Еще несколько долгих, тягостных мгновений он смотрел на меня… и постепенно что-то в выражении его лица начало изменяться. Не могу этого объяснить, но внезапно я поняла — у него возникло то же странное чувство, которое я испытала в проулке: как будто между нами есть некая связь, что мы давно знаем друг друга. Он вздохнул, отвернулся и выключил телевизор.
— Не хватало только, чтобы Пит это увидел. Надеюсь избавиться от тебя до того, как кто-нибудь поймет, что я вообще тебя видел. Наверно, вот-вот все будет готово.
Десять минут прошло в напряженном молчании, после чего Натан боязливо заглянул в дверь.
— Пит?
Никакого ответа. Натан вошел внутрь, но тридцать секунд спустя буквально вылетел обратно, схватил меня за руку и потащил к выходу. От удивления я не сопротивлялась, хотя без моего желания он бы не сумел меня даже с места сдвинуть.
— Что случилось? — спросила я, когда мы оказались на улице.
— Все сбежали. В задней комнате тоже стоит телевизор. Думаю, они увидели выпуск, сообщили о нас полиции и пустились в бега.
Как только мы запрыгнули в машину, он включил двигатель, выехал на дорогу и протянул мне поддельный пропуск. К счастью, они успели его изготовить и просто бросили. Там значилось, что я человек, зовут меня Сара Браун, что мне восемнадцать лет и что я имею разрешение выезжать в пригород. Наиболее интересной мне показалась фотография. Донна изрядно потрудилась, затушевывая мою бледность, и получилось очень похоже на натуральный человеческий цвет лица. И глаза выглядели прелестно — ясные, бледно-голубые. Я была очарована.
— По крайней мере, нам не пришлось платить за него, — заметила я.
— А толку-то? Мы не можем пересечь границу.
— Почему?
— Пит наверняка сообщил полиции, что ты со мной. И сейчас они уже выяснили обо мне все, что можно, — включая описание моего автомобиля и его номерной знак. На всех пунктах проверки нас будут ждать.
— А нельзя угнать какую-нибудь другую машину?
Он бросил на меня вызывающий взгляд.
— Ты и это умеешь?
— Ну… нет.
— По-твоему, я умею? По-твоему, все люди низшего класса занимаются такими делами? Думаешь, мы все преступники?
— Ну, нет… конечно нет. Я имею в виду…
— Но, возможно, в твоих словах кое-что есть. — Он резко свернул к обочине и открыл дверцу. — Выходи.
Я торопливо выбралась из машины.
— Что мы будем делать?
— Поищем другой транспорт.
Мы пересекли парковку и остановились на улице, похожей на ту, где находился клуб «Морская сажень». Правда, как и по соседству с салоном татуировки, все здесь выглядело погрязнее и попроще. Прохожие шли мимо, не обращая на нас никакого внимания, — мы были для них просто обычными людьми.
В конце концов взгляд Натана остановился на двух вышедших из бара парнях. Один держал в руке ключи от машины, на запястье у него была пурпурная повязка. Натан взял меня за руку, и мы побежали к ним. Улыбка вновь осветила его лицо.
— Эй, парни, вы, похоже, собираетесь за город?
Натан продемонстрировал им свой пропуск.
Один из парней был заметно пьян, а второй просто пребывал в хорошем настроении — я надеялась, что водитель именно он.
— Да, в Эванстон.
— Не подбросите нас? — попросил Натан. — У нас машина сломалась, а до комендантского часа ее уж точно не починят. Просто вывезите из города и высадите где-нибудь, а потом я позвоню своим друзьям и нас подберут.
Парни переглянулись и снова посмотрели на нас.
— Конечно, — сказал тот, что был трезв. — Без проблем.
Видимо, они сочли нас достаточно безобидными. Еще бы — они же ничего не знали.
По пути эти двое болтали между собой, практически позабыв, что мы сидим позади. Натан с хмурым видом смотрел в окно; надо думать, размышлял о том, как я разрушила его жизнь.
— А что ты собирался изучать в колледже? — негромко спросила я. — Сценическое искусство?
— Что?
— Ты хороший актер. Можешь разыграть любую роль перед кем угодно.
Он горько улыбнулся.
— Станешь хорошим актером — когда внезапно выясняется, что тебя потенциально может убить разъяренный вамп, да еще босс. Но, если честно, из тебя актриса никакая — я ни на миг не поверил, что ты готова порвать мне горло.
— Правда? — Я не сумела скрыть своего разочарования.
— Тебе ведь еще нет восемнадцати?
— Нет.
— Сколько осталось?
— Меньше года.
— Ох! — На его лице отразилось беспокойство. — Ты, однако, уже можешь совершить убийство.
— Н-н-нет. Я… Я предпочитаю подождать.
