– Я не сбегу, – сказал Плюх. – Что ты со мной, как с маленьким? Захотел бы, не к вам побежал, а в другую сторону.
Признаться, он немного лукавил. Первой его мыслью после того, как медверысь перестала представлять опасность, и было ринуться в кусты и удрать как можно дальше. Но разведчик понимал, что от четырех вооруженных автоматическими винтовками и автоматами «рабовладельцев» ему не уйти. Если бы он был в полной физической форме, попытаться было бы еще можно. А так… Нет, Плюх трезво оценил свои силы и рисковать не стал. К тому же, вот-вот должна была наступить темнота. И он бы снова оказался один на один с ночной Зоной, напичканной смертельными опасностями под завязку. Да и направления, куда нужно идти, он так и не узнал. Так что, как ни жаль было упускать представившийся случай, косморазведчик решил погодить и в ближайшее время полностью восстановить силы – это раз; узнать, в какой стороне находится Новоромановск – это два; а в идеале обзавестись бы еще и каким-никаким оружием – это три. Третий пункт казался самым сложным, но все-таки был и не самым важным. Если удастся устроить побег днем, то шансов выжить даже невооруженному будет куда больше. В конце концов, если повезет, автомат или винтовку можно будет отнять у какого-нибудь сталкера-одиночки.
Случай сделать это Плюху, кстати, скоро представился. Вот только был он при этом не один, и снова его «украшением» служила привязанная к ошейнику веревка, второй конец которой находился в руках у Стеньки.
Грабили одиноких сталкеров они теперь даже чаще, чем охотились. Это сильно, до физического отвращения не нравилось косморазведчику, но его мнение значило для «рабовладельцев» не больше писка комара.
Правда, отнимать оружие Плюх чаще всего вызывался сам. Не потому, что стремился к быстрой смерти, а потому, что, восстановившись физически, он с помощью изученных в академии приемов мог почти без риска для жизни – как своей, так и противника – разоружить почти любого. А потом говорил ограбленному, чтобы тот поскорей делал ноги, пока не подошли «хозяева». Сбежать удалось немногим – остальные пополняли численность рабов, – но это было хоть каким-то утешением для совести косморазведчика.
Однажды ему повезло: у нарвавшегося на неприятность сталкера кроме короткоствольного «Никеля» оказался и пистолет – девятизарядная «Канда». И вот ее-то разведчик успел спрятать под камнем, пока не подоспели «хозяева». Плюх ожидал, что затаивший на него злобу сталкер расскажет об этом «рабовладельцам», но их плененный мужчина ненавидел, похоже, все-таки больше, и промолчал.
Таким образом, два пункта своего плана – восстановить форму и вооружиться – Плюх уже выполнил. Осталось узнать, где расположен Новоромановск. Но вот тут-то и вышла главная закавыка – не спросишь ведь об этом у Стеньки или Зинки напрямую. Хотя Зинка могла и сказать, но разведчик опасался, что потом она проговорится мужу, и тот ее за это явно не похвалит.
«Что ж, ёхи-блохи, – вынес вердикт Плюх, – дольше ждали, и еще чуть-чуть подождем».
Глава 5
На сей раз все началось совершенно спонтанно. Как правило, выход на охоту планировался накануне. Охотники принимали решение, куда именно пойдут, в какое время, каким количеством и многое другое. Но случалось и так, что сидящие в засаде наблюдатели обнаруживали достойную добычу и посылали в селение гонца.
Спящего Плюха растолкал взволнованный Стенька:
– Вставай, голубок! Натягивай сапоги – и за мной!
– Что за спешка? – сладко зевнув, поднялся косморазведчик. – На нас напали?
– Типун тебе на язык! Сейчас мы пойдем нападать.
– На кого?
Обычно «рабовладелец» не вдавался перед рабом в подробности предстоящих операций, но в этот раз он изменил своим правилам:
– Глазырь засек неподалеку от нас «богомолов». Четверых точно видел, может, еще парочка-другая неподалеку пасется. Выходим все, прочешем местность. Так что давай, шевелись!
– Я-то зачем тогда? – проворчал Плюх. – Если всем скопом пойдете, наживка не потребуется. А ловить «богомолов» голыми руками у меня все равно не получится.
– Не тебе решать, что у тебя получится и что от тебя потребуется, – насупился Стенька, отвязывая от крюка веревку. А отвязав, дернул, заставив раба шагнуть к лестнице. – Идем, голубь лысый.
– Я уже не лысый, – провел разведчик по щетинистому затылку.
– Лысина, голубок, она не только на голове бывает, – философски изрек мужчина.
