Один из слуг отвел близнецов в загон, где содержался Эрик. Однако Джек не пошел с ними. Он хотел сначала взглянуть на лошадей, и герцог взялся выполнить его просьбу. Они быстро направились к конюшням, и Юджиния, едва поспевая, последовала за ними. Терри брел рядом с ней.
— Я хочу поблагодарить вас, ваша светлость, за то, что вы великодушно разрешили Джеку навещать Эрика, а также посещать ваши конюшни, — сказала Юджиния, повысив голос, поскольку сильно отстала от Сомертона и Джека. — Он в восторге от того, что может общаться со столь красивыми лошадьми.
— Джини! — с упреком произнес Джек, бросая на сестру недовольный взгляд.
Синклер наконец улыбнулся.
— Да уж, Джек, — заметил он. — Нам, как специалистам, известно, что это не «красивые лошади», а первоклассные чистокровки. Пойдем, я покажу тебе скакуна, на которого я возлагаю особые надежды.
Терри кисло усмехнулся.
— Легко быть щедрым и великодушным, когда у тебя есть все, — пробормотал он, не скрывая зависти.
Юджиния нахмурилась.
— Веди себя прилично, Терри, ты же обещал! — одернула она его.
Терри что-то буркнул в ответ, но не стал перечить сестре. В конюшне, к удивлению Юджинии, он проявил интерес к лошадям и стал похож на мальчишку, кем, по существу, и являлся.
Джек явно хотел остаться наедине с конюхами, чтобы поговорить с ними о лошадях, и герцог не стал ему мешать. Повернувшись, он подошел к воротам конюшни, у которых стояла Юджиния, и спросил, не желает ли она перекусить с дороги.
— Терренса я, конечно, тоже приглашаю, — добавил Синклер, бросив на Терри холодный взгляд.
— Спасибо, это очень любезно с вашей… — начала было благодарить Юджиния Синклера, но брат перебил ее.
— А у вас есть марокканский пунш? — неожиданно спросил он.
Губы Синклера скривились в усмешке.
— Слава Богу, нет, — презрительно хмыкнув, ответил он. — Это же плебейский напиток.
Терри не нашелся, что сказать, и они двинулись к дому по узкой дорожке через ухоженную лужайку, окаймленную тенистыми буками и дубами. Герцог и Юджиния шли впереди, а Терри плелся за ними, понурив голову, как обиженный ребенок.
— Я часто вспоминаю нашу встречу на проселочной дороге, — промолвил Синклер.
— Да? — неудержимо краснея, произнесла Юджиния. — Честно говоря, я надеялась, что вы ее забудете, ваша светлость.
— Я никогда ничего не забываю, — заявил Синклер, и Юджиния недоверчиво посмотрела на него. — Из Джека выйдет прекрасный коневод, он умеет ладить с лошадьми, как никто другой.
Значит, речь шла о Джеке! Юджиния была разочарована этим обстоятельством.
— Я был бы счастлив взять его к себе на службу, когда он подрастет, — продолжал Синклер. — А какие планы строит ваш отец? Какое образование собирается дать Джеку? Насколько я знаю, сейчас ему дает уроки местный священник.
Юджинии показалось, что последнюю фразу Синклер произнес с легким пренебрежением, и она взвилась.
— Преподобный Кернен окончил Оксфорд, — заявила Юджиния, пытаясь защитить свою семью. — Он обучает Терри и вскоре начнет давать уроки близнецам.
Синклер передернул плечами, и это снова задело ее. Такое поведение можно было назвать грубым и непростительным. Герцог не отличался хорошими манерами, несмотря на то что являлся самым завидным женихом в Англии.
— Как вы думаете, ваш отец разрешит Джеку работать в поместье Сомертон?
Юджиния знала, что Джек счел бы работу с лошадьми за счастье и отец с удовольствием пошел бы навстречу сыну, если бы договорился с герцогом о хорошей оплате. Тем не менее, она не хотела ничего решать за близких.
— Вы лучше сами спросите его об этом.
На лице герцога блуждала загадочная улыбка. Он как будто хорошо знал, о чем думает в этот момент его гостья.
Они немного помолчали.
— Я хотела бы извиниться за поведение отца, ваша светлость, — неожиданно произнесла Юджиния. — Он выпрашивал у вас деньги. Это некрасивый поступок. Надеюсь, вы не подумали, будто я с ним заодно. Уверяю вас, я ни о чем не знала. Я сказала отцу, чтобы он незамедлительно вернул вам десять гиней.
Синклер заглянул в ее зеленые глаза и чуть не утонул в них.
