– Может, они кого-то не поделили? – спросил Марк и почувствовал, как краснеет. Вот бы узнала эта Татьяна Андреевна, что Катя в этот момент, когда они здесь разговаривают, позирует Рите в мастерской их загородного дома! Господи, и чего только не бывает в жизни…
– Нет-нет, у них были разные вкусы. У Лили ухажеры были шикарные, молодые, на дорогих машинах раскатывали. А у Кати – все какие-то доценты, студенты, один профессор был. И это несмотря на то, что она работает продавщицей в рыбном магазине. Марк Александрович… Так вы запишете про тесто?
7
Зинаида Гончарова лежала в постели с сильной головной болью и сжимала в руке телефонную трубку. Прошло несколько дней с тех самых пор, как любовница мужа, Лиля, избила ее, надавала по голове чем-то хлестким, твердым, острым. Она хотела сразу же по возвращении домой позвонить куда следует, написать заявление, чтобы эту гадину, эту разлучницу, проститутку посадили и чтобы ей впредь было неповадно избивать верных и порядочных женщин. Но триумф Зинаиды в тот вечер, несмотря на полученные тумаки, был так очевиден (муж вернулся домой, отказавшись от любовницы), да и сам Роман на ее попытку позвонить в милицию так резко отреагировал – мол, и не вздумай, это семейные дела, нечего впутывать посторонних, – что вопрос обращения к правоохранительным органам как бы отпал сам собой. Однако теперь Зина поняла, что мужа она вернула лишь физически, то есть он снова ночевал и ел в своей квартире, после работы лежал на ковре перед телевизором между рассыпанными спортивными газетами и журналами, но мысли его, как ей казалось, все еще оставались там, где продолжала обитать его теперь уже бывшая пассия, любовница, подружка с приторным и ядовитым, как ртуть, именем Лиля, и ей захотелось возмездия. К тому же голова нешуточно продолжала болеть, особенно затылочная часть. «А вдруг у меня там образовалась гематома, внутреннее кровоизлияние или вообще опухоль?»
Телефонная трубка своими длинными гудками словно призывала к действию. Ну что такого, если она позвонит в милицию и расскажет историю, правда, не первой свежести, о том, как ее избила гражданка Бонкова? В милиции ей наверняка скажут, что обращаться надо было сразу же, ее бы направили на экспертизу и все такое прочее.
Она положила трубку на место и позвонила мужу:
– Рома? Ты сегодня во сколько будешь? Я такой борщ приготовила…
Но муж почему-то ничего не ответил. Отключил телефон. Тогда Зина еще раз набрала его номер:
– Рома, это ты?
Молчание.
– Рома, почему ты не хочешь разговаривать со мной? Ну что такого я тебе сделала? Мы же с тобой обо всем договорились. Ты же сказал, что все будет по-прежнему. Рома… Что с тобой? Неужели эта стерва так околдовала тебя, что ты забыл о своих детях?
– А… Про детей вспомнила, – вдруг услышала она подозрительно тихий и вкрадчивый голос Романа. – Наша мамочка вспомнила про детей! Детьми, значит, прикрываешься? А наши с тобой отношения тебя уже не волнуют? Я тебе обещал, что буду ночевать дома, обещал?
– Д-да, – пролепетала она, еще не в силах взять в толк, почему Роман так зол на нее. Словно у него есть что-то, позволяющее ему упрекнуть ее в том, что она – плохая мать или жена.
– Рома… А ты случайно не пьян? – осторожно спросила она.
– Да пошла ты!
Она положила трубку на место, поднялась с постели и, придерживая на голове мокрое полотенце, поплелась в кухню. Открыла кастрюлю с горячим, пахучим борщом, налила себе полную тарелку, достала из холодильника сметану, густо намазала ломоть черного хлеба и принялась есть.
«Ну и пусть побесится, – подумала она злорадно, уписывая вкусный борщ, – пусть, все равно он бросил ее, я сама все видела, и то, как он обращается с ней, и как держит ее за руки, словно брезгует ею. Она же вообще как липучка, набросилась на него, хотела схватить. Как будто бы он – ее собственность. Нахалка!»
Даже фраза, брошенная соперницей: «Он тебя не любит, не любит и живет с тобой только ради детей! Я ненавижу тебя, ненавижу!!!» – не смогла испортить аппетит. Зина продолжала есть, даже выловила из кастрюли сочный кусок говядины, посыпала его солью и с удовольствием съела. Потом выпила вишневого компоту, вымыла посуду и вернулась в постель. Скоро придут из школы дети, потом как миленький явится Роман, Зина всех накормит, и жизнь пойдет своим ходом. Ну и что, что он спит под отдельным одеялом? И эта его холодность сменится привычными супружескими отношениями, и в их жизни снова воцарится порядок. Ну, подумаешь, погулял муженек, схлестнулся со шлюхой, с кем не бывает?
