Первый большой корабль они увидели только к вечеру. Длинный драккар вывернул из-за скалистого острова, похожего на огромный окорок, и ходко пошел на сближение.
Викинги заволновались.
— Парус с желтыми и белыми полосами! — крикнул, вглядевшись в приближающееся судно, зоркий Нерейд. — На носу — медвежья голова. Это Берси Драный Плащ!
— Славную встречу послал нам Один. — В голосе Хаука звенела кровожадная радость. — Будет с кем сегодня переведаться в буре копий. Вооружайтесь!
Ивар ощутил, как сердце его сжалось, точно испуганный заяц, а затем зачастило, как у птицы. Остановившимся взглядом он смотрел на то, как соратники извлекают из-под лавок кольчуги и облачаются в них, как размахивают для пробы мечами и топорами, как блестит солнце на шлемах.
— А ты чего замер, точно пугало? — хлопнул Ивара по плечу Вемунд. — Бери оружие, готовься биться! Берси — кровный враг нашего конунга, так что сегодня без драки спать не ляжем…
Ивар вздрогнул и в отчаянии осмотрелся. Во рту образовался противный гнилостный привкус, руки тряслись, а во всем теле ощущалась какая-то легкая слабость. Очень хотелось выпрыгнуть за борт, лишь бы оказаться подальше от корабля, на котором сейчас зазвенят мечи…
С некоторым трудом пересилив себя, он надел шлем, взял меч, который научился держать правильно только вчера, а на левую руку навесил щит. Все вокруг уже были в боевом облачении, Торир и еще двое викингов накладывали стрелы на тетиву. Прочие воины собирались на носу корабля, который был развернут в сторону вражеского драккара. У самой драконьей головы замер Хаук, светлые волосы его торчали из-под шлема, а лицо было спокойным, словно не битва предстояла впереди, а пирушка в кругу друзей.
Корабли медленно сближались.
— Помните, — предупредил конунг, повернувшись к воинам, — никто не избегнет смерти! Но тот, кто со славой падет в бою, попадет в чертоги Отца Ратей! Одину слава!
— Одину слава! — слитным ревом отозвалась дружина.
И словно эхо долетел от вражеского драккара слабый крик.
— Чего они там? — спросил Нерейд, напряженно прислушиваясь. — Никак оскорбления выкрикивают?
— Точно, — кивнул Арнвид. — Говорят, что мы все — сыновья рабов, годные, только чтобы жрать свиной помет. Сейчас я им отвечу!
Эриль на несколько мгновений задумался, а затем открыл рот:
Чеканные строки висы одна за другой падали на притихшую водную гладь. В ответ на нее с корабля Берси Драного Плаща послышались яростные вопли, лишенные какого-либо склада. Похоже, что на том драккаре не нашлось никого, обученного искусству скальда.
Дружинники Хаука оскорбительно захохотали.
— Вот так-то, — сказал Арнвид, гордый, точно петух, прогнавший от своих кур соперника. — Будут знать, как со мной связываться!
— Прикройте эриля щитом, — бросил конунг, — похоже, они сейчас начнут стрелять.
— Ивар! — рявкнул, оглянувшись, Эйрик Две Марки. — Иди сюда! Толку от тебя мало! Головой отвечаешь за Арнвида! Вдруг ему понадобится бросить руны? В этот момент он даже щит не может держать!
Ослушаться не было никакой возможности.
Когда Ивар шагнул вперед, ноги его, казалось, весили каждая больше, чем весь драккар. Подойдя, он встал перед эрилем, оказавшись в последнем ряду бойцов, которые выстроились клином.
В тот же момент свистнули первые стрелы. Одна вонзилась в мачту, пролетев над самой головой Ивара, и тот вздрогнул, живо представив, как она впивается ему в лицо, пробивает кости, вонзается в мозг…
От страха на спине выступила испарина.
— Берси! — крикнул Хаук, который стоял в открытую, ничуть не таясь нацеленных в него стрел. — Ты сам пришел ко мне, совратитель! Сегодня я убью тебя!
— Я поджидал тебя здесь, трус! — ответил низкий, рычащий голос. — Твой труп я отдам псам!
Вемунд обидчиво заворчал.
— Давай! — махнул рукой конунг и тут же отступил под защиту щитов. Торир спустил тетиву. Тотчас на корабле противника раздался вопль и тяжелое тело с плеском упало за борт.
Воины Хаука дружно заулюлюкали.
Перестрелка длилась недолго. Поняв, что лучники у противника лучше, чем у него, Драный Плащ повел корабль вперед. Драккары с треском столкнулись, Ивар едва не упал. Через состыковавшиеся борта с истошным ревом хлынула лавина воинов. Навстречу им двинулась крепко сбитая стена щитов.
