— Как ты меня нашёл?
— Довольно просто, — чувствовалось, что Аваддон вновь улыбается под маской. — Я понимал: едва ты засечёшь повсеместное торжество добра и превращение мерзкого Сатаны в смиренного ангела Господня, у тебя определённо съедет крыша. Поразмыслив, я телефонировал в несколько психиатрических лечебниц и дал твоё описание. Тебя доставили в госпиталь архангела Михаила у станции метро «Эдемская-Воскресная». К счастью, крыльев никто не заметил, — в случае опасности они сами собой втягиваются в тело. Я тебе покажу, система в принципе простейшая. А сейчас собирайся.
— Куда? — непонимающе моргнул Агарес.
— Нам пора на совещание в Рай — точнее, в официальное земное представительство. Кстати, там будет и сам Люцифер. Полагаю, — в тоне Аваддона почувствовалось откровенное ехидство, — ты будешь счастлив повидаться со старым другом. Достань из шкафа в прихожей запасной хитон, сандалии и планшет с интерактивной Библией. Печать глубокой радости на лицо — и вперёд, в райские кущи.
— Сука ты и говно, — уныло буркнул Агарес. — Грешно смеяться над больными демонами.
Он открыл шкаф, вяло, с отвращением изучил хитоны на вешалках. Аваддон наслаждался моментом, развалившись на стуле и мелко трепеща крыльями от смеха.
— Разорвал бы всё в клочки, — признался демон. — Как меня тошнит от вашей благости!
Агарес обречённо потянул шёлковую ткань хитона и вдруг замер.
— Слушай, — спросил он Аваддона. — А что ты-то делал в Москве? И почему наблюдал за обителью чтицы?Вот весьма любопытно было бы это узнать.
Аваддон медленно стянул маску.
— Интересный вопрос. — Глаза ангела заволокла чёрная муть. — Мне приказали её убить…
Апокриф первый «ВСТРЕЧА В НОЧИ»
…Он долго шёл по лесу. Многократно оглядывался, но за ним, как и в прошлые разы, никто не следил. Вот скажите, зачем создавать такой огромный сад? Уму непостижимо. Лианы, баобабы, красные цветки — как громадные пасти, желающие его пожрать. Темно. Удивительно, что он видит. Хотя ему уже не в новинку ориентироваться по деревьям: сначала надо пройти манговую рощу, после свернуть к хлебной пальме, а оттуда уже двигаться к ручью по тропинке, отмеченной копытцами антилоп. Подумать только, как тут жарко…
Он остановился, вытер пот. Кусты зашевелились — из зарослей вальяжно вышел тигр.
Человек не выказал ни малейшего страха.
Он вообще не боялся зверей. «Замечательное создание», — подумал гость джунглей и подманил к себе хищника. Тигр подошёл вплотную. Мурлыкая, уткнулся в колено. «Потрясающий красавчик, — восхитился человек. — И лев ещё — тоже отличный. Носорог определённо могучий и величественный. А вот к чему здесь шакалы и утконосы? И не лень же было Ему». Он почесал тигра за ухом. Тот, заурчав, всем своим видом выразил крайнее удовольствие, даже сделал бесстыдную попытку повалиться на спину. «Интересно, чем питается сей великолепный зверь? — строил догадки путешественник. — Наверное, бананами… В крайнем случае — помидорами. Чудо, подобное цветку, не знает вкуса крови».
Человек продолжил свой путь среди джунглей — не слыша, как тигр в прыжке сломал позвоночник антилопе, пробиравшейся на водопой. Хищник не напал на незнакомца сугубо по одной-единственной причине. Он понятия не имел, с кем имеет дело. Хотя в мире всё довольно просто. Есть свой вид, с которым можно вести любовные игры. А вот остальное — еда.
Пробираясь сквозь лианы, взирая на коричневых порхающих бабочек, незнакомец понимал: мир несовершенен. Хотя так думать НЕЛЬЗЯ. Но почему сейчас здесь так влажно, что по телу струится пот, а в других местах — сухо или, наоборот, морозно? Разве нельзя было, создавая Землю, установить везде одинаковую погоду: ведь это намного проще! Инстинктивно хлопнув себя по зудящей щеке, он убил москита и содрогнулся. Ну вот, опять. А что, если узнает Повелитель? Такие действия Ему уж наверняка не понравятся.
Лесному путешественнику и без того слишком многого НЕЛЬЗЯ.
Покидать дозволенные пределы. Видеться с теми, с кем хочет. Терзать Его своим неуёмным любопытством. Особенно по поводу… нет, нет, нет и снова нет. Высоко в небе прогремели раскаты грома. Хм, то же самое — зачем он нужен? Бесчисленное количество вопросов, вечно остающихся без ответа. Так, а вот и ручей. В воде замелькали серебристые полоски — тельца форелей. И как узнаешь — кусаются они или нет? Загадочный мир. Муторный и одновременно захватывающий. Трубный зов из глубины чащи заставил чужака вздрогнуть. Да, он помнит этого зверя, видел его наяву. Громадный, серый и страшный, с чудовищными передними клыками и извивающимся носом-змеёй. Увидишь — так зуб на зуб не попадает. Правда, монстр не проявлял к нему ни малейшего интереса, объедая с помощью гибкого носа верхушки пальм. Ха-ха, маскируется. Но это явная показуха со стороны бывалого хищника. Небось потеряй он бдительность, подойди поближе, как зловещий слон в секунду его слопает.
