на дрожащих ногах пошла в гостиную.
Холодную темноту комнаты смягчал только свет от уличного фонаря. Шеннон дотянулась до выключателя и зажгла свет, автоматически подошла к окну и опустила кремовые шторы, прикрыв залитое дождем стекло.
Когда она повернулась, то обнаружила, что Лука стоит в дверном проеме и смотрит на нее сквозь прищуренные, карие с золотыми крапинками глаза. Он был красив, но жесток, прекрасен, но холоден. Одним словом, статуя какого-нибудь древнего бога.
Но этот властный и высокомерный человек совсем не бог, поспешно напомнила себе Шеннон. Он такой же смертный, как и все. Порочный и непостоянный.
Воспоминания о несчастной любви и те муки, через которые она прошла, не должны вернуться…
И Шеннон неожиданно обнаружила, что не ощущает сейчас даже малейшего намека на то чувство отчаяния, которое испытывала раньше, думая о нем. Глаза Луки, выворачивавшие ее сердце наизнанку, на этот раз оставили Шеннон равнодушной.
Высокие скулы, смуглая кожа, великолепное тело, скрытое под тяжелым пальто, – всему этому она когда-то поклонялась и испытывала благоговейный трепет от каждого касания, каждого вздоха. Но больше этот человек ничего для нее не значит.
– Удовлетворен своими поисками? – язвительно спросила она. – Или хочешь проверить еще и за шторами?
– Нет, – коротко ответил Лука и окинул взглядом гостиную.
Мягкие пастельные тона и изящная современная мебель сильно отличались от старинной роскоши его собственного дома, где бесценные ковры устилали полы из инкрустированного паркета, а диваны были кожаные и очень удобные.
Шеннон раздраженно пожала плечами и пересекла комнату, чтобы нажать другой выключатель. Искусственный камин ожил, и ей стало немного уютнее.
Взгляд Луки скользил по ее узкой юбке и длинным ногам. Когда-то он обожал их, находил сексуально привлекательными…
«О, хватит!» – приказала себе Шеннон. Неожиданно Лука поднял глаза, как будто она произнесла это вслух. Их взгляды встретились. Напряжение росло; казалось, вся комната наполнена их личными, интимными воспоминаниями, которые навсегда останутся с ними, как бы они оба этому ни противились.
Лука и Шеннон были любовниками – великолепными, жадными до удовольствий, чувственными. Они знали, как заставить друг друга задыхаться от удовольствия и что вознесет их на вершину блаженства…
«Ну, скажи же хоть что-нибудь, черт тебя побери!» – хотелось закричать Шеннон. Но Лука всегда умел держать паузу. Он продолжал смотреть на нее, как будто ждал, что она предложит ему сесть.
«Да сгори ты в аду!» – пронеслось у нее в голове.