— Она опять что-то натворила?
— Нет-нет, что вы! Кариночка ведет себя безупречно, как я и говорила. И более того…
— Давайте лучше я, госпожа ректор, — раздался мягкий и вкрадчивый голос. — Не так давно мой сын имел неосторожность слишком пылко выразить свои чувства, которые питает к вашей дочери. И…
— Что значит — пылко выразил? — От тона отца даже мне, не присутствовавшей на собрании в кабинете, стало не по себе. Я еще никогда не слышала, чтобы его голос был настолько полон злости по отношению к собеседнику. — Говори яснее, Аттертоун.
О, теперь понятно. Отца Вальтана — Самоэля Аттертоуна мой родитель сильно не любил, правда, никогда не озвучивая мне причины.
— Я пытаюсь. В общем, Кару и Вальтана застукали за слишком горячими объятиями в библиотеке. Но уверяю тебя, сын не имел дурных намерений, а просто был неправильно понят.
Н-да, теперь понятно, в кого мой бывший уродился таким склизким типом. Вон как его отец извивается!
— И что, моя дочь эти объятия поощряла? — осведомился отец.
— В том-то и проблема, что Кара была против…
— То есть ты хочешь сказать, что твой… — видимо, отец с трудом удержал рвавшееся с уст ругательство, — приставал к моей дочери?
— Уверяю, все было не совсем так! — заоправдывался Аттертоун-старший.
— Госпожа Трингрос, я желаю поговорить со свидетелем этой сцены, — не дослушав его, потребовал отец.
— Это был Верховный судья, ваша честь, — с опаской ответила женщина. — Он и заставил Вальтана прийти и доложить мне о своем проступке.
— Тогда понятно, как вообще дело дошло до разбирательства, — хмыкнул отец. — Самоэль, если Себастьян Брок подтвердит, что имели место домогательства, я обвиню твоего сына в попытке изнасилования. Такие судьи нам не нужны.
— Пожалуйста, ваша честь! — раздался дрожащий голос Вальтана. — Да, я проявил излишнюю эмоциональность, но никогда бы не стал применять насилие к Каре! И остановился бы, как только понял, что ей мои объятия не нравятся!
Я до боли сжала в руке зеркало магофона. Надо же, какой урод! Остановился бы он!
— Я был пьян, признаю! Но поймите меня, я любил и люблю Кару и не могу в одну минуту забыть обо всем, что между нами было, — продолжал жалобно блеять Вальтан.
— Действительно, ваша честь, — осторожно произнесла госпожа Трингрос. — Всем известно, что ваша дочь и этот юноша встречались на протяжении нескольких лет и…
— И это повод, чтобы приставать к ней? Вы это хотите мне доказать? — В голосе отца слышалось едва сдерживаемое бешенство. — У вас странные понятия о воспитании студентов, госпожа ректор, плохо соотносящиеся с устоями Латгардийской республики!
— Я не оправдываю поступок Вальтана, — незамедлительно открестилась от обвинения та. — Но все же, думаю, что не стоит ломать мальчику жизнь из-за любви и глупостей, которые все совершают в столь юном возрасте.
— Александр, студент Аттертоун понесет финансовое и дисциплинарное наказание за совершенный поступок. Безнаказанным он не останется. — По низкому рокочущему голосу в говорившем я опознала профессора Атальгрина.
— Его поступок заслуживает иного наказания, предусмотренного Стражным кодексом, — отчеканил отец.
— Если речь идет о компенсации ущерба…
— Я не продаю детей за деньги! — рявкнул отец, перебивая Аттертоуна-старшего. — Твой сын помолвлен! Так какого Хаоса он вообще вспомнил о моей дочери после того, как объявил о помолвке с другой, не предупредив Кару об этом?
Ого! Отец, оказывается, в курсе нашего треугольника. Хотя, подозреваю, он только рад такому исходу наших с Вальтаном отношений.
— Решение о помолвке было принято, как и полагается, мною и моей супругой, — ответил Самоэль. — Сын лишь выполнил нашу волю.
— Только забыть в одну минуту девушку, которую любил все эти годы, невозможно, — глухо проговорил Вальтан.
Ну ни дать ни взять герой слезливой мелодрамы! Правда, лично я не поверила этому гаду ни на секунду.
— Меня это должно растрогать? — скептически уточнил отец, которого тоже семейный спектакль Аттертоунов не впечатлил.
— Кроме того, осознавая вину Вальтана, мы не стали подавать жалобу на защитника вашей дочери, — добавил Аттертоун-старший. — Хотя Вальтан был сильно избит. И я думаю, что нападение на моего сына было совершено по просьбе Кары.
Поскольку я слушала не сам разговор, а лишь его запись, и вмешаться в беседу не могла, только и оставалось скрипеть от злости зубами.
— Какой защитник? О ком вы? — холодно осведомился отец.