На берег ручья лениво выполз двухметровый аллигатор.
«Симпатичный тритончик, — усмехнулся незнакомец. — Но что-то меня волнует. А, его спина. Видимо, очень крепкая кожа. Если мне понадобится далеко идти и взять с собой еду… Из такой кожицы можно изготовить хорошую сумку для бананов — ни за что не разорвётся». Он перешёл ручей по аллигатору, как по мостику, — щитки на шкуре неприятно врезались в босые ноги. Рептилия повернула голову и посмотрела вслед. Обладай крокодил речью, он сказал бы очень многое. А может, не тратил бы слов понапрасну, а взял бы и с удовольствием перекусил наглеца пополам, но… Вдруг тот набросится на него в ответ? Нет уж. Погрузив хвост в ручей, аллигатор аналогично задумался о несовершенстве сотворённой Земли. Ещё недавно он боялся даже белочек — пока не выяснил, что они беспомощны, имеют возбуждающе хрустящие косточки и нежны на вкус. Но это существо… Оно настораживает. Крокодилу невесть почему чудилось: двуногого монстра стоит бояться. Кто его знает, вдруг в далёком будущем этот недомерок станет разводить его собратьев как бессловесный скот, дабы сдирать с них шкуры, превращая кожу в сумки для своих самок и покрытия их ступней. Аллигатор в ужасе клацнул зубами.
Нет-нет, привидится же такое.
…Незнакомец шёл дальше. Он столкнулся со стайкой страусов, обогнул сонного тапира и спугнул стаю краснохвостых попугаев. «Очень мило, — подумал он. — Жаль, что возможность запечатлеть этих прелестных созданий существует только в моей памяти. Джунгли прекрасны ночью». Путешественник вновь поблагодарил Отца за возможность видеть в темноте. Иначе он не нашёл бы того, что сейчас ему нужнее всего. О, наконец-то. Искомая поляна в окружении кокосовых пальм, с земляничными кустиками, выглядывающими из-под листьев папоротников, радующая ароматом диких цветов. Первозданная в своей красоте. Послышался треск гремучих змей — не слишком разбиравшихся, для чего им надо трещать. «Какое у Него воображение, — мысленно восхитился незнакомец. — Интересно, удалось бы сотворить такое мне, попади я хоть единожды на Его место?»
— Надеюсь, за тобой никто не следил?
Тихий голос доносился из мангровых зарослей. Путник улыбнулся — до ушей.
— Нет, конечно же. Думаю, у нас есть время до самого утра.
Она вышла навстречу — полностью обнажённая. Облизнула припухшие губы.
— Отлично, — сказала девушка. — Значит, мы снова найдём себе занятие по душе.
Подойдя вплотную, она прижалась к нему. Тело человека сотрясла дрожь.
— Что ты хочешь узнать сегодня? — спросила она.
— А… — У него словно ком застрял в горле. Хотя, двигаясь сквозь тёмный лес, он представлял себе десятки разнообразных картин — что они делают, где именно и сколько раз подряд.
Девушка знала — он всегда стеснителен и заторможен.
— Ладно, — усмехнулась она. — Позволь мне выбрать.
…Как обычно, она выбрала лучшее. Он не ведал, как называть её действия, но всё было за пределами ожиданий. Яростное сплетение тел, сладострастные стоны, краткий отдых и новый всплеск сумасшедшего наслаждения. Под тяжестью тел хрустели панцири улиток, а гремучие змеи отползли на край поляны, впав в состояние первобытного страха. В такие моменты ему искренне хотелось умереть. Ведь, наверное, лучше уже никогда не будет.
Он был прав. Но ошибался в другом факте — в том, что за ними никто не следил…
Глава 3 Станция «Люциферская» (Москва, 12 сентября 1812 г.)
…Демон с любопытством рассматривал подошедший к перрону поезд. Паровоз из хромированного металла, мощно загудев, выпустил к потолку станции столб белого пара. Стало душно, как в бане, — по кафельной плитке поползли капельки воды. Стены метро украшала роспись по мотивам «Ветхого Завета»: особо художникам удались масштабные сцены в центре зала — уничтожение Господом Содома и Гоморры. Бог проливал огонь и серу с небес, жители паскудных городов горели заживо, праведник Лот со своим семейством бежал куда глаза глядят. Агарес с приятной лёгкостью осознал: в прежние времена его бы тут так расколбасило разрядами молний, что после даже массаж в исполнении десятка голых восемнадцатилетних сатанисток вряд ли бы помог.