— Не бойся, в этом нет ничего страшного, — ответил Лохматый, выбрасывая огрызок и принимаясь жевать следующее яблоко. — Каждая из тропинок куда-то ведет, иначе их просто не было бы здесь. Какое имеет значение, куда они идут?
— Я хочу домой, — сказала Дороти.
— Пожалуйста. Почему же ты не уходишь?
— Потому что не знаю, какой дорогой возврашаться.
— Это скверно, — в замешательстве покачал головой оборванец. — Очень хотел бы помочь тебе, но, к сожалению, не могу. Я совсем не знаю здешних мест.
— Мне теперь кажется, что я тоже их не знаю, — сказала девочка и уселась на землю рядом с ним. — Странно. Пять минут назад я была дома и вышла показать тебе дорогу на Баттерфилд…
— Чтобы я по ошибке не пошел по этой дороге…
— А теперь я заблудилась и не знаю, как попасть обратно домой!
— Съешь яблоко, — предложил Косматый, протягивая Дороти румяное яблочко.
— Я не хочу есть, — ответила девочка.
— Но завтра ты можешь проголодаться и тогда пожалеешь, что отказалась.
— Если я проголодаюсь, тогда и съем твое яблоко.
— Но к тому времени, скорее всего, яблок уже не останется, — возразил оборванец и начал сам жевать румяное яблочко. — Иногда собаки лучше ориентируются, чем люди, и быстрее находят дорогу домой. Может быть, Тотошка доведет тебя, обратно до фермы?
— Тотошка, ты найдешь дорогу? — спросила Дороти.
Тот энергично завилял хвостом.
— Отлично, — промолвила девочка, — пойдем домой.
Тотошка огляделся и припустил по одной из тропинок.
— До свидания, Косматый, — крикнула Дороти и побежала за Тотошкой, но тот вскоре остановился и вопросительно посмотрел на хозяйку.
— О, не надейся, что я тебе что-нибудь скажу, я не знаю, куда нам идти. Ты должен сам найти дорогу домой.
Но Тотошка ничем не мог помочь. Он вилял хвостом, сопел, тряс ушами и снова возвращался к тому месту, где они оставили оборванца. Затем он устремлялся к другой тропинке, опять возвращался и несся к следующей. Однако каждый раз дорога казалась ему незнакомой, и он понимал, что она не приведет к родной ферме. Наконец, когда Дороти уже почувствовала усталость, бегая вслед за Тотошкой, запыхавшийся песик сел рядом с косматым незнакомцем и притих, оставив все попытки найти дорогу домой.
Дороти тоже присела и глубоко задумалась. Она иногда сталкивалась с необычными событиями, но сегодняшнее приключение казалось самым странным. Потеряться рядом с домом, не больше чем в пятнадцати минутах ходьбы от него, да еще в таком совсем не романтичном уголке Канзаса! Это привело ее в полное недоумение.
— Твои родные будут волноваться? — спросил косматый спутник, глядя на девочку своими славными лукавыми глазами.
— Скорее всего, — вздохнув, ответила Дороти. — Дядя Генри говорит, что со мной всегда что-то происходит, но в конце концов я возвращаюсь домой целая и невредимая. Может, он не будет волноваться, решит, что я скоро вернусь.
— Уверен, что ты вернешься, — улыбнулся оборванец. — Ты знаешь, хорошие девочки никогда не попадают в беду. С другой стороны, я тоже хороший человек, так что, надеюсь, и мне не грозят неприятности.
Дороти с любопытством взглянула на незнакомца. Его одежда представляла собой сплошные космы и лохмы, обувь была разодрана и дырява, волосы и борода клоками торчали в разные стороны. Но улыбка казалась ласковой, а глаза добрыми.
Дороти спросила:
— А почему ты не хотел попасть в Баттерфилд?
— Дело в том, что в Баттерфилде живет человек, который должен мне пятнадцать центов, и если он встретит меня, то непременно захочет вернуть долг. А я не желаю иметь деньги, милая крошка.
— Почему? — удивилась Дороти.
— Деньги делают людей надменными и спесивыми, а я совсем не хочу стать таким. Я хочу, чтобы меня любили. А пока у меня есть Магнит Любви, все, кого я встречу на пути, будут любить меня.
— Магнит Любви! А что это такое?
