Уилл сказал:
— Остановиться надо где-то здесь. Ты мог бы поискать удобное место. Я слышу, неподалеку шумит вода, попробуй найти реку.
Ангел скрылся. Уилл поплелся дальше сквозь низкие заросли вереска и восковницы, мечтая о том, чтобы нашлась тропинка, и с беспокойством поглядывая на небо: место для ночлега надо найти поскорее, в темноте выбирать уже не придется.
— Налево, — произнес Бальтамос где-то совсем рядом — Ручей и сухое дерево для костра. Сюда…
Уилл пошел на его голос и вскоре оказался на месте, о котором говорил ангел. По замшелым камням стремительно бежал ручей и скрывался в узкой расселине под нависшими деревьями. Неширокий травянистый берег ручья окаймляли кусты и молодая поросль.
Прежде чем дать себе отдых, Уилл занялся заготовкой дров и вскоре набрел на кружок из закопченных камней среди травы — кто-то тут недавно жег костер. Он набрал охапку прутиков и сучков потолще, нарезал ножом до удобной длины и только потом стал разводить огонь. Опыта у него было мало, и несколько спичек пропало зря.
Ангел с терпеливо-усталым видом наблюдал за ним.
Наконец костер занялся. Уилл съел два овсяных печенья, немного вяленого мяса и постного сахара, запив холодной водой. Бальтамос молча сидел рядом, и в конце концов Уилл не выдержал:
— Так и будешь все время за мной наблюдать? Я никуда не собираюсь.
— Я жду Баруха. Он скоро вернется, тогда, если тебе так удобно, ты будешь предоставлен самому себе.
— Поесть не хочешь?
Бальтамос немного придвинулся — его искушали.
— В смысле, я не знаю, ешь ли ты вообще, — сказал Уилл, — но если чего-то хочешь — пожалуйста.
— А это что такое? — спросил привередливо ангел, показывая на постный сахар.
— Сахар по большей части и мята. На.
Уилл отломил квадратик и протянул Бальтамосу. Тот наклонил голову и понюхал. Потом прохладными легкими пальцами взял сладость с ладони Уилла.
— Я думаю, это меня подкрепит, — сказал он. — Благодарю. Одного кусочка вполне достаточно.
Он сидел и понемногу откусывал от квадратика. Уилл обнаружил, что, если смотреть в костер, а Бальтамоса держать на краю поля зрения, то виден он гораздо отчетливее.
— Где Барух? — спросил он. — Ты можешь с ним связаться?
— Я чувствую, что он близко. Скоро будет здесь. Когда он вернется, поговорим. Поговорить всегда полезно.
Не прошло и десяти минут, как послышался мягкий шум крыльев, и Бальтамос вскочил. Через мгновение ангелы уже обнимались, и Уилл, глядя в костер, увидел, насколько они привязаны друг к другу. Не просто привязаны: страстно друг друга любят.
Барух сел рядом с товарищем, а Уилл пошуровал в костре, чтобы ангелов окутало облако дыма. Дым очертил их фигуры, и он впервые разглядел их как следует. Бальтамос был худенький, с изящно сложенными за спиной узкими крыльями, лицо его выражало одновременно высокомерную презрительность и горячее, нежное сострадание, словно он готов был любить все вещи на свете, если бы характер позволил ему забыть об их изъянах. Но в Барухе он изъянов не видел, это было ясно. Барух, с его массивными снежно-белыми крыльями, выглядел моложе, как и сказал Бальтамос, и отличался более крепким сложением. По натуре он был проще Бальтамоса: во взгляде его читалось, что товарищ для него — средоточие всей радости и мудрости. Уилла заинтриговала и тронула эта взаимная любовь.
— Ты выяснил, где Лира? — с нетерпением спросил он.
— Да, — сказал Барух. — В гималайской долине, очень высоко, под ледником, где из-за льда вечно висит радуга. Я нарисую тебе на земле карту, чтобы ты не плутал. Девочку усыпила и держит в пещере эта женщина.
— Усыпила? И женщина одна? Без солдат?
— Да, одна. Скрывается.
— А Лира цела, здорова?
— Да. Только спит и видит сны. Давай покажу тебе, где они.
Прозрачным пальцем Барух начертил на голой земле возле костра карту. Уилл взял блокнот и точно ее скопировал. На карте был изображен ледник странной змеистой формы, спускавшийся с трех почти одинаковых горных вершин.
— А теперь более крупный план, — продолжал ангел. — Долина с пещерой — под левой стороной ледника, по ней течет горная речка. Вершина долины — здесь…
Он нарисовал еще одну карту, Уилл тоже ее скопировал; потом третью — еще более крупного масштаба. Теперь Уилл видел, что сможет найти дорогу без труда — при условии, что ему удастся преодолеть шесть или восемь тысяч километров от тундры до гор. Нож годился для того, чтобы резать выходы в другие миры, но не мог сокращать внутри них расстояния.
