Ага, только в результате лежу в углу этого подвала, еще и связанный.
Я пошевелился, пытаясь размять руки, потом выгнулся сильнее и с трудом перевернулся на спину. Каблуки вдавились в задницу, в коленях скрипнуло. Попытался сесть, закряхтел, сжал зубы… раз! – и я сижу, расправив плечи, с поджатыми ногами и вывернутыми за спину руками. Так, уже лучше.
Хотя толку, если разобраться, никакого. Не положили бы меня тут, если б отсюда было легко свалить. Другого выхода, кроме лестницы и люка в потолке, из подвала нет. А наверху – стоянка ренегатов. То есть там с десяток бойцов, причем не все они спят, Химка наверняка расставил часовых. Но дело даже не в них, главное препятствие: проем в потолке, куда ведет лестница, закрыт люком. Наверняка запертым снаружи. Снизу мне его не открыть, да я и не доберусь до люка.
Или доберусь?
Давай-ка подумаем, охотник, что мы в этой ситуации можем сделать? Ну, вообще-то почти ничего… Но можно, по крайней мере, выбраться из этого закутка в углу. Только выбираться надо очень осторожно, корни же кругом, да еще и «ульи». Знал Шульгин, где меня оставить. Какой-то другой, нормальный человек ни за что не рискнул бы тут ползать, слишком уж неприятные последствия бывают от газа. Но я, конечно, не совсем нормальный, это уже давно ясно.
Вот и пополз.
Чтобы выбраться из угла, нужно было протиснуться в просвет между двумя аппаратами и, самое трудное, переползти через третий, лежащий на боку. Он преграждал путь к пустой площадке в центре подвала, где стоял стул…
То есть где он до сих пор стоял! Эти умники его оттуда не убрали, и главное, перед ним стояло железное корыто с водой.
Не так уж ты разумен, лихой казак майор Шульгин. И сержант твой Химка – так и вообще глупый малый, по усам видно. Я подобрался вплотную к провисшему между игровыми автоматами корню. На нем мерцал гнило-зеленым светом «улей» размером с голову. Вблизи хорошо видно, как туго натянулась кожистая поверхность – будто раздутый, готовый лопнуть волдырь. Стало ясно, что светятся именно перезревшие «ульи», готовые выпустить газ. Как бы мне эту штуку не задеть…
После корня я оказался перед новым препятствием – лежащим на боку автоматом. Он был выпотрошен, из дыры в боку вывалились жгуты проводов, поблескивали микросхемы, экран разбит. Плевое препятствие для человека в обычном состоянии – перешагнул и забыл, но для меня сейчас это было как толстая ветка для червяка. То есть преодолимо, но надо потрудиться. Я лег на живот. Извиваясь, дергая ногами и тихо ругаясь, перевалился через аппарат и оказался на краю свободного пространства в центре подвала. С другой его стороны начиналась лестница. Я обполз стул, к этому времени ноги-руки уже ломило и саднило во всех местах сразу. И спина ныла. Но зато онемение прошло, вот радость.
Обогнув стул, я повернулся спиной к корыту и опрокинулся назад. Страшновато было, все казалось, что сломаю спину о железный край, хотя для этого нужно очень уж постараться. Выгнулся дугой, головой уперся в дно. Хорошо, что воды там оставалось не так много, все-таки я сильно дергался в руках Оспы с Химкой, лягался… наверное. Сам-то я этого не помнил.
Поелозив еще немного и сдвинувшись дальше, я добился того, что стянутые запястья и ступни оказались в воде. И надолго замер, отдыхая, глядя в темный потолок с дырками, сквозь которые свешивались корни. Давай, веревочка, мокни, раскисай… Пролежал так минут, наверное, тридцать, и за все это время не услышал ни звука. То один, то другой мешок угасал или разгорался ярче, свет в подвале иногда немного менялся, но вот звуков не было никаких, и в ушах, если долго не шевелиться, начинался такой неприятный вибрирующий звон.
Наконец, решив, что хватит, я кое-как выбрался из корыта, убедился, что металлические края его загнуты и о них перепилить веревку не получится, – и отправился в обратную дорогу. Возле перевернутого автомата снова пришлось повозиться, но, в конце концов, я сумел вооружиться куском стекла из разбитого экрана. Плохое стекло – в смысле, для моих целей не очень подходящее, края толстые и как бы сглаженные, почти без острых граней. И все же влажную веревку оно с грехом пополам перепилило, раскромсало в волокнистую тряпочку, которую я несколькими сильными рывками смог порвать.
Вот так! Удача любит смелых, сильных и упертых как бараны. Я встал. Пошатываясь, на негнущихся ногах прошел к стулу, сел и потом долго массировал колени, лодыжки, икры, стопы. Разминал кисти, плечи, качал из стороны в сторону головой, хрустя шейными позвонками. Несколько раз вставал, приседал, даже тихо попрыгал. Размявшись и попив воды из корыта, стянул с себя остатки веревок, поднялся по лестнице и припал ухом к люку. Тишина – вообще ничего не слышно. Я осторожно потрогал люк, попытался приподнять крышку. Заперт, что и требовалось доказать. Ну, ладно, что дальше делаем?
Спустился обратно, перевернул на бок стул и тихо отломал ножку. Из толстого конца торчал загнутый гвоздь – таким если как следует засандалить по голове, то и череп пробьешь. Это, конечно, хорошо, только проблемы не решает: как отсюда выбраться? До рассвета несколько часов, утром сюда придут вооруженные бойцы, выспавшиеся, полные сил – мне с ними не сладить. Прорываться надо сейчас, пока ночь и большая часть отряда спит, причем сделать это можно единственным способом: заставить их сверху открыть люк. Получается, мне в него стучать, что ли? Тогда они просто сразу поймут, что пленник сумел избавиться от веревок. А если поскрестись как-нибудь так назойливо, подольше, достать часового, который наверняка дежурит у люка? Чтоб он решил: по лестнице забралась крыса, и открыл бы люк, чтоб шугануть тварь. Тухлая, конечно, идея, и совсем не факт, что часовой не подымет сразу тревогу, как минимум не разбудит начальство. Однако другие варианты у меня отсутствуют – люк изнутри не открыть, больше ходов из подвала нет, значит, нужно добиться, чтобы люк открыли снаружи.
Я осмотрел, насколько мог сделать это с пола, дыры в потолке. Они были не слишком большие и, если задуматься, вызывали всякие вопросы. Ведь потолок этот – бетонная плита. То есть корни пробили в ней ходы? Что ж там за растение такое, которое сумело запустить в подвал свои древесные щупальца?
В общем, через дыры не выбраться, и единственное, что я еще могу, – это вооружиться, чтобы увереннее себя чувствовать против того, кто откроет люк. Или против тех. Если его вообще откроют. На моей стороне будет только скорость: вмазать по голове, выскочить, убежать… Скорость и еще темнота. Ножка стула с торчащим гвоздем – слабое оружие. Нужно что-то более убедительное, но взять его негде.
И тут меня осенило. Как это негде? Есть где! Куча биологического оружия в моем распоряжении! Я вернулся к перевернутому аппарату, сел на него, нашел осколок, которым пилил веревки, и взялся за свисающий дугой корень. Тот самый, на котором болтался светящийся мешок размером с голову. Корень начал раскачиваться, пришлось работать осторожно. Жесткие волокна пилились плохо, но минут за десять я справился, и в моих руках оказался кусок длиной в полметра, на середине которого было округлое раздутие, мерцающее зеленым. Очень осторожно я потрогал его – стенки туго натянуты и кажутся совсем тонкими. Так этот пузырь расперло, что если ткнуть стеклом, сразу прорвется.
Газ в мешках ядовитый, но не очень. То есть не мгновенно-смертельно-ядовитый. А еще важно, что он густой и тяжелый. Не расходится по воздуху мгновенно, не травит все вокруг, действие его скорее как у струи, бьющей из газового баллончика.
Я намотал концы корня на запястье так, что мешок пришелся на тыльную сторону ладони. Согнул кисть, выставив руку перед собой. В другую взял осколок. Нормально, пыхнуть кому в рожу – самое то. Ножку от стула сунул за пояс штанов, ремень-то у меня отобрали вместе с перчатками.
Поднялся по лестнице, встал на одно колено на верхней ступеньке и принялся скрести стеклом по крышке люка. Она была железной, звук получился тот еще. Посерьезней пытка, чем макание головой в воду, аж челюсти сводит от этого скрежета. Я поскреб немного, подождал, потом слегка постучал по крышке. Снова поскреб, чувствуя себя при этом немного по-дурацки. Но ведь нет другого способа, нет. Поскреб еще. Услышал шум с другой стороны люка – совсем слабый, но явственный. Потом лязг, это засов сдвинули. И голос, тоже очень тихий. Шепот…
Крышка распахнулась, и я увидел двоих, стоящих по ту сторону проема.
Шутер пригнулся с «калашом» в руках, причем он держал оружие прикладом вперед, и у ног его лежал Оспа, получивший, как я понял, только что прикладом по лбу. Рядом с Шутером застыла Алина. На плече сумка из черной кожи, в руке пистолет «СПС». Относительно легкий, но вполне мощный, пуля из такого прошибает четырехмиллиметровую сталь. Хорошо, что красотка с перепугу не саданула в меня, когда распахнулась крышка люка.
Тот находился посреди большого темного зала с высокими окнами, закрытыми брезентом. Вокруг спали, завернувшись в одеяла и плащи, бойцы из отряда майора Шульгина. Его самого я не увидел, а вот Химку разглядел, он лежал возле кострища, в котором догорали угли. По всему залу из дыр в потолке свешивались корни – те самые, концы которых оплели подвал. Получается, растения, которые эти корни сюда запустили, растут еще выше – на втором этаже или даже на разрушенном третьем, и корневая система их проникла сквозь несколько перекрытий. Или это не корни? Они ведь нужны дереву для питания, но эти просто висят в воздухе, так зачем они? Может, их правильнее называть ветвями или лианами…