— Если ты никому не расскажешь, я покажу его тебе, — ответил Косматый тихим таинственным голосом.
— Здесь некому разболтать секрет, кроме
Тотошки.
Оборванец тщательно обследовал один карман, затем другой, потом третий. Наконец он извлек маленький пакетик, завернутый в мягкую бумагу и завязанный бечевкой. Он развязал бечевку, развернул сверток и достал кусочек металла, по форме похожий на подкову. Этот предмет, тусклый и темный, выглядел малопривлекательно.
— Вот чудесный магнит, притягивающий любовь, — взволнованно произнес Косматый. — Его подарил мне эскимос с Сандвичевых островов, где на самом деле нет никаких сандвичей. Пока магнит у меня, все живые существа, которых я встречу, будут нежно любить меня.
— А почему эскимос не оставил магнит себе? — с интересом разглядывая металлический брусок, спросила Дороти.
— Он устал от всеобщей любви к своей особе и захотел, чтобы его кто-нибудь возненавидел. Поэтому он отдал магнит мне, а на следующий день его загрыз гималайский медведь.
— И эскимос не пожалел, что расстался с магнитом?
— Не знаю, он ничего не успел сказать, — ответил Косматый, тщательно завертывая и завязывая магнит и опуская его в другой карман. — Но медведь совсем не казался огорченным.
— Ты был знаком с медведем? — поинтересовалась Дороти.
— Да. Мы часто играли с ним в мяч на Икорных островах. Медведь любил меня, потому что я обладал магнитом. Я не упрекал медведя за то, что он загрыз эскимоса, поскольку такова его природа.
— Когда-то я знала голодного тигра, которому очень хотелось полакомиться упитанными младенцами, но он никогда не тронул ни одного ребенка, потому что имел совесть.
— У гималайского медведя, — вздохнул оборванец, — не было совести.
Несколько минут он молчал, видимо, обдумывая случаи с медведем и тигром. Все это время Тотошка с большим интересом разглядывал его. Песик, несомненно, вспоминал о прогулке в кармане оборванца и размышлял о том, как в дальнейшем избежать подобной участи.
Наконец Косматый обернулся и спросил:
— А как тебя зовут?
— Дороти, — ответила девочка и вскочила, — но что же нам теперь делать? Не можем же мы тут вечно сидеть!
— Давай выберем седьмую дорогу, — предложил Косматый. — Семь — счастливое число для маленьких девочек, которых зовут Дороти.
— Седьмую с какого конца?
— Откуда ты начала считать.
Дороти снова принялась считать: седьмая тропинка выглядела точно так же, как все остальные. Однако оборванец поднялся с земли и двинулся в путь, как будто был абсолютно уверен, что эта дорога самая лучшая. Дороти и Тотошка последовали за ним.
2. ДОРОТИ ВСТРЕЧАЕТ ПУГОВКУ
Седьмая дорога оказалась очень неплохой — она петляла и извивалась по зеленым лугам и полям, покрытым маргаритками и лютиками. Время рт времени путникам попадались затененные густыми деревьями полянки. Но нигде не было видно ни одного дома и ни разу им не встретилось живое существо.
Дороти начинала опасаться, что чудесная дорога уводит ее все дальше от родной фермы: она не видела вокруг ничего знакомого, привычного. Но пожалуй, не стоило и возвращаться назад, на развилку, потому что другая тропинка могла бы увести ее еще дальше от дома.
Девочка шагала рядом с Косматым, который весело насвистывал, чтобы скоротать время в пути. Так они шли, пока не добрались до тенистой поляны, где рос огромный каштан и откуда дорога резко сворачивала в сторону. В тени каштана сидел маленький мальчик в матросском костюмчике и рыл землю какой-то деревяшкой. Вероятно, малыш уже копал давно: яма была такая большая, что в нее мог влезть футбольный мяч.
Дороти и ее спутники решили отдохнуть.
Малыш продолжал серьезно и упорно рыть яму. Девочка обратилась к нему:
— Как тебя зовут?
Мальчик невозмутимо взглянул на нее. Его лицо с пухлыми щечками освещали большие, голубые, очень серьезные глаза.
— Пуговка, — наконец ответил он.
— А как твое настоящее имя? — продолжала допытываться Дороти.
— Пуговка.