Доставя Милию редкие фрукты и розового мормира, Тивуртий вызвался ему схватить Тению насильно и принести её к нему, обмотав в египетский шёлковый парус, но Милий был тонкий ценитель удовольствий и не хотел обладать ею насильно: он желал, чтобы скромная Тения сама подошла к его двери и сама положила ему на плечо свои руки и шепнула ему: "Я пришла возвестить тебе, Милий, что миг благосклонен и до зари я желаниям твоим буду покорна".
Тивуртий сдвинул толстые веки и отвечал:
- Для меня это - излишняя тонкость, но, тем не меньше, я буду стараться: подожди ещё с осуждением Анастаса, а я надеюсь сделать кое-что такое, после чего Тения должна будет скоро придти и сказать тебе: "миг благосклонен".
Чтобы преодолеть непреклонность Тении и скорее довести её до того, чтобы она согласилась исполнить желание Милия, доимщик Тивуртий рассказал о Тении всем заимодавцам Фалалея. Эти страшно рассердились, что Тения пренебрегает случаем с ними расплатиться за мужа, и пошли все к заключённому корабельщику и стали укорять его, говоря:
- Ты и твоя жена - самые бесчестные люди. Ты разорил нас и нарочно хотел приготовить нам впереди такое самое положение, какое сам нынче, по справедливости, терпишь, а жена твоя своим упорством оскорбляет вельможу, и ты, вместо того, чтобы её образумить, ещё и сам отказываешь в своём согласии на такое незначительное дело, какое переносили не чета тебе именитые люди. Ведь ты не Абрагам и не Ицгак, о которых из века в век вспоминают книги, а те сами и жёны их покорялись обстоятельствам. Отвернись на короткий час к стене и вздохни, как бедняк, и мимо тебя совершится всё к общему счастию: все мы будем счастливы, и ты будешь на воле, и снова увидишь друзей в своём доме и сядешь с женою своей и с детьми на берегу моря в тени сикоморы и на столе твоём будут ароматные дыни, черноголовый зуй и розовый мормир. Дай же скорее своё согласье, чтобы твоя безумная Тения покорилась вельможе.
- Нет,- отвечал Фалалей,- я не разорял вас с умыслом и не буду счастлив, достигнув свободы через позор чистой Тении. Можете томить меня, сколько хотите.
Купцы были разгневаны этим ответом и закричали:
- Теперь мы ещё яснее видим, что ты человек подлый и помышляешь только о себе об одном, а до других тебе нет дела! Ну, так не жди же и сам для себя от других ни малейшей пощады! Пусть с тобой как можно суровее поступает доимщик Тивуртий. Пусть на тебя нападут все недуги, живущие здесь со дней Ирода.
Фалалей отвечал:
- Пусть всё это будет, но непорочность же Тении мне всего драгоценнее.
После этого раздосадованный Тивуртий подкупил темничного стража Раввула, чтобы он не допускал Тению до свидания с мужем, а сам написал некоторому своему знакомцу Сергию, откупщику общедоступных женщин в Александрии, чтобы тот скорее привёз в Аскалон несколько красавиц, умеющих играть на арфах, петь нескромные песни и танцевать сладострастные танцы с "исканьем осы, залетевшей в одежду".
Темничник Раввула первый исполнил то, чего желал от него Тивуртий, и когда Тения приходила, чтобы видеть мужа, он отбирал у неё пищу, ею приносимую, и передавал её Фалалею, съедая сам что было лучшее, а Тению отгонял от дверей. Когда же она садилась неподалёку от входа в темницу и плакала, то Раввула порицал её и говорил ей:
- Ты сама всему виновата: для чего ты больше всего гордишься своею чистотой? Это ведь значит, что ты себя одну только и любишь.
- Это неправда твоя,- отвечала Тения.
- Как же неправда? Ты имеешь возможность разлить ручьём счастье для многих, но для тебя ничего не стоит их жажда. Хороша ты, дочь жреца Анубиса. Да покроешься ты тиной и плесенью, как источник, заглохший в своём водоёме, а я сейчас войду и отягчу цепь на руках и ногах Фалалея и стану стегать его по голому телу воловьею жилой.