Они рассудили так: если не смогу больше преподавать танцы, по крайней мере буду сдавать комнаты.
Лиза, вернувшись в комнату, взяла один из бокалов.
– И что же ты?
– Я согласилась. Танцы – это сложно. Особенно когда ты в возрасте. – Татьяна нахмурилась. – Моя семья производит ежемесячную ревизию – как я да что.
Лиза, отпив вина, в изумлении посмотрела на хозяйку.
– Все по очереди?
Татьяна презрительно фыркнула.
– В этом году, вероятно, это будет мой племянник Николай. В последний раз, когда я его видела, он носил бороду и камуфляж. Я видела его по телевизору, – проворчала она недовольно.
– Импозантная семья.
– Николай не похож на остальных, – уточнила Татьяна. – Он исследователь, пишет книги о поведении приматов.
Глаза Лизы округлились.
– Наверное, одичал?
– Боже всемилостивый, нет. Он сама корректность.
– Но?.. – заинтересовалась Лиза, услышав недоговоренность в ее голосе.
– Большой педант. Может и надоесть своей заботой.
У Лизы в семье не было мужчин, но она столкнулась с мужским миром, как только пришла работать в "Нэпиер Краус".
– Он приедет только к Рождеству, так что еще шесть месяцев я могу прожить без его докучливости. Она ошиблась.
Николай Иванов с такой же неохотой занимался делами своей тетушки, с какой она позволяла ему делать это.
– О, только не Лондон, – сказал он деду.
Они вышли из замка на весеннее солнце. Небольшой склон живописно спускался к реке. Пейзаж с виноградными лозами не изменился со времен его предков – это было видно по картинам из домашней галереи восемнадцатого века.
– Ненавижу Лондон, – с чувством сказал Николай. – Кого тянет сидеть в этом грязном, шумном городе, когда можно быть здесь?
Дед улыбнулся.
– Всегда считал Лондон городом, куда все стремятся, – шутливо проговорил он. – Подозреваю, Вероника Репикьют предпочла бы сыграть свадьбу там. Она говорила мне, что Лондон великолепен.
Николай возвел глаза к небу.
– Вероника! Мне все же тридцать один год.
– Однако ты неплохо проводил там время, – заметил дед.
Журналы опубликовали фотографии Николая с прошедших рождественских приемов в Лондоне. На каждом снимке он был с разными женщинами.
Поль тактично не сообщил своей жене о снимке, выпадавшем из общего стиля, его сюжет больше походил на студенческую вечеринку в подвале. Графиню шокировал бы вид ее внука, взгромоздившегося на пианино и сбрасывающего с себя одежду.
– Должно быть, у тебя много друзей, – простодушно заключил Поль. – Девушка на одном из снимков очень мила.
– Ты имеешь в виду кого-то определенно? – бесстрастно поинтересовался Николай, дед только тряхнул головой.
– Сватовство – удел твоей бабушки, а не мой, решительно сказал он. – Все, в чем я хочу быть уверен, – это что Татьяна ведет себя благоразумно, изменил он тему разговора.
– Моя тетя, – сказал Николай, который провел несколько напряженных часов с Татьяной и ее счетами и не желал повторить этот опыт, – легкомысленная и упрямая старуха.
Поль это не отрицал.
– Но ты же любишь тетку и не хочешь, чтобы кто-нибудь ее обманул.
Николай умерил свое негодование.
– Хорошо, я поеду в Лондон и проверю дела Татьяны.
Лиза не видела Татьяну несколько недель слишком была занята, а вечерами, доказывая себе и старым друзьям, что переезд ничего не изменил, пропадала в клубе. Когда в десять утра в одну из суббот раздался звонок в дверь, она все еще была в кровати.
– Нет, – тяжело вздохнула она, снова положив на голову подушку. – Не встану.
Но в дверь настойчиво продолжали звонить. Лиза встала, накинула халат и нехотя спустилась вниз.
– Что такое? Вы не знаете, что сегодня суббота? прорычала она, открывая дверь.
Николай Иванов прищурился, стараясь сохранить невозмутимость, хотя Лиза представляла собой зрелище, необычное даже для мужчины с опытом.