В передней раздался звонок. Может, Роман? Стыдно ему стало, что так грубо с женой разговаривал, и решил приехать домой пораньше, поговорить, помириться?
Зина швырнула мокрое полотенце в кресло, машинальным движением поправила влажные волосы, одернула халат и направилась к двери. Но, распахнув ее, вместо Романа она увидела представительного молодого мужчину в сером длинном плаще и мокрой от дождя шляпе. Под мышкой он держал кожаную папку.
– Это квартира Гончаровых?
– Да… А вы кто?
– Роман Гончаров дома?
– Нет его, он на работе. А вы кто? – Она занервничала. Может, с Романом что-нибудь случилось?
– Я следователь прокуратуры, Марк Александрович Садовников. Мне необходимо поговорить с вашим мужем. Я разговаривал с ним по телефону, он сказал, что с минуты на минуту будет дома.
Зинаида мельком взглянула на протянутое удостоверение Марка и распахнула перед ним дверь:
– Проходите, пожалуйста. Что-нибудь случилось? С Романом?
– Нет, с ним все в порядке.
– Вы только разуйтесь, пожалуйста, а то у нас розовый ковер в гостиной.
Она сказала это непроизвольно, просто не могла, как хозяйка и обладательница нового дорогого ковра, не упомянуть об этом.
Но Марк, даже не взглянув на нее, прошел, обутый, мимо двери, ведущей в гостиную, прямо в кухню, где еще пахло борщом.
– Вам говорит о чем-нибудь фамилия Бонкова? – спросил Марк, усаживаясь за стол и раскладывая на столе папку. – Эта девушка вам знакома?
И он разложил на столе фотографии мертвой Лили Бонковой.
Зинаида оторопела. Она молча перебирала снимки и не знала, что сказать. Судя по всему, Бонкова была мертва.
– Что с ней?
– Она повесилась. Вы знали, что она была любовницей вашего мужа?
Не в бровь, а в глаз! Зина как подкошенная опустилась на стул. «Она повесилась… Она повесилась…» – в ушах все еще звучали слова следователя. А может, ничего не случилось, и она просто вздремнула после обеда, а визит следователя – короткий и нервный сон?
– Вы сказали… что эта девушка…
– Она повесилась. Обстоятельства дела таковы, что вы являетесь одной из подозреваемых.
Она не знала, что Марк позволил себе немного покуражиться, тем более что в его словах абсолютно отсутствовала всякая логика. Ведь если девушка повесилась, то о каких подозреваемых может идти речь? Но ему почему-то так не понравилась эта располневшая клуша с весьма подходящим ей именем Зина, и ее движения, и взгляды, которые она бросала на него украдкой, словно оценивая его как мужчину. Если верить соседям, это именно на нее набросилась разъяренная и выведенная из себя предательским поступком любовника Лиля и принялась наносить удары шлепанцем по голове. Интересно. Болит ли у нее сейчас голова или нет?
– Как это – подозреваемая? Что вы хотите этим сказать?! Что это я убила Лилю?!
– Вы же были ее соперницей. Лиля любила вашего мужа, ваш муж любил Лилю, и вот теперь ее нет. Вашему семейному счастью никто не мешает.
– Постойте-постойте… Вот сейчас придет мой муж, и он расскажет вам, как все было!
– Что именно было?
– Наши отношения… Вернее, их отношения… Они закончились. Понимаете, вам, верно, незнакомо чувство, когда вокруг все рушится. Семья, понимаете? Когда мои дети узнали, что их отец живет с другой женщиной, мой сын сказал, что уйдет из дома, а дочка… А Машенька моя… у нее появились седые пряди в волосах! Она очень любит папу. Она же совсем маленькая, ей всего-то шесть лет! Когда я сказала об этом мужу и предложила ему поговорить серьезно о будущем наших детей, о нас, он выслушал меня; конечно, я плакала, мне было страшно, понимаете? Так вот, он сказал, что ему нужно подумать. Но когда Маша подошла к нему, обвила за шею ручонками и сказала ему: «Папа, не бросай нас…»
Марк подумал, что здесь не обошлось без сценария мамаши.
– …и тогда он принял решение вернуться в семью. Сказал, что сделает это немедленно. Я сказала, что хочу сама, своими глазами, увидеть ее, разлучницу. Мне важно было знать, что он на самом деле решился и не передумает. Я должна была поддержать его в трудную, решительную минуту. И мы поехали с ним к ней, к Лиле этой, когда уже стемнело. Роман поднялся к ней и очень быстро вышел. А следом выбежала она, сама не своя, растрепанная, бледная, и бросилась на моего мужа. Она кричала, что любит его, жить без него не может. Ну, и все в таком духе. А потом… – Зинаида подумала о том, что стоит ей только рассказать, как Лиля набросилась на нее и принялась избивать, как ее смерть могут истолковать как месть. Словно жена любовника убила соперницу, чтобы отомстить за все сразу.