Понятное дело, правила. Мы не имеем права проводить каких-либо операций здесь без привлечения иракской стороны. Правило это — понятное дело нарушалось, и не раз — но всему надо знать край и мы его знаем. В этом кстати мы тоже сильно отличаемся от американцев: мыслительную конструкцию «если нельзя, но очень хочется, то можно» они не поймут никогда в жизни.
Начальство пока там. Прохлаждается под кондиционерами. Мы подходим к палестинским товарищам, они при виде нас прекращают разговоры.
— Салам алейкум
— Ва алейкум ас салам.
Мы пожимаем друг другу руки. По правилам — женщина не должна это делать, но Амани смело подает мне руку, с вызовом смотря в глаза. Я пожимаю, ничем себя не выдавая. Она — такой же товарищ, как и все…
— Это товарищ Амани… — представляет ее полноватый, седобородый господин средних лет, большой человек в Хезбалле — кстати, это ее информаторы дали наводку на вашего беглеца…
Павел Константинович прижимает руку к сердцу в знак благодарности.
— Какие ваши планы товарищи? — спрашивает палестинец
— Действовать, пока цель не уйдет.
— Это правильно. Товарищ Амани /господи, что за бред, как передергивает это «рафик» в отношении женщины, тем более такой/ поедет первой и встретится с информатором. Нужно убедиться, что цель все еще на месте, и что информатор не солгал. А это, как вы сами понимаете, можно сделать только при личной встрече.
— Вы совершенно правы, рафик. Я пошлю своего человека. Рафик Искандер опытный человек, и будет не лишним послать его вместе с товарищем Амани.
Палестинец оглядывает меня. Я с агентурной встречи, поэтому одет соответственно, во все иракское, с ног до головы, одежда подобрана как для иракца — лавочника и торговца, у которого хорошо идут дела. Борода, загорелая кожа… тоже все соответствует. Даже глаза… их надо уметь делать несколько отстраненными — мол, мне все парванис…[5]
— Да… кажется, я даже видел рафика Искандера в нашем районе. Возможно, так будет и правильно. Товарищ Амани?
Она пожимает плечами
— Я не против.
Ну, Павел Константинович. Удружил, блин…
— Хоп!
— Хоп[6] — бьем по рукам. Как бы теперь по морде не получить.
Отходим с Павлом Константиновичем в сторону. Он достает прошитый, с пронумерованными страницами блокнот, открывает на нужной странице. Я запоминаю процедуры связи на сегодня — с центром с наземной группой, с двумя боевыми вертолетами, которые будут нас прикрывать. Позывные для связи по рации, по мобильному телефону — номера меняются каждый день. По спутнику — эти меняются реже…
— Ни во что не вляпайся — напутствует меня шеф
— Уже вляпался — говорю я — кстати, сегодня был контакт. Агент вышел на связь.
Шеф кивает
— Позже поговорим…
Позже так позже…
Информация к размышлению
Из книги Томаса Клэнси «Политика»
1997 год ISBN 0-425-16278-8
Калпадокш, Юго-восточная Турция, 9 февраля 2000 года
Еще до того как хетты четыре тысячи лет назад поселились в этом регионе, троглодиты бронзового века рыли тоннели в причудливых вулканических куполах, холмах, пиках и испещренных ущельями горных массивах Калпадокии, создавая там сеть подземных жилищ, которая уходила на многие мили в толщу известкового туфа, обеспечивая жильем сотни людей. Там находились спальные, гостинные и кухонные помещения, а также усыпальницы, емкости для запасов воды, конюшни, складские помещения и винные погреба, размещались лечебницы, храмы и кладбища. Из твердого, но поддающегося обработке камня, высекали входы, балконы, карнизы, лестницы и колонны и даже предметы домашней обстановки — столы, скамейки и ложа для сна. Узкие каналы в стенах между отдельными помещениями позволяли семьям общаться днем и служили надежной системой оповещения на случай тревоги.
На протяжении столетий пребывания римлян в Малой Азии, в этом гигантском подземном муравейнике находили приют различные племена, а затем и первые христиане, в том числе, согласно поверьям, и апостол Павел. Позднее здесь скрывались от зверств монгольских, арабских и оттоманских завоевателей тайные монашеские ордена, а в последние десятилетия в некоторых из этих подземных городов археологи вели раскопки и исследования, а местами они были даже открыты для туристов, хотя большинство подземных помещений оставались неизвестными, или о них знали только местные жители. Некоторые из Помещений были заняты курдами, которые устремились на север из Ирака, спасаясь от преследований после войны в Персидском заливе, и пещеры до сих пор служат тайными убежищами для групп курдских повстанцев, ведущих вооруженную борьбу с турецкими войсками и международными союзниками Турции, в том числе, по разным причинам, и Соединенными Штатами.