Лязг железа мгновенно стал оглушающим. Ивар видел, как свалился разрубленный секирой Вемунда воин с чужого драккара, как Торир один за другим швырнул свои топоры и взялся за меч, как огромный Кари, еще не впавший в боевую ярость, возвышается среди схватки, словно утес среди бурных волн.
Сам Ивар остался за спинами сражающихся. Мокрыми от пота руками он сжимал меч и щит, моля всех богов о том, чтобы ему не пришлось вступить в сражение. Рядом подпрыгивал и азартно выкрикивал что-то Арнвид.
Вылетевшее из схватки копье пролетело совсем рядом и вонзилось в борт, раздраженно задрожав длинным телом. Ивар испытал новый приступ страха. Преодолеть его помогла мысль о том, что он должен прикрывать другого, а значит, ему нельзя трусить.
Сместившись вправо, он заслонил собой увлекшегося Арнвида, который, похоже, вообще забыл про свой щит.
Битва тем временем продолжалась. Хаук, хладнокровно отражая нацеленные на него удары, сражался с предводителем нападавших — высоким воином, облаченным в шлем с личиной. Из-под нее торчала густая рыжая борода. Верх пока не мог взять никто.
Могучий рев перекрыл лязг оружия и вопли воинов. Так мог бы кричать инеистый великан, который прищемил ладонь дверью. Обнаженный по пояс воин, ростом и волосатостью могущий поспорить с медведем, вломился в ряды дружины Хаука, расшвыривая людей, точно поленья. В сторону отлетел Эйрик, с трудом увернулся от занесенного сверху топора Торир. Ивар с ужасом увидел, как меч отскочил от груди волосатого, точно она у него была из камня.
Но тут на пути у берсерка вырос Кари Ленивый. Он не кричал, но при взгляде на него даже одержимый одиновым безумием воин замешкался, зарычал, нагнетая ярость, изо рта его потекла пена.
Битва на мгновение остановилась. Все замерли, глядя на схватку гигантов.
Взлетела рука с топором. Кари шагнул вперед так, что корабль вздрогнул, и схватил противника за запястье. Лицо того от напряжения перекосилось и налилось кровью.
Они стояли неподвижно, застыв, точно тролли, которых застал рассвет. Затем послышался слабый треск, и Ивар, ощущая тошноту, увидел, как рука волосатого переламывается под могучей дланью Кари, точно сухая ветка.
Взблеск меча, фонтан крови, брызнувший из разрубленного горла, — и бешеный рев, который не смолкал все это время, затих, сменившись хриплым бульканьем. Поверженный берсерк рухнул, а Кари ликующе закричал, вскинув над головой отливающий багровым клинок.
Следующим ударом он разрубил еще одного дружинника Берси надвое.
Все тут же пришло в движение. Битва возобновилась, но воины Хаука словно обрели второе дыхание, а дружинники Берси, ошеломленные гибелью сильнейшего из своих, потеряли боевой дух.
Сами конунги продолжали сражаться. Мечи лязгали, щиты покрылись трещинами, но ни один не мог одолеть другого…
— Отходим! — крикнул Драный Плащ. — Все на корабль!
— Стой, трус! — яростно зарычал Хаук, но Берси, изловчившись, оттолкнул его щитом, а сам отпрыгнул назад, на свой драккар.
За конунгом последовали воины. Один за другим они обращались в бегство. Иные брались за весла и отталкивали свой корабль от корабля Хаука, лучники вновь взялись за свое оружие. Самые отчаянные и сильные прикрывали отход.
Ивар, который весь бой простоял на месте, неожиданно понял, что победа близка и что сегодня вражеский меч не проделает прорехи в его шкуре, не поковыряется во внутренностях…
Осознание того, что он жив, наполнило сердце безумным восторгом. Родившись в груди, тот теплой волной поднялся до горла, откуда и вырвался истошным воплем радости. Не видя ничего вокруг, Ивар ликующе вскинул руки…
Свистнула стрела. Рядом кто-то застонал.
Восторг мгновенно исчез, по спине пополз холодок страха. Вернувшись от переживаний к реальности, Ивар обернулся: Арнвид медленно оседал на палубу. Из его плеча, горделиво белея оперением, торчала стрела. На суконной рубахе эриля расползалось кровавое пятно.
— Ой, — только и мог сказать Ивар.
— Вытащи стрелу, — прохрипел Арнвид, привалившись спиной к основанию мачты.
— Но как? Я не умею!
— Я научу. — Голос эриля от боли исказился до неузнаваемости. — Она пробила меня насквозь. Обломи вот тут…
Ивар, повинуясь подсказкам, разорвал рубаху на плече Лысого. Обломил заднюю часть стрелы и, ухватившись за торчащий из плеча окровавленный наконечник, принялся тянуть. Руки его дрожали, в горле бился гадостный ком тошноты.