Карло чувствовал себя опозоренным. Ему казалось, что весь город смеется над ним и указывает на него пальцами. Но он все же позволил сестре сдать выпускные экзамены в школе, после чего на следующий же день отправил ее в деревню, находившуюся неподалеку от города, к дальней родственнице – старой Аделине.
В крошечной деревеньке, прилепившейся к склону горы, было всего двенадцать дворов. Соседи не знали о позоре Кьяры, – им было сказано, что ее муж уехал в Рим на заработки, – и относились к ней ласково. Аделина тоже была добра к девушке, – добрее родной матери, думалось иногда Кьяре. Освобожденная от всех тяжелых работ по хозяйству, она целыми гуляла в кипарисовой роще или, сидя на большом, прогретом солнцем валуне, смотрела вниз, в долину, где раскинулась усадьба местного помещика – старого графа Виченци. Жители деревни называли эту усадьбу «вилла Виченци». Из ворот виллы постоянно кто-то выходил или выезжал – то запряженная буйволами телега, то старомодный автомобиль. Там, внизу, кипела жизнь, и Кьяре нравилось думать про обитателей виллы и сочинять про них всякие истории. Говорили, что граф – вдовец, что у него взрослый сын, но девушка никогда не видела никого из них – только прислугу и работников. А когда родился Филиппо, ей стало некогда наблюдать за виллой, – маленький черноглазый мальчик поглотил все ее внимание и всю ее нежность. Так она прожила четыре долгих счастливых месяца, и ей казалось, что ничто больше в ее жизни не изменится. Вряд ли Карло пустит ее обратно с маленьким ребенком. Наверное, она теперь всегда будет жить с Аделиной. Но Кьяра не скучала по прошлой жизни – ни по брату, ни, тем более, по его вечно недовольной жене. По матери – немного. Близких друзей у нее не было; всех отпугивал угрюмый нрав Карло. А мечты о жизни в Риме, о профессии пианистки казались теперь смешными и несбыточными снами.
Появление Карло грянуло как гром среди ясного неба. Он приехал за ней! Он, с женой и матерью, уезжал в Америку и забирал ее с собой. Но он запрещал Кьяре взять с собой сына. Не помогли ни мольбы, ни рыдания. Брат был неумолим. И Кьяра, сама еще несовершеннолетняя и полностью зависящая от Карло, ничего не могла поделать. Она расставалась со своим сыном навсегда.
1
Вилла Виченци все так же уютно лежала в долине, как на блюдечке, окруженная виноградниками и оливковыми деревьями. Все время, пока машина петляла по крутому «серпантину», Кьяра сосредоточенно смотрела прямо перед собой, стараясь не думать о том, что в скором времени может произойти.
Извилистая пыльная дорога привела к высоким кованым воротам, почему-то распахнутым настежь. Миновав их, машина, шурша гравием, проехала вперед еще несколько метров и остановилась напротив парадного входа виллы, украшенного колоннами. Кьяра не спешила выходить. Сквозь ветровое стекло ей были видны старые серые стены, увитые диким виноградом и покрытые снизу мхом. Вокруг дома были разбиты клумбы: на темной зелени яркими пятнами выделялись розы всех цветов и оттенков. Лениво плескался фонтанчик, сверкая гибкими струйками на полуденном солнце. Какая жарища! Странно, но в детстве она почти не чувствовала этой жары. Или не обращала на нее внимания? В Америке летом тоже очень жарко, – но все же не так, как здесь.
Кьяра вдруг поняла, что тянет время. Она просто боится выйти наружу. Ей хочется развернуться и уехать как можно скорее, пока ее еще не заметили. Но стоило ли в таком случае пересекать океан?
Глубоко вздохнув, девушка выбралась из машины и, взмахом головы откинув за спину длинные черные волосы, подошла к двери. Звонка не было. Медная ручка в виде большого кольца позеленела от времени. Неужели в доме услышат ее стук?
Удар меди о медь низким гулом разнесся по двору.