Впервые за все время, что Плюх провел у «рабовладельцев», охотники двинулись в ту сторону, где он еще не был. Разведчик подумал, но больше «по инерции», чем действительно с сожалением, что спрятанный пистолет лежит в другом месте. Реального смысла сожалеть об этом не было, все равно с таким количеством «присмотрщиков» ему бы не удалось извлечь из тайника оружие, а уж тем более – его применить. Так что теперь оставалось радоваться хотя бы какому-то разнообразию в его нынешней унылой жизни и любоваться видами местности, где ему еще не доводилось бывать. Действительно, каменистую равнину и впрямь вскоре сменил более живой и «веселый» пейзаж – сначала редкие кустики, а потом и более густой, временами выше человеческого роста, кустарник, похожий кое-где на рощицы молодых деревьев – не исключено, что именно они это и были.
Из-за куста выглянул незнакомый Плюху «рабовладелец» и поднял руку – тихо, мол, они рядом. Было ясно, что это и есть остававшийся в засаде Глазырь, заметивший «богомолов». Мужчина показал в одну сторону и поднял два пальца, затем махнул в другую, добавив еще один.
Охотники, также изъясняясь жестами, разделились на четыре группы. Две должны были следовать в указанных Глазырем направлениях, а еще две – исследовать местность поблизости. Стенька с Плюхом оказались в группе, которой достались три «богомола». Разведчику и так-то не сильно нравилась затея идти безоружному на встречу с трехметровыми быстрыми и сильными зверюгами, способными одними зубами и когтями легко разорвать человека пополам. А тут еще и риск увеличился в полтора раза. Наверное, не такой уж и большой риск – с ним рядом шли два десятка вооруженных «рабовладельцев» плюс три таких же, как он, раба с веревками на шеях, – но все-таки на душе было неуютно. Выпрыгни «богомол» прямо на него, клацни разок зубами – и гуляй потом по Зоне безголовым.
Впереди группы шел один из самых опытных охотников – Носатый. Мужчина и в самом деле имел весьма внушительный нос, обладавший, по слухам, исключительно тонким обонянием. Видимо, он что-то унюхал, поскольку замер вдруг, сделав остальным недвусмысленный знак: «Стоять!», и стал водить из стороны в сторону носом. После этого махнул рукой: «За мной!» и, ступая совершенно беззвучно, двинулся по направлению к одной из «рощиц».
И тут впереди, именно там, куда и повел группу Носатый, затрещало, затопотало, захрюкало!.. Из кустарника выскочил один «богомол», второй, третий, четвертый!.. А следом, даже не следом, а просто гурьбой, и пятый, и шестой, и десятый, и пятнадцатый…
Охотники принялись стрелять по надвигающейся на них темно-зеленой туче гигантских псевдонасекомых. Однако нападение оказалось столь неожиданным и быстрым, что в испуге и растерянности мало кому удавалось как следует прицелиться. Во всяком случае, за те три-четыре секунды, что потребовалось «богомолам» для стремительной атаки, только двое из них, истошно вереща, рухнули на землю.
А потом началась резня и бойня. Только добыча и охотники поменялись местами. Из разодранных тел «рабовладельцев» кровь хлестала фонтанами, воздух наполнился ее железистым запахом и вибрировал от непрекращающихся воплей страха и боли, и пронзительного верещания «богомолов». Еще три зверюги сверзлись с вывернутых «коленками назад» суставчатых ног. Но – и только. Больше по ним не стреляли. Те, кто еще мог бы это сделать, драпали без оглядки, не разбирая дороги, ломая кусты. Дернулась привязанная к ошейнику Плюха веревка. В кровавой суматохе он не смог понять, потянул ли его за собой удирающий Стенька, или его подтягивает к себе, чтобы порвать на части, разъяренный «богомол».
Когда разведчик увидел, что верным оказалось именно второе предположение, он невольно зажмурился. Странно, но ничего, напоминающего панику, он не чувствовал, хоть и понимал, что через секунду-другую умрет. Скорее всего, мозг, оглушенный происходящим, впал в ступор. А может, уже просто хотелось, чтобы этот кровавый кошмар поскорее закончился.
Плюха тряхнуло и подбросило кверху. «Все…» – вспыхнула короткая мысль. Разведчик сжался в ожидании боли. И снова почувствовал, как его хорошенько встряхнуло, а потом… потом так же и продолжало трясти. При этом он ощущал, что лежит, словно на двух толстых ветках, а по свисающим рукам и ногам хлещут другие ветки, более тонкие, то покрытые листвой, то колючие, словно елка. Сапоги на ногах не удержались, стало еще больнее. Доставалось от веток и лицу, поэтому, как ни хотелось Плюху открыть глаза, делать он это поостерегся.