Про котенка Тишу - Елена Арсеньева

Елена Арсеньева Про котенка Тишу

Тиша ходил по земле, высоко поднимал лапки и мяукал, недовольно поглядывая на Верочку.

Ему было холодно, он не понимал, почему должен мерзнуть. Дома было так тепло, так хорошо, а тут – брр! Но хозяйка сказала, что надо гулять, что нельзя все время сидеть дома! Вот Тиша и гулял, хотя это ему совершенно не нравилось.

– По-моему, он замерз, – сказала Катя, Верочкина подруга. – Земля холодная.

Верочка посмотрела на Тишу. Она его обожала. Тиша ее тоже обожал. Конечно, наверное, ему холодно, он же маленький такой, ну совсем малехонький. Ему только два месяца. Мама и Верочка пошли в гости к знакомым, и там Верочка увидела маленьких котят. Они родились у хозяйкиной кошки. И Тиша (то есть тогда он еще не знал, что он Тиша, думал, он просто котенок) с Верочкой как посмотрели друг на дружку, так Тиша к ней бросился, подпрыгнул, повис на штанине и замяукал, как бы заявляя: «Это моя хозяйка!» – и Верочка сказала:

– Ты мой хороший! Мы тебя возьмем домой! Ты моя радость! Ты будешь жить у меня!

Мама очень удивилась, она вроде бы и не хотела котенка брать, но Верочка так просила, даже плакала. И Тиша мяукал жалобно, он по-своему, по-кошачьи, как бы умолял: «Возьмите меня! Я хочу быть вашим! Я хочу быть Верочкиным!»

В общем, вдвоем они маму упросили. И Тишу взяли домой, и началась для него и для Верочки счастливая жизнь. Тиша сразу понял, где стоит его тазик с кошачьим песочком, и не пакостил в комнатах, мебель не драл, на шкафы не прыгал. Он катался по квартире, вцепившись в Верочкины джинсы, он спал у нее на голове, он ел только то, что давала ему Верочка.

Но в последнее время он как-то плохо ел, и Вера подумала, что это, скорей всего, от недостатка свежего воздуха. У нее у самой был плохой аппетит, мама знай переживала, что она мало гуляет. А бабушка ворчала: «Плохо ешь! Ветром унесет, если будешь так плохо есть!» И она подумала: «А Тиша-то вообще никогда не гуляет! Какой же у него может быть аппетит? Того и гляди похудеет, его ветром унесет!»

И вот сегодня, когда пришла Катя, ее одноклассница, соседка и подружка, взбрело Верочке в голову непременно с котенком погулять. Тиша вроде бы ничего не имел против. Но как только вышли во двор, сразу стало ясно, что это плохая затея. Лапки у Тиши мерзли, он дрожал и недовольно оглядывался на Верочку. Но вдруг он перестал оглядываться, насторожился и куда-то быстро-быстро побежал, поджимая лапки.

Девочки поглядели – и засмеялись, потому что Тиша бежал на лужайку. Да-да! Совсем рядом был люк канализации, от которого поднимался парок. Там всегда, даже в морозы, подтаивал снег, а сейчас все-таки была весна, вот земля и отогрелась так, что даже травка проклюнулась. И Тиша ее учуял, и побежал к ней, и начал прыгать, как козленок, и кусать траву, и трепать ее лапками…

– Он хочет пастись! – сказала Катя.

– Он хочет витамины! – сказала Верочка, которую мама вечно пичкала витаминами, чтобы не так часто болела. – Вот мы его летом на дачу заберем, там этих витаминов в траве!.. А сейчас пока тут пускай пасется.

Ну вот, Тиша пасся, а девочки на него смотрели. Потом они немножко озябли стоять на одном месте. Но Тиша уходить не хотел. Грыз травинки, царапал землю лапками…

– Может, домой пойдем? – сказала Катя. – Надоело тут стоять.

– Пусть еще немножко погуляет, – решила Верочка. – Ну еще минуточек десять. А мы пошли на качели?

Качели недавно отремонтировали. Всю зиму они болтались на одном тросе, перекошенные и облезлые, а сейчас качалку поменяли, подвесили накрепко, покрасили – раскачивайся как хочешь, хоть до неба! Верочке давно хотелось покачаться, но мама не разрешала, говорила, что краска к куртке и джинсам прилипнет. Но с тех пор уже неделя прошла, вчера Верочка видела, как большие девочки из третьего подъезда качались, и их куртки и джинсы не запачкались. Значит, и им с Катькой можно. А Тиша пускай пока пасется.

Они качнулись всего только разика два или три, когда мимо прошел тот дядька. Он был какой-то весь толстый и коричневый, как медведь. Это все, что Верочка о нем запомнила: его широченную коричневую куртку. Ну, прошел и прошел, а когда проходил мимо канализационного люка, наклонился, потом выпрямился – и дальше направился. Верочка думала, что у него, может, шнурок развязался, вот он и наклонился, чтобы его завязать.