— Какие мелочи, — промолвил он, хотя и негодовал по поводу неприглядного поступка баронета. — Я с радостью взял Эрика под свою опеку, хотя мои садовники стонут, от него. Козел проломал брешь в заборе, проник в огород и устроил там пир. Мы опасались, что у него будет заворот кишок от чрезмерно обильной трапезы, но ничего, он выжил. Как выяснилось, репа пришлась ему особенно по вкусу.
Юджиния едва сдержала смех.
— О Боже, — пробормотала она, прикрывая ладошкой рот. — Нам следовало бы заплатить вам за содержание Эрика, а вместо этого вам самому пришлось платить моему отцу.
— Вот именно.
Юджиния косо посмотрела на герцога, и его немного удивил этот неприязненный взгляд. Неужели он переступил какую-то черту? Синклер умел осадить человека, и его обычно не волновало, что о нем подумают или как воспримут его слова. Но на этот раз ему почему-то захотелось, чтобы у мисс Бельмонт сложилось хорошее мнение о нем. Ему нравилось, когда она улыбалась, и более того, у Синклера возникало желание пофлиртовать с ней, хотя он понимал, что мисс Бельмонт ему не ровня.
— Хотите, я покажу вам дом? Вход в наши сады иногда бывает свободным, но моя матушка решительно не желает, чтобы толпы посторонних людей топтали грязными ботинками полы нашего дома, — промолвил Синклер и вдруг спохватился, сообразив, что Юджиния тоже принадлежала к категории посторонних людей.
Юджиния не сводила с него своих ярко-зеленых глаз, как будто пытаясь проникнуть в тайные мысли Синклера. У него перехватило дыхание.
— Благодарю вас, ваша светлость, мы с удовольствием осмотрели бы ваш дом.
«Мы»… Синклер совсем забыл о ее братьях.
Возможно, дворецкий держит где-нибудь в буфете на всякий случай марокканский пунш, и Синклер сможет напоить им брата Юджинии. Если того развезет, это будет ему хорошим уроком.
Однако взглянув на Юджинию, Синклер тут же отказался от своей коварной затеи. Если он хочет сохранить с ней добрые отношения, ему следует быть любезным с ее братьями.
Но почему Синклер стремился завевать симпатию Юджинии? На этот вопрос у него не было ответа.
Убранство усадебного дома оказалось столь же импозантно и роскошно, как и внешний вид здания. Юджиния озиралась вокруг с благоговением и опаской, задаваясь вопросом: могла бы она стать хозяйкой такого дома? Отдавать приказания слугам, обсуждать меню, говорить обыденным тоном что-нибудь вроде: «Хорошо, давайте устроим бал и пригласим королеву!»?
Глядя в глаза герцога, Юджиния проникалась оптимизмом и давала утвердительный ответ на все эти вопросы. Возможно, это было слишком самонадеянно с ее стороны.
Ставка в пари, которое она заключила, была несоразмерно высока. Но ее отец постоянно делал подобные ставки и порой выигрывал.
Юджиния искоса взглянула на Синклера. Он шел рядом, стараясь приноровиться к ее шагу, и рассказывал историю своего древнего рода. В его голосе звучала гордость. Взгляд Синклера снова стал надменным. Впрочем, потомок столь знатной фамилии, возможно, был вправе испытывать высокомерие по отношению к другим людям. В голосе отца Юджинии тоже звучала гордость, когда он хвастался тем, что обвел кого-то вокруг пальца, а обманутый так ничего и не заметил. Однако гордость Синклера была совсем другого рода. Он никогда не совершил бы порочащего его поступка.
Синклер замолчал и взглянул на Юджинию. Должно быть, он ждал, что она что-то скажет. Юджиния лихорадочно пыталась подобрать нужные слова.
— Высокое положение в обществе, наверное, налагает на вас массу обязательств, ваша светлость?
— Разумеется.
Его губы скривились в усмешке. Недавно Синклер точно так же усмехался, глядя на Терри. А теперь объектом его насмешки стала Юджиния. Ей захотелось сказать герцогу, что усмешка ему не к лицу, но она решила, что сейчас еще не настало время критиковать его внешность. Юджиния стремилась расположить Синклера к себе.
— Мой отец построил немало приютов в округе, — надменным тоном заявил Синклер. — Став герцогом, я продолжил его дело и открыл еще несколько домов призрения. Я помогаю арендаторам с ремонтом хозяйственных построек и заборов, раздаю милостыню деревенским жителям. Сомертоны всегда серьезно относились к вопросам благотворительности и проявляли участие к тем, кому меньше, чем им, повезло в этой жизни, мисс Бельмонт. Это является священным долгом власть имущих.
— Наверное, именно поэтому вы вознамерились облагодетельствовать Джека.
На лице Синклера отразилось удивление.
— Ваш брат — замечательный парень.
— Я знаю.
Синклер как-то странно посмотрел на Юджинию, но она была рада хотя бы тому, что на этот раз его губы не скривились в усмешке.