Я, кажется, не дышала, завороженно глядя в глаза ребенка, пытаясь представить ужас, который он пережил в ту ночь.
— Как же ты?.. — пролепетала я.
— Как же, как же?.. Так же! Лежал и думал: каюк мне. Зароют вместе с Андреем. Тут этот Вася, он сбоку сидел, полез к магнитоле, кассету поставил, а она не пашет… Он, конечно, понял, в чем дело, и материться стал, а другой, хозяин машины, говорит: «Да заглохни ты, не о том думать надо. Нечего было тачку без присмотра оставлять». Я испугался, что они машину проверят, но не стали. Тут мы выехали на объездную, свернули в сторонку и остановились. Они опять заспорили, Вася говорит: «Надо труп на дороге бросить», а другой ему: «Зачем, мол, все равно поймут, что не машиной его… Нечего мудрить, бросить между деревьев да завалить чем-нибудь, чтоб не сразу нашли. А там уж девка ни в жизнь не вспомнит, когда нас в квартире видела, такие, как она, ни в чем не уверены, и с толку ее сбить труда не составит». В общем, они опять багажник открыли, а я чуть не заорал, потому что этот Вася прямо в лицо мне смотрел, хорошо хоть темно было… Они Андрея вытащили и понесли к кустам, а я не помню, как выскочил, и деру.
— Они тебя заметили? — тревожно спросила я. Денис кивнул:
— Да. Только не сразу. Это они из-за магнитолы сообразили, чтоб ей пропасть. Сели в машину и за мной по дороге, только я ведь не дурак, к оврагу кинулся и там залег. А когда светать стало, к гаражам пошел… их тачки нигде не видел. Может, они решили, что им почудилось… и никого на самом деле не было… Как думаешь? — тревожно спросил он.
— Не знаю, Денис, — честно ответила я. — История такая… просто не знаю, что делать. Почему они труп в квартире не оставили, а куда-то его потащили, ведь рисковали же?..
— Так ведь из-за тебя… бестолковая ты все-таки. Ты ж их в квартире-то видела и, конечно бы, ментам рассказала точное время и все такое. А в посадке на объездной его могли и вовсе не найти. Они ж труп спрятали.
— Видно, плохо спрятали, — заметила я. — Нашли ведь.
— Нашли бы они, как же! — разозлился Денис. — Я в ментовку позвонил и сказал, что дядька в кустах валяется, вроде мертвый, вот менты и кинулись землю носом рыть. Мы с пацанами бегали смотреть. Дядька нас погнал, но все равно ясно стало: нашли, чего б им тогда там толпиться…
Он замолчал, глядя в окно, и я молчала, не зная что сказать.
— Оказались мы с тобой в дерьме, — вдруг заявил Денис. — А ты еще ментам разболтала и про себя, и про меня. Найдет нас теперь Вася в три счета.
— Не успеет, если мы сейчас же пойдем в милицию.
— Ага. А там Васины дружки. За что-то они Андрея кокнули, Андрей крутой был, на «Тойоте» раскатывал, а они его раз… и все. А нас и вовсе придавят на каком-нибудь перекрестке. Тихо сидеть надо, вот что. Может, тогда про нас забудут.
— А как же убийство, Денис?
— А это дело не наше.
— Я понимаю, ты боишься, — как можно мягче начала я. — Если честно, я тоже очень боюсь. Но, если ты прав, тогда тем более в милицию надо. Своим молчанием мы этим типам только жизнь облегчим. Будем молчать, они разделаются с нами, ничего не опасаясь. Я сегодня Степаненко их портреты набросала, я ведь художница. Можно ему позвонить и сказать, что видела одного из этих людей в милицейской форме на вокзале, они найдут Васю очень быстро. Придется им что-то со всем этим делать, ты понимаешь? Положим, у Васи в милиции есть друзья, но ведь не все там поголовно продажные, значит, будет расследование…
— А пока оно будет, нас прирежут в темном переулке.
— Нас прирежут, если мы с перепугу в щель запрячемся, там как раз самое удобное место.
— Ладно, делай как знаешь, — проворчал Денис, — только про меня не болтай, в ментовку все равно не пойду.
— Хорошо. И давай договоримся: будь поосторожней, ночью по улицам не шатайся и никому ничего не рассказывай. Я тебе телефон дам, если что, позвони…
Он взял бумажку с номером телефона, сунул в карман и зло пробормотал:
— Навязалась на мою голову…
— Отвезти тебя домой? — предложила я.
— Какое домой… работы полно.
Он сурово посмотрел на меня, вышел из машины и громко хлопнул дверью. А я стала искать телефон-автомат. Конечно, удобнее было бы звонить из дому, но мне казалось, чем скорее я позвоню Степаненко, тем лучше для всех нас. На счастье, он оказался в своем кабинете.