Но потом… потом, когда им с Катей надоело качаться и они вернулись за Тишей, и не нашли его, и долго бегали вокруг, и звали, и Верочка крепилась-крепилась, а потом начала плакать от страха и горя… вот тогда она поняла: дядька коричневый наклонялся не для того, чтобы шнурки завязать. Он наклонился, чтобы Тишу забрать. И забрал, и утащил куда-то к себе.

А куда это – к себе? Вроде бы он шел к соседнему дому, серому зданию, в котором молочный магазин. А вот в какой подъезд зашел, этого Верочка не заметила.

И где теперь искать коричневого дядьку, где теперь Тишу искать, она не знала.

Тиша пропал…

Верочкину маму звали Светой. Света работала маникюршей в парикмахерской «Фэмили». В этот день она была на работе, и у нее сидела клиентка – писательница Елена Арсеньева.

Писательница ходила к Свете делать маникюр очень давно, они хорошо знали друг друга и любили поболтать. Елена рассказывала Свете про своих внучек, Сонечку и Анечку, которые жили во Франции, в городе Париже, и в это время в кармане Светиного халата зазвонил телефон.

– Извините, – сказала Света и поднесла трубку к уху. – Алло? Верочка? Ты плачешь? Что случилось?

Ее лицо стало таким испуганным, что Елена Арсеньева тоже испугалась. Еще больше она испугалась, когда услышала доносившиеся из трубки бессвязные выкрики Верочки и ее громкие рыдания.

– Верочка, – наконец сказала Света, – подожди, я тебе перезвоню через десять минут. Подожди, я закончу работу и попытаюсь отпроситься с работы. Не плачь! Подожди! Я сейчас!

Она положила трубку, сконфуженно сказала:

– Извините! – начала делать маникюр, но тотчас порезала писательнице палец.

– Ой! – воскликнула та, вздрогнув.

– Извините! – снова сказала Света. И немедленно порезала другой палец.

– Ой! – вновь воскликнула Елена. – Что случилось? Ведь что-то случилось, да?

– Случилось! – всхлипнула Света, которая уже не могла сдержать свое горе и начала безудержно лить слезы. – У нас котенок пропал.

И она рассказала Елене про все, что произошло с Верочкой и Тишей.

– Главное дело, – рыдала Света, – дочка этого котеночка так любила, так любила! Он спал у нее на голове, представляете? Он у нее на штанах ездил! Верочка из школы бабушке звонила, чтобы спросить, как Тиша покушал и где он днем спал – в кресле или на диване! И где его теперь искать?! Да мы его никогда не найдем!

А писательница Елена Арсеньева, надо вам сказать, была не простая писательница. И писала не простые романы, а детективные. Так их называют в России, а во Франции их называют криминальными. Это книжки про расследование преступлений. Она написала этих романов так много, что и сама стала немножко сыщиком. Не совсем таким хитроумным, как Шерлок Холмс, но все-таки кое-что в этом деле понимала… И голова у нее работала очень быстро. Кроме того, Верочка была немногим старше, чем ее внучки Сонечка и Анечка. И Елене очень, ну очень захотелось Верочке помочь!

– Ну-ну, – сказала она ласково, – Светочка, вы не плачьте. На самом деле все не так плохо! Найти вашего котенка можно! И сделать это не столь уж трудно.

– А как? – несчастным голосом спросила Света.

Елена рассказала ей, что она думала на этот счет. Света оживилась и убежала к директрисе Нине Николаевне – отпрашиваться с работы. Вернулась она грустная-прегрустная – никто ее не отпустил!

– Противная какая! – плакала Света. – Говорит, у вас клиентов много, нельзя уходить.

Клиентов и в самом деле было много. Кажется, все дамы Нижнего Новгорода захотели в тот день сделать маникюр у Светы. Никак она не могла уйти с работы.

– Ладно! – храбро сказала Елена Арсеньева. – Я сама пойду искать вашего Тишу!

Она села в маршрутку и поехала на Ленинский проспект, где жили Вера и Света. Вера уже ждала ее во дворе. Мама Света позвонила ей и предупредила, что приедет настоящая писательница, которая ВСЕ может найти и выяснить. И Верочка бросилась к Елене с такой надеждой в глазах, что та поняла: котенка Тишу надо найти обязательно!!!

– Расскажи мне еще раз, каким был этот дядька, – попросила она Верочку.

– Да я не помню, ничего не помню! – огорчилась Верочка. – Помню только, что он был коричневый. И все, я ничего больше не разглядела.

– Это тебе только кажется, – улыбнулась писательница. – На самом деле ты помнишь. Это точно! Сейчас сама увидишь.

– Не помню! – загрустила Верочка. – Ничего не помню, кроме того, что дядька был коричневый!

– Что значит – коричневый? – спросила писательница. – У него было коричневое лицо? Может быть, он был негр?