– Это чудовище невероятно похоже на Джорджа. Просто какой-то четвероногий Франкенштейн.
Вероятно, в роду Джорджа (кота, разумеется) были камышовые коты. Когда он вырос, то превратился в нечто огромное и бесформенное. Бурое, мохнатое, очень зубастое и когтистое. При такой грозной внешности Джордж был ужасным трусом. Он боялся даже мышей.
Лиза пошла к двери.
– Лучше не впускай его, – посоветовал я. – Однажды отец оставил открытой дверь в свою спальню. Потом он полдня очищал покрывало от шерсти, а ещё полдня приводил в порядок щётку и пылесос.
– Не будь злым, Брийян, – упрекнула меня Лиза и открыла дверь.
Джордж с видом инспектора, которому предстоит сделать важную проверку, сделал круг по комнате, нанёс визит на балкон и сел рядом с Лизой. Она потрепала его по спине.
– Хороший мальчик, – сказала она. – Не то, что твой злой и нудный хозяин.
Предатель Джордж пару раз мяукнул с весьма довольным видом и потёрся о ноги Лизы.
– Ты чёртов сукин сын, – уведомил я его. – Советую тебе не забывать, кто тебя кормит и вычёсывает.
Джордж повалялся на ковре, оставив там внушительные клоки шерсти, после чего сунулся было на кровать, но я пресёк эти наглые попытки вторгнуться на чужую территорию.
– Только тебя тут не хватало, приятель! Проваливай-ка! Попей молочка – и на бочок! Тебя ждёт тёплая корзинка. Папа совсем не обрадуется, если узнает, что ты гулял по спальням. И попадёт мне, а не тебе – я в этих делах всегда крайний.
– Идём, выпьем чего-нибудь, – предложила Лиза.
– Да, неплохая идея. Всё равно я сейчас не усну.
Лиза оделась, я взял из ванной свой халат – и мы спустились вниз.
– Как ты смотришь на то, чтобы опрокинуть по стопочке водки? – спросила Лиза.
– Лучше коньяка. А то с утра будет болеть голова.
Пока Лиза доставала коньяк и искала в холодильнике подходящую закуску, я растопил камин. Теперь в гостиной была атмосфера, отдалённо напоминающая атмосферу жилища первобытных людей. Только звериной шкуры не хватает, подумал я.
Надо бы предложить отцу – пусть привезёт из командировки что-нибудь в таком духе.
Он любит романтику.
– О, какой ты молодец! – радостно воскликнула появившаяся в гостиной Лиза. – Я как раз хотела предложить тебе растопить камин. Ты просто читаешь мои мысли. Это очень хорошо для наших будущих отношений.
Я разлил коньяк по рюмкам.
– Ну, за нас с тобой. Что ни говори, а хорошо, что твоей первой женщиной стала я, а не какая-то старая шлюха.
– А ты не считаешь себя шлюхой?
Лиза выпила свой коньяк. Пила она по-мужски. Или же как алкоголик со стажем. Я с удивлением отметил, что её это ничуть не портило.
– А ты думаешь, что я шлюха, Брийян? – ответила она вопросом на вопрос.
– Да.
– Могу тебя уверить – это мне нравится.
Лиза снова наполнила свою рюмку.
– Выпьем ещё раз, но теперь перефразируем тост. Хорошо, что твоей первой женщиной стала хорошо знакомая тебе шлюха, а не какая-то подзаборная незнакомка.
– Сути это не меняет, но звучит гораздо забавнее. Пожалуй, я-таки выпью.
– А ты наглец. Это мне тоже нравится. Вообще, за этот вечер ты доставил мне много удовольствия, малыш.
На этот раз мы выпили вдвоём, и Лиза взяла с блюда дольку лимона, продолжив фразу:
– Надеюсь, и я доставила тебе удовольствие. Поделись своими впечатлениями с тётей Лизой. Ей не терпится услышать, понравилась ли тебе сказка.
Звук поворачивающегося в замочной скважине ключа заставил нас обоих вздрогнуть от неожиданности.
Отец выглядел очень усталым. У меня не было сомнений в том, что он прилично выпил, но внешний вид его был идеален, как и всегда – отглаженный костюм, аккуратно уложенные волосы и отлично подобранный галстук.
– Вы не спите и пьёте, – сказал он. Утверждая, а не спрашивая. – У нас праздник?
– Нет, милый, – ответила Лиза. – Мы просто говорили о жизни. А как же можно говорить о жизни и не выпить рюмочку-другую?
Отец сел в кресло, утомлённо вздохнув.
– Я устал, – сказал он. – И, ко всему прочему, получил штраф.
– Надеюсь, за вождение в пьяном виде? – спросил я. – Наконец-то. Давно пора.
– Нет, твоя мечта до сих пор не исполнилась. Кстати, если ты ещё раз возьмёшь машину без спроса, то на месяц останешься без карманных денег. – Отец критически оглядел меня. – Что это за вид, Брайан? Как ты мог позволить себе появиться перед женщиной в халате? Ты шёл в душ? Или у тебя мало одежды?