— Друг вашей дочери, — ответила ректор. — Сайрус Дантерри недвусмысленно дал понять, что защищает Кару.
— Значит, в этой академии еще остались нормальные молодые люди. — В голосе отца появилось некоторое удовлетворение.
— Ваша честь, давайте не будем портить ребятам карьеру из-за одного неосторожного поступка, — медоточивым голосом вновь повторила госпожа Трингрос. — Мальчики разобрались между собой. К тому же Вальтан еще понесет наказание и готов принести извинения вам и Каре. Дадим юноше второй шанс. У нас ведь и так очень мало судей. И очень мало толковых следователей.
Я, не сдержавшись, зло зашипела. Да это ведь натуральный шантаж! Подставить Сайруса, чтобы выгородить Вальтана!
Отец тоже, видимо, это понял.
— Почему о происшедшем я узнаю только сейчас, спустя столько времени? — процедил он. — Разве академия в этом случае не должна уведомлять родителей студентов?
Судя по тому, как замялась госпожа Трингрос, вопрос был весьма неудобным.
— Должна… конечно. Но я думала, что Кара вам уже обо всем рассказала и вам просто требуется время, чтобы решить этот вопрос мирно. — Ректор несла откровенную чушь, пытаясь придумать оправдание.
— Больше похоже на то, что вы пытались согласовать размеры финансового наказания студента Аттертоуна, которое поступает в фонд развития академии, — с легким сарказмом в голосе заметил отец.
— Ну что вы, — нервно выдохнула ректор. — Это вторично. Главное, чтобы все ваши претензии были удовлетворены.
Кажется, отец попал в цель: разбор затянулся именно по причине торга с Аттертоуном-старшим.
— Удовлетворение моих претензий, госпожа Трингрос, не связано с деньгами. Мне не требуется ни монеты от судьи Аттертоуна, как и лживых извинений его сына.
— Я действительно сожалею! — выпалил Вальтан. — Но если бы не вы… если бы не ваше отношение ко мне…
— Замолчи немедленно! — громко перебил сына Самоэль.
— Нет, почему же, пусть продолжает, — с сарказмом поощрил парня отец.
И Вальтан сорвался.
— Если бы я знал, что есть хотя бы малейший шанс на то, что мы с Карой будем вместе, я бы даже не посмотрел на другую! — выкрикнул он. — Но я всегда был недостаточно хорош, по вашим меркам!
— Вальтан! — взвыл судья Аттертоун.
А мой родитель рассмеялся.
— Решение заключить выгодную сделку с девчонкой Мейпс — самое верное в твоей жизни, поверь. Пока я жив, моя дочь никогда не стала бы твоей женой. Я никогда не отдал бы Кару замуж, позволив твоей семейке завладеть ее деньгами и приданым. Так что твой отец вряд ли захотел бы получить в семью невестку, чьи деньги он не смог бы просадить за карточным столом.
— Господа, господа, — раздался встревоженный голос госпожи Трингрос, которая, видимо, опасалась, что собеседники сейчас кинутся врукопашную. — Пожалуйста, успокойтесь.
В кабинете на минуту установилась тишина.
— Давайте вернемся к теме разговора, — произнес декан Атальгрин. — Александр, очень прошу, примите взвешенное решение.
— Хорошо, — раздался холодный голос отца. — Я не буду выдвигать обвинения против этого мальчишки. Но клянусь, Самоэль, еще раз увижу твоего ублюдка рядом с Карой — оба получите поединок справедливости. Ты — незамедлительно, он — как только пройдет инициацию.
— Это угроза, Александр? — прошипел в ответ Аттертоун-старший.
— Нет, предупреждение, — отрезал отец. — Надеюсь, память тебя не подводит и ты не забыл, что я в состоянии с тобой сделать и без поединка и без магии. Это все, госпожа Трингрос?
— Д-да, — с явным опасением в голосе произнесла ректор.
— В таком случае жду вашего отчета о наложенном наказании, судья Атальгрин, — отчеканил отец.
— Вы все получите в срок, ваша честь, — спокойно заверил декан факультета Судейского дела.
Дальше голоса стали невнятными, словно бы записывающий кристалл перемещали, а потом запись и вовсе прекратилась.
Только после этого я пришла в себя и поняла, что до боли сжала магофон в руке. Скользнула бездумным взглядом по остывшему обеду и вернула «Томато» Нетти.
В душе бушевала буря. Хотелось немедленно подскочить и высказать все, что накипело, Вальтану, его отцу и, главное, двуличной госпоже Трингрос. Я-то думала, что ее действительно радуют успехи студентов и потому она меня так защищала перед отцом! А на деле оказалось, что ректор жаждет умаслить отца и получить большой штраф с Аттертоунов. Даже на шантаж пошла! Была готова Сайруса отчислить!