Вот почему, думал Ибрагим, сидя верхом на скачущей лошади, направляя ее к изрытым ущельями склонам, искусственные пещеры к югу от Деринкие являются идеальным укрытием для Джилеи Настик и ее двоюродного брата Корута Зельвы после взрыва на Таймс-сквер. В этом удаленном-изолированным районе было много горцев, поддерживающих курдов, которые с подозрением относились ко всем незнакомцам и которым не нравилось, когда в их дела вмешивались посторонние. Даже те, кто занимал позицию нейтралитета, наотрез отказывались помогать группе, приехавшей сюда в поисках террористов.
Поскольку Ибрагим Байяр был местным представителем Роджера Гордиана в этом отдаленном районе, он не мог не беспокоиться о том, что кто-нибудь из местных племен, заметив его группу всадников, почти наверняка предупредит террористов.
Он гнал свою лошадь галопом, ее мускулистые, скользкие от пота бока словно переливались под его стременами. Солнце безжалостно жгло спину, и дрожащая дымка зноя вздымалась над местностью — такой скалистой и неровной пустыней, что никакие колесные машины, включая бронетранспортеры и даже мотоциклы-вседорожники с колясками, сконструированные инженерами «Меча», не могли передвигаться по ней.
У Ибрагима мелькнула мысль, что здесь есть пространства, которые, казалось, не изменились за прошедшие тысячелетия и словно застыли в омуте вечности. Пространства, где сами силы природы сопротивляются переменам, где обрываются дороги и телефонные провода и большие расстояния можно преодолевать только верхом, иначе лучше сразу поворачивать обратно. Природа здесь не терпела компромиссов: или ты приспосабливаешься к ней, или терпишь поражение.
Ибрагим привычно сидел в седле, держа в руках отпущенные поводья. Шея его лошади поднималась и опускалась, поднималась и опускалась в ритме неторопливого галопа. Слева и справа слышался топот копыт — это на лошадях ехали его спутники, из-под подков вылетали камни и песок. Все всадники были одеты в легкие серовато-коричневые комбинезоны и вооружены модифицированными автоматами М-16 с подствольными гранатометами, заряженными реактивными гранатами М-234, которые поражают противника своей кинетической энергией. У каждого на шее висели защитные очки и противогазовая маска.
Когда до горного массива оставалось около километра, Ибрагим увидел, что гигантский холм, возвышающийся над окружающей местностью, был усеян рядами отверстий, ведущих в пещеры. Некогда они служили входами в находившийся здесь караван-сарай. Торговые караваны находили приют в пещерах, они останавливались здесь на отдых и одновременно снабжали жителей подземного города, в который пробирались по высеченным в скалах ступенькам и длинным коридорам. Ибрагим знал, что теперь эти пещеры кишат скорпионами — как в буквальном, так и в переносном смысле. Порученная ему операция заключалась в том, чтобы выгнать их из подземных укрытий и захватить в плен самых опасных, никого не убивая. У противников, однако, не будет подобных ограничений. Если им представится возможность, они убьют и его самого и всех его спутников, оставив их разлагаться на выжженной солнцем земле.
Ничего не поделаешь, вооруженная борьба не бывает справедливой для всех ее участников. Ибрагим и его товарищи по оружию знали о предстоящей операции, и постараются приложить все силы, чтобы она закончилась успешно, — остальное в руках Аллаха.
Они продолжали скакать по молчаливой пустыне к логову скорпионов…
Ирак, Ар-Рутба 25 мая 2019 года
Ар-Рутба — небольшой, торговый в основном городок на стратегической трассе в Иорданию — приобрел особое значение во время иракского эмбарго. В девяносто первом году — строители из ФРГ закончили сооружение дороги высшего класса, по сути — германского автобана на восемь полос через всю территорию Ирака. Когда началась первая Война в заливе — он уже был готов к торжественному открытию — но его так и не открыли. После того, как Запад перекрыл Ираку кислород — дорога неожиданно приобрела стратегическое значение. У Иордании — нет собственной нефти, поэтому контрабандные поставки нефти из Ирака приобрели для нее особое знание, на них Иордания жила больше десяти лет. Нефтепровода не было, бензин, нефть — переправляли огромными бензовозами. С другой стороны — за нефть в Ирак шли продукты и ширпотреб: на этом Иордания тоже неплохо наварилась, став одной из самых благополучных стран Залива не имея, как я уже говорил ни барреля нефти на своей территории. Тогда — Ар-Рутба, до этого небольшой приграничный городок, населенный в основном осевшими на земле бедуинами превратился в огромный базар: продавалось все, от мешка риса до внедорожника высшего класса. Сейчас, после того, как Ирак «освободили», по пути случайно ввергнув его в гражданскую войну — Ар-Рутба постепенно стала терять свое значение — но до конца так его и не потеряла. Здесь — до сих пор жили и работали целые контрабандистские кланы, состоящие в основном из бедуинов, здесь можно было купить все, в том числе и то, чего покупать нельзя. Здесь же — один из главных «лазов», то есть путей нелегального пересечения границы. Об этом все знают и с этим ничего не сделаешь.