Отец очень любил отчитывать меня при посторонних. Особенно при Лизе. Судя по её лицу, ей это нравилось тоже.
Я разозлился.
– Нет, я шёл спать!
– Вот и хорошо, – спокойно ответил отец. – Кстати, машину завтра моешь именно ты.
Я надменно фыркнул и поднялся.
– Ещё чего. И пальцем не прикоснусь.
– Не зли меня, Брайан.
– Спокойной ночи.
Приблизившись к лестнице, я замедлил шаг, слушая разговор отца и Лизы.
– Он наглец, а в последнее время он обнаглел окончательно. Это чёрт знает что! – говорил отец.
– У тебя есть возможность посмотреть на себя со стороны, милый, – ответила ему Лиза.
– Не говори ерунды. Я никогда так себя не вёл в его годы. И уж точно не говорил с отцом в таком тоне! Ты его балуешь. Книги, театр, кино, кафе. А теперь ещё коньяк и разговоры о жизни!
– Ты хочешь, чтобы я рассказывала ему сказки, дорогой? Твой сын уже большой мальчик.
– Лучше бы он проводил ночи не за коньяком и разговорами о жизни, а в постели с такими же большими девочками!
Я вторично фыркнул, на этот раз гораздо тише, и, сдерживая смех, побежал по лестнице.
***
Закрыв дверь в свою комнату, я присел у стола и, хорошенько просмеявшись (диалог отца и Лизы почему-то так меня рассмешил, что я был близок к истерике), стал проверять электронную почту. Так как прекрасно знал, что заснуть в скором времени мне не удастся.
Отправив пару писем и основательно почистив почтовый ящик, я подумал, что надо всё же отправиться в кровать. Но уснуть мне не удалось. Я ворочался с боку на бок, переворачивал и взбивал подушки, пробовал развалиться поперёк кровати, спускался вниз, чтобы выпить молока (в потёмках чуть не наступив на Джорджа, который решил подремать рядом с холодильником). Несколько раз мне удавалось задремать, но это напоминало не сон, а, скорее, бред. Сумбурные сны и меняющиеся со скоростью света картинки. Я вздрагивал, просыпался, садился на кровати и смотрел на часы. Стрелки на них двигались слишком медленно. И я снова закрывал глаза в надежде уснуть.
Больше всего меня донимало ощущение того, что Лиза где-то тут, в той же комнате, что и я. Ощущение какого-то непонятного беспокойства, которое мешало мне забыться. Я до сих пор чувствовал её губы на своих. И – что-то совершенно новое, то, что раньше мне не было знакомо. Это были чувства, плотно оплетённые футляром физических ощущений вроде запаха кожи или прикосновения. Когда-то я смотрел на эту женщину в кафе. Я не знал её. И она не знала меня. А теперь всё получилось… вот так.
Я садился на подоконник и курил, разглядывая звёздное небо. И думал о том, что есть что-то нечеловеческое в том, что я ревную Лизу к отцу. Кто я такой и почему, собственно, у меня есть на это право? Но когда я представлял – даже не представлял, а просто об этом думал – как они занимаются любовью, у меня словно что-то переворачивалось внутри.
Потом я опять возвращался в постель. И всё, начиная с сумбурных сновидений, повторялось снова.
Было уже довольно поздно, когда я решил, что попытки уснуть ни к чему не приведут. Я со вздохом поднялся и помотал головой. Простыни были такими мокрыми, будто их только что достали из стиральной машины, но по какой-то неизвестной причине сразу постелили, решив не сушить. Я накинул халат и отправился в душ.
В доме была обычная для воскресного утра тишина. Иногда в такое время Лиза слушала музыку на кухне, занимаясь домашними делами, или же отец смотрел в гостиной чемпионат по бильярду. Но сейчас было тихо. Видимо, все ещё спали.
С утра я проводил под душем минут двадцать, а то и больше. До того момента, как отец из-за двери кричал мне:
– Брайан, сейчас же выходи! Почему ты думаешь, что ты живёшь тут один?!
Сегодня у меня не было желания превращаться в Ихтиандра. Я постоял под душем минут десять, с наслаждением вытянув шею, после чего оделся и спустился вниз.
Как оказалось, спали не все. Отец сидел за столом и пил кофе. Он не успел переодеться – и до сих пор был в своём старом парчовом халате.
– Доброе утро, – сказал я, приблизившись.
– Здравствуй. Поздновато ты сегодня.
– Не спалось.
– И мне. Жарко. Надо бы достать вентилятор.
Я тоже сделал себе кофе, достал из пакета пару пончиков (пончиками их называла Лиза – на мой взгляд, они были пончиками-мутантами, так как размером ощутимо превосходили обычные пончики) и сел за стол.
Отец закурил и сделал глоток кофе.
– Что ты куришь? – спросил он меня. Я чуть не подпрыгнул – но не от неожиданности, а от его спокойного тона.