— Николай Петрович, — начала я дрожащим голосом, — я видела человека, одного из тех, кого встретила в квартире Андрея. Я ничего не понимаю, но сейчас он был в милицейской форме. Его спутник назвал его Васей. Я совершенно убеждена, что встреченный мною милиционер тот самый молодой человек, но этого ведь не может быть, правда? Иначе выходит, что убийцы…
— Вы нашли мальчишку? — вдруг спросил Степаненко.
— Что?
— Вы нашли мальчишку, и он вам что-то рассказал?
— Нет, вовсе нет. — Я вдруг испугалась. — Я просто заезжала на вокзал и случайно увидела того человека… Наверное, я ошиблась, извините. — Я бросила трубку и стрелой кинулась к машине.
«А что, если Денис прав? — осведомился вдруг внутренний голос. — Что, если это какая-то тайная операция, о которой никому знать не положено? Это не у нас, это в американских фильмах обычно ЦРУ такими штуками занято, а ты дура и ничего в подобных делах не смыслишь. Поэтому должна отправиться к Степаненко и все ему рассказать…»
— Я обещала Денису…
«Ребенку одиннадцать лет, а ты взрослая тетя и должна понимать».
— А я боюсь. И вообще, заткнись и не вздумай высовываться, я еду домой и ничего об этом убийстве больше слышать не желаю.
Утром я смогла настолько успокоиться, что принялась за работу. Часа три все шло нормально, потом я вышла на кухню выпить кофе, а вернувшись, застыла перед рисунками в полном недоумении.
— Это черт знает что! — подумала я вслух. Алиса выглядела испуганной, а обитатели Зазеркалья не иначе как ожидали землетрясения. Я досадливо отшвырнула листы, уставилась в стену и пожаловалась ей:
— Нет, так нельзя. Надо со всем этим что-то делать.
«Вот сказанула так сказанула», — хихикнул внутренний голос, последнее время он отличался повышенной вредностью, никакой на него управы. Я покосилась на телефон. Странно, что из милиции до сих пор никто не позвонил. Позвонить самой? И что? Спросить, почему вы меня на допрос не вызываете или на беседу? Нет, на допрос, наверное.
В дверь позвонили.
— Ну вот, кому-то я все-таки понадобилась. Я подошла, протянула руку к замку и тут же ее отдернула.
— Кто? — спросила я тревожно.
— Слесарь, — ответил мужской голос с некоторой ленцой. Я обрадованно распахнула дверь. Молодой парень в джинсовой куртке стоял на пороге, темная сумка в его руках почему-то выглядела нелепо. Совсем свихнулась, ей-богу…
— Я вас не знаю, — промямлила я.
— Ну и что? Кран чинить будем?
— Будем, — улыбнулась я, впуская его в квартиру. — Я договаривалась с нашим слесарем, я имею в виду слесаря нашего кооператива…
— Меня послали. Он приболел. Где кран?
— В ванной.
Парень толкнул дверь ногой и вошел в ванную, вскользь мазнув меня взглядом. Сердце у меня куда-то провалилось и возвращаться назад никак не желало.
— Вот здесь вода перекрывается, — сказала я.
— Найдем.
Стоять над душой у человека я сочла неприличным и отправилась на кухню. Подумала и принесла телефон из прихожей, прислушалась: в ванной было тихо. Я не удержалась, набрала номер и, понизив голос, спросила:
— Кондратьева можно?
— Нет его, ушел, в восьмом доме авария. Вам чего надо?
— У меня кран течет, я заявку давала.
— Не до заявок сейчас, говорю, авария.
Я осторожно повесила трубку, боясь, что сию минуту упаду в обморок. Этот в куртке на слесаря не похож. А на кого он похож? Взгляд странный… у тебя теперь все странные… Я взяла нож и положила его рядом с телефоном. Вдруг у него пистолет? Надо звонить в милицию… А вдруг парень окажется обычным слесарем? Если он убийца, то милиция вряд ли поможет, пока я объясню им в чем дело, он меня пять раз убьет. Чего он там возится? Я взяла нож в правую руку, а в левую телефон и пошла к входной двери. Ее надо открыть, если что, я смогу выскочить из квартиры и убежать… Парень все еще был в ванной. Я распахнула входную дверь и вышла в коридор, оставив телефон на тумбочке. А что делать с ножом? Я сунула его под тумбочку, прикрыв туфлями. Схватила какую-то тряпку и увлеченно принялась натирать входную дверь, по-прежнему держа ее открытой. Пока этот тип в ванной, в квартиру не вернусь, я могу помыть здесь стены, а также пол и даже потолок, если понадобится. Парень наконец вышел.
— Все, — сказал не очень вежливо. — Принимайте работу.
«Интересно, как, если я не желаю покидать коридор?»
— Закончили? — улыбнулась я, парень не ответил, стоял и тер куском ткани руки, и вроде бы чего-то ждал. — Извините, я хотела бы здесь убрать, — пояснила я свое нежелание входить в квартиру.
— Вы кран смотреть будете?