— Около ледника есть святилище, — закончил Барух, — там стоят изодранные ветром красные шелковые флаги. Еду в пещеру носит девочка из местных. Они думают, что женщина — святая и может благословить их, если они будут за ней ухаживать.
— Неужели? — сказал Уилл. — И прячется… Вот чего не понимаю. Прячется от церкви?
— Похоже на то.
Уилл аккуратно убрал карты. Он поставил кружку на камень у костра, чтобы согреть воду, всыпал туда молотого кофе, размешал палочкой, а потом, обернув руку платком, снял кружку.
Горящая ветка осела в костре, крикнула ночная птица.
Вдруг, неизвестно почему, оба ангела подняли головы и устремили взгляд в одном направлении. Он посмотрел туда же, но ничего не увидел. Так же было однажды с его кошкой: она дремала, вдруг встрепенулась и посмотрела на кого-то невидимого, кто вошел в комнату. В тот раз волосы у него на голове зашевелились — и сейчас тоже.
— Загаси костер, — шепнул Бальтамос.
Уилл загреб здоровой рукой землю и прибил огонь. Холод мгновенно пробрал его до костей, и охватила дрожь. Он закутался в плащ и снова посмотрел наверх.
Теперь стало видно: над облаками светилось какое-то тело, и это была не луна. Он услышал шепот Баруха:
— Колесница? Не может быть!
— Что это? — прошептал Уилл.
Барух наклонился к нему и шепотом ответил:
— Они знают, что мы здесь. Они нашли нас. Уилл, бери свой нож…
Он не договорил — кто-то ринулся с неба и врезался в Бальтамоса. Мгновением позже Барух прыгнул на это существо, а Бальтамос извивался, пытаясь освободить крылья. Трое борющихся возились в сумраке, как большие осы в гигантской паутине, и не издавали ни звука: Уилл слышал только хруст веточек под ногами да шуршание листьев.
Он не мог воспользоваться ножом — они двигались слишком быстро. Тогда он вытащил из рюкзака фонарик и включил.
Трое не ожидали этого. Нападавший вскинул крылья, Бальтамос прикрыл глаза рукой, и только у Баруха хватило самообладания не прекращать борьбу. Но теперь Уилл разглядел этого врага: тоже ангел, но намного крупнее и сильнее их, и Барух ладонью зажимал ему рот.
— Уилл! — крикнул Бальтамос. — Нож… режь окно…
В ту же секунду нападавший вырвался из рук Баруха и закричал:
— Лорд Регент! Я их поймал!
У Уилла зазвенело в ушах — он никогда не слышал такого крика.
Еще миг, и ангел взлетел бы, но Уилл бросил фонарь и прыгнул на него. Он убил скального мару, но применить нож против похожего на тебя создания несравненно труднее. Тем не менее он обхватил большие крылья и полоснул по перьям ножом — раз, другой, третий, так что в воздух взвились белые хлопья, и в пылу борьбы он неожиданно вспомнил слова Бальтамоса: «У вас есть плоть, у нас нет». Люди сильнее ангелов, это оказалось правдой: он прижал ангела к земле.
А тот продолжал кричать оглушительным голосом:
— Лорд Регент! Ко мне, ко мне!
Уилл взглянул вверх и увидел, как заволновались и взвихрились тучи и засветились изнутри — это было что-то громадное и с каждым мгновением усиливавшееся, словно сами тучи светились от внутренней энергии, как плазма.
Бальтамос крикнул:
— Уилл, отойди, режь окно, пока он не спустился…
Но ангел был силен — он уже освободил одно крыло, оторвал тело от земли, и Уилл вынужден был продолжать борьбу, чтобы не упустить его окончательно. Барух бросился к нему на помощь и стал отгибать голову врага назад, назад.
— Нет! — снова закричал Бальтамос. — Нет! Нет! Он подскочил к Уиллу, стал дергать его за руку, за плечо; враг между тем опять пытался закричать, но Барух зажимал ему рот.
Наверху раздался глубокий гул, словно заработало исполинское динамо, — гул, такой низкий, что был почти не слышен, хотя сотрясал сами молекулы воздуха и отдавался дрожью в костях Уилла.
— Он приближается, — рыдающим голосом крикнул Бальтамос, и теперь Уиллу передался его страх. — Пожалуйста, прошу тебя, Уилл…
Уилл поднял голову.
Тучи раздвинулись, и в черном разрыве возникла мчащаяся фигура; сперва маленькая, она с каждой секундой становилась все больше и приобретала все более грозный вид. Это существо неслось прямо к ним — и явно с самыми злыми намерениями; Уиллу казалось, что он видит даже его глаза.