На восемнадцатом году жизни каждому из вампиров полагается найти первую жертву, и я уже много раз ощущала, как во мне пробуждается жажда крови. Но мысль о бессовестном убийстве ужасала меня, и я не чувствовала в себе готовности сделать это. Мне самой следовало бы позаботиться о том, как остаться в живых. Моя мама готовилась устроить грандиозный прием в честь моего первого убийства, но ее ждет разочарование. Зато если Брайан и остальные меня поймают, родители смогут использовать все свои праздничные заготовки для моих торжественных похорон. Я постаралась не думать об этом.
— Итак, что ты стал бы изучать в колледже?
— Ммм… Не знаю. Что-то совсем другое, более осмысленное. Способное изменить мир. — Его лицо озарило вдохновение, быстро сменившееся тоской. Правда, тут же он устыдился своего идеалистического признания, и его черты снова омрачились. — Короче, что-то, отличающееся от работы за стойкой.
— Ну, даже если у тебя нет возможности поступить в колледж… почему бы не подыскать другую работу?
Он с еще более мрачным выражением лица покачал головой.
— Мы вернулись туда, откуда начали, Люси. Тебе не понять, как все это происходит.
— В чем трудность? Ты умный, симпатичный и, совершенно очевидно, находчивый. Почему ты не можешь заниматься каким-нибудь другим делом?
Мои комплименты, похоже, удивили Натана, но ход его мыслей не изменился.
— Ты вампир. Вы находитесь наверху пищевой цепи. Вы наши хозяева и можете заниматься чем хотите. Можете убивать нас, если пожелаете, и вам за это ничего не будет.
— Лотерея…
— Ох, перестань! Даже ты не можешь быть настолько наивна, чтобы верить, будто лотерея все решает.
Чтобы правильно распределять свои пищевые запасы, мы разработали удобную систему. Некоторые группы человеческого населения — преступники, неимущие и прочие нежелательные элементы — включаются в особый фонд, и, когда приближается время кормления вампира, он (или она) вытаскивает билетик с именем жертвы. Вот почему граница города так строго охраняется — чтобы «выигрыш» не мог сбежать. Но порядок зачисления людей в пищевой фонд не был определен четко, и, как верно заметил Натан, эта система не гарантировала полной безопасности остальных. Многие вампиры не отказывали себе в удовольствии перекусить за пределами общепринятой схемы. Формально это считалось незаконным, но когда люди просто исчезали, мало кто задавал вопросы.
— Я понимаю, почему вы нас ненавидите, — слабым голосом сказала я.
— Нет. — Он снова отвернулся к окну. — Едва ли ты понимаешь.
— Ты ненавидишь меня?
— Не знаю, что и думать о тебе. Похоже, вся моя жизнь рухнула из-за встречи с тобой. Мне следовало бы выдать тебя на границе… и тем не менее…
— Что?
Он вздохнул.
— Не знаю. Есть в тебе что-то странное. Что-то… Ну, я не могу объяснить. Как будто я давным-давно знаю тебя. Господи, как глупо это звучит!
Не так уж глупо. Я очень хорошо понимала, что он имеет в виду, хотя тоже не могла объяснить, в чем тут дело.
Оставшуюся часть поездки я просто сидела и думала. Вся моя жизнь изменилась, а мои прежние планы относительно того, как ею распорядиться, теперь казались неосуществимыми. Перед глазами, как наяву, стоял тот самый диск — красивый, блестящий кружок, украшенный золотом и серебром, покрытый завитками и фигурами, которые, по общему мнению, представляли собой лишь бессмысленные узоры, созданные мастерами из числа вампиров древности. Но, когда я взглянула на диск, его символы заговорили со мной и я поняла их содержание так отчетливо, как будто читала доску объявлений. Поняв, что я раскрыла тайну, мой отец и Брайан моментально начали действовать, и мне едва удалось сбежать.
— Вот мы и прибыли. — Голос Натана прервал мои размышления.
Машина сбросила скорость, впереди я разглядела табличку приграничного пункта проверки. Ограда с колючей проволокой. Высокие, ослепительно горящие фонари. Вспомнились слова Натана о том, что время от времени проводится более тщательный осмотр, и сердце забилось чаще.
Мы отдали свои пропуска водителю, и спустя мгновенье в открытое окно заглянул вампир в форме. Вид у него был усталый — наверно, его смена подходила к концу. Стопку документов он просмотрел невнимательно, и во мне вспыхнула надежда. Может, Пит и сообщил властям о моем фальшивом пропуске, но, вероятно, караульные на границе в основном обращали внимание на те машины, где сидели только парень и девушка. Вампир вернул бумаги водителю, фонариком осветил наши лица… на мне луч задержался. Теперь проверяющий уже не выглядел таким усталым. Несколько секунд он пристально разглядывал меня